'Страдает шизофренией в тяжелой форме': прошлой осенью под этим предлогом предпринимателю Альберту Имендаеву помешали участвовать в региональных выборах в Чебоксарах, столице Чувашии, маленькой республики на Волге. Трое представителей органов охраны правопорядка взяли его под стражу и доставили в психиатрическую клинику. 'Когда меня отпустили - девять дней спустя - списки были уже поданы', - вспоминает Имендаев, который с тех пор начал кампанию, чтобы показать, что прием, столь распространенный в советские времена, по-прежнему в ходу.
Тяжелое наследие КГБ, от которого Россия никак не может избавиться. Но если прежде в больницу помещали политических диссидентов, то сегодня в сумасшедших домах оказываются, прежде всего, люди 'неудобные': бывшие жены олигархов, которые слишком нагло ведут себя после развода, мелкие предприниматели, которые возбуждают иски против более могущественных промышленников, политические соперники, которые, подобно Имендаеву, стремятся занять кресло лишенного предрассудков сотрудника местной администрации.
В конце семидесятых годов в СССР насчитывалось около сотни психиатрических больниц, где содержались те диссиденты, которых услужливый врач признавал 'психически больными' (в статье этот термин дается в виде транслитерации с русского - прим. пер.). Однако, по мнению подозрительных кремлевских бюрократов, этого было недостаточно: они планировали построить еще пятьдесят. Александр Подрабинек, историк, автор работы 'Карательная медицина', так объясняет причины возникновения подобных методов: 'Тех, кто оказывал сопротивление режиму, прятали - как от международного общественного мнения, так и от соотечественников, чтобы у них не возникало последователей. Но судить их было бы слишком дорого, а расстрел наделал бы слишком много шуму. Оставались только сумасшедшие дома'.
Вчера англоязычная газета 'Moscow Times' привела длинную статью, опубликованную несколько дней назад в 'Los Angeles Times'. В этой статье рассказывалось, что психиатрия как средство репрессий не окончательно исчезла в путинской России. Более того, законы, принятые после конца диктатуры и нацеленные на охрану прав тех, кого несправедливо заключали в психиатрическую лечебницу, сегодня вновь подвергаются обсуждению, если не отменяются вовсе. Российский парламент должен одобрить декрет, который позволит врачам заключать человека в сумасшедший дом без одобрения представителя судебной власти и запретит врачам, не состоящим на государственной службе, посещать эту клинику. Именно так и происходило в советской России.
Юрий Савенко, председатель ассоциации психиатров, которая борется за реформирование системы психиатрических клиник в стране, говорит: 'Несколько лет назад, когда эти методы вновь стали применяться, нам трудно было в это поверить. Сегодня это происходит на глазах у всех, и чем дальше, тем чаще'. Настолько часто, что к этим методам прибегают те, кому надо за что-то отомстить, те, кто не хочет расплачиваться с кредитором или даже те, кого обвиняют в невыполнении оговоренных работ. Так произошло в Санкт-Петербурге, где Иван Иванников, профессор Университета экономики и предпринимательства, оказался в сумасшедшем доме, потому что заявил на богатого владельца строительной фирмы, никак не сдававшего ему отремонтированную квартиру. За щедрую мзду некий психиатр, даже не производя осмотра, подписал направление на лишение профессора свободы, поскольку он якобы был 'буйным и невменяемым'. Иванникова выпустили через два месяца.
Не менее красноречива история Натальи Кузнецовой, потерявшей свое место в Государственной счетной палате: она обнаружила исчезновение 140 миллионов долларов из федерального бюджета. Кузнецова обратилась в суд, требуя возмещения убытков. Спустя несколько дней государственный психиатр признал ее 'умственно неполноценной'. 'Как только меня уволили, мой начальник сказал, что попросит своего друга-врача положить меня в больницу. Теперь испорченные люди используют психиатрию, чтобы уничтожить честных'.
Многие из тех психиатрических больниц, где с 1960 по 1980 год держали тысячи диссидентов, до сих пор работают. Как говорит все тот же историк Подрабинек, 'знаменитый Институт судебной психиатрии имени Сербского в Москве всего лишь сменил название. Да, врачи, которые там работали, выразили свое сожаление по поводу тех 'редких случаев', когда 'были совершены ошибки'. Но, в остальном, с советских времен немногое изменилось'.
___________________________________________________________
Открыто высказываться? Вы что, с ума сошли? ("Los Angeles Times", США)
