В западных министерствах иностранных дел сейчас много говорят о возвращении России на международную арену, и в частности, на Ближний Восток, откуда она потихоньку удалилась после распада СССР, предоставив амбициозной Америке полную свободу действий.
Особенная роль, которую в последние месяцы присвоила себе Москва на переговорах с Ираном, утверждаясь в качестве необходимого посредника в разрешении ядерного кризиса и активно тормозя введение международных санкций, является одной из наглядных иллюстраций важности и двусмысленности российского фактора.
А красная дорожка, развернутая перед делегацией ХАМАС, которую в Кремле принимали с большими почестями - и это в тот момент, когда Запад выдвигал необходимым условием установления отношений с этой организацией исламских радикалистов признание государства Израиль, - напомнила нашим дипломатам о том, что Москва умеет ставить им палки в колеса.
Как в добрые старые советские времена, Россия даже не озаботилась тем, чтобы прекратить поставки оружия Сирии, когда европейцы и американцы добивались вывода сирийской армии из Ливана. Эта череда инициатив, предпринятых наперекор Западу говорит о том, что Россия чувствует, как у ее ближневосточной дипломатии в буквальном смысле растут крылья. И что она собирается махать этими крыльями без каких-либо комплексов, пытаясь возродить хотя бы подобие своей бывшей арабской политики. Даже если для этого придется сжечь мосты, которые она начала строить со своим новым израильским партнером на почве борьбы с терроризмом.
Учитывая нынешнюю ситуацию вокруг России, в этом нет ничего удивительного. На всех внешних фронтах Кремль действует решительно, стремясь заставить всех забыть пережитые унижения: после распада Союза в 1991 г., и совсем недавно - после цепочки демократических революций, сокративших российское влияние на постсоветском пространстве в пользу НАТО и ЕС. Теперь он снова идет в атаку, бряцая нефтяным и газовым оружием, и собирая с его помощью финансовые и дипломатические дивиденды. Мы сильны и занимаем весомую позицию в мире, повторяет всем подряд российское руководство, опьяненное доходами от продажи газа и черного золота по 75 долларов за баррель. Это еще раз прозвучало в послании Владимира Путина Федеральному Собранию, в котором он представил Россию как противовес хищному американскому 'товарищу волку'.
Если бы это навязчивое стремление России самоутвердиться в роли крупной и ответственной державы сопровождалось ясным видением стратегических целей, никто бы и слова поперек не сказал (хотя вполне законно было бы поинтересоваться, не могла бы Россия, ВВП которой не дотягивает даже до ВВП Голландии, заняться пока наведением порядка у себя дома, а потом уже возвращаться в международную дипломатию).
Однако подлинные намерения России, скрывающиеся за этим горячим интересом к ближневосточным проблемам, остаются загадкой. Понимает ли сама Россия, куда идет, когда играет в пожарника-поджигателя с Ираном, для которого на протяжении многих лет она была основным партнером в развитии гражданской ядерной программы? Или она решила заглушить в себе страхи распространения радикальных настроений в исламском мире ради выгодных контрактов?
'На самом деле Россия запуталась в своих противоречиях. Она гонится за двумя зайцами сразу', - говорит Тереза Дельпеш (Therese Delpech), научный сотрудник Комиссариата по атомной энергетике (1). Во-первых, ей хочется сохранить международное доверие к себе, как к стране-депозитарию Договора о нераспространении оружия массового поражения, а также обеспечить мир на Кавказе. Ну а второй заяц - это многочисленные ядерные и торговые договоры с Ираном, ради которых ей приходится раздвигать границы допустимого в том, что касается обогащения урана. Весь вопрос в том, до каких пор?
Оптимисты 'несмотря ни на что' - их, кстати, больше во Франции, чем в США - все еще надеются на то, что Россия прояснит свою позицию по Ирану на заседании Совета Безопасности в нужный момент. Отношения между Москвой и Тегераном всегда были сложными, отмечают они. Хотя Россия и считает Иран одним из первоочередных партнеров - ведь контракты на поставку ему оружия и ядерных технологий исчисляются в миллиардах долларов, она также осознает потенциальную угрозу, исходящую от ее южных соседей. 'Поэтому, в случае введения санкций, Россия будет критиковать Запад, но не будет ему препятствовать. Ей необходима эта двойственность, чтобы обеспечить свои интересы в Иране, где ей приходится сталкиваться с очень серьезной конкуренцией со стороны Китая', - прогнозирует либеральный политик Владимир Рыжков.
И наоборот, пессимисты убеждены в том, что неуместные инициативы Москвы лишь путают карты и приводят к разделению западных стран, а в таких условиях будет трудно прийти к какому-либо удовлетворительному решению по Ирану и по ХАМАС. Так, Гарри Каспаров уверен, что 'Москва не смотрит далеко вперед, для нее сейчас важно лишь обогащение нового правящего класса, вот она и подливает масла в огонь ближневосточных конфликтов, чтобы росли цены на нефть'. 'Россия сошла с либеральной орбиты', - отмечает неоконсерватор Роберт Каган (Robert Kagan), который считает, что она не откажется от союза с такими странами как Сирия и Иран, потому что сама уже разорвала свой 'договор' с Западом. 'Согласиться на санкции против этих стран, - говорит Каган, - означает для нее допустить возможность того, что в будущем ее тоже призовут к ответу за авторитарные отклонения'.
(1) Автор книги 'Иран, бомба и сдача позиций международного сообщества' (2006)
Лора Мандевиль - ведущий репортер иностранной службы Le Figaro
