В момент, когда лидеры крупнейших промышленно развитых демократических стран мира готовятся собраться в Санкт-Петербурге в следующем месяце, в воздухе ощущается напряженность. Многие из них недовольны будущим хозяином саммита, российским президентом Владимиром Путиным, за его откат от демократии. Но что, если их представления неправильны? Что, если в ответ на разрушительное десятилетие инициированных Западом реформ россияне просто пытаются выработать собственную демократическую повестку? Именно это и утверждают многие годы сторонники Путина, и их правота находит достаточно подтверждений.
Для того чтобы увидеть прогресс, которого достиг Путин в конкретном деле демократических реформ, нужно оставить без внимания сенсационные газетные заголовки и внимательно изучить его инициативы в таких сферах, как средства массовой информации (СМИ), законодательство и политическая активность. Этот список очень длинный, но вот вам несколько основных моментов.
Хотя государственные корпорации действительно имеют мажоритарные пакеты акций в трех национальных телевизионных каналах, сегодня есть также больше частных газет, журналов и местных теле- и радиостанций, чем когда-либо бывало в российской истории - фактически, в 3 раза больше, чем при президенте Борисе Ельцине. И хотя многие студии критикуют спонсируемое государством телевидение за низкопоклонство перед Путиным, они также в типовом случае признают, что другие СМИ выражают большое разнообразие критических точек зрения.
В то время как на Западе внимание фокусируется на осуждении нефтяного магната Михаила Ходорковского, в самой России число граждан, обращающихся со своими бедами в суды, возросло с 1 млн. человек при Ельцине до 6 млн. - при Путине, при этом более 70% истцов выигрывают свои иски к властям. Не следует забывать и о том, что именно Путин в 2002 году ввел в действие в России habeas corpus act (закон о неприкосновенности личности), который предусматривает, что отныне всякий задержанный в России гражданин не позднее 48 часов обязательно должен предстать перед судьей, и что в срок не позднее 2 недель арестованному должно быть предъявлено уголовное обвинение, либо он должен быть отпущен на свободу. Также благодаря Путину введенная Ельциным экспериментальная система судопроизводства получила распространение по всей стране.
Вы, возможно, читали, что Путин ограничивает деятельность организаций гражданского общества, однако при его правлении число неправительственных организаций (НПО) в России увеличилось с 65000 в конце 1999 года почти до 600000 - сегодня. В самом деле, в настоящее время НПО стали настолько многочисленными, что в прошлом году был образован новый орган управления, Общественная палата, которая должна играть роль перманентного парламентского омбудсмена (ombudsman - лицо, назначенное правительством для разбора жалоб частных лиц на государственные учреждения, англ.).
Говорят, что Путин ограничивает политические партии, однако на последних общенациональных выборах в декабре 2003 года за каждое место в национальном законодательном органе боролись в среднем 9 кандидатов от 12 финансируемых из федерального бюджета партий, и 54% тогдашних парламентариев потеряли свои места (для сравнения, в США потеряли свои места менее 5% парламентариев). Действительно, введенное Путиным в действие новое законодательство о выборах сегодня требует от всех регионов России голосовать по партийным спискам - инициатива, которая укрепляет роль партий в политическом процессе и является необходимым шагом к надзору парламента за правительством. Интересно отметить, что, если бы это правило действовало на последних парламентских выборах, путинская партия получила бы значительно меньше мест.
Быть может, наименее понимаемой частью реформ, которые провел Путин после кризиса с заложниками в Беслане в сентябре 2004 года, нередко называемого "российским 11-м сентября", является ложное утверждение, что он теперь имеет возможность назначать и снимать местных губернаторов, которых прежде выбирали. В действительности, как разъяснил Конституционный суд РФ своим решением от 20 декабря прошлого года, окончательное слово в вопросе, кого назначить губернатором, остается за местными законодательными собраниями каждого региона. Президент может предлагать кандидатов, но он их не назначает.
Неспособность западной прессы нарисовать честную и сбалансированную картину путинской политики свела ее к простым карикатурам, что чревато опасными последствиями для внешней политики Соединенных Штатов. Можно выбирать между двумя формами пессимизма в отношении России. Согласно первой, россияне по природе своей недемократичны, и Путин выражает острую тоску по авторитаризму, которая глубоко укоренилась в российской душе. По причине этой тоски всегда будет происходить глубокий конфликт ценностей между Россией и Западом. Решением этого конфликта является трезвый реализм, дух которого лаконично выражен в высказывании бывшего директора Центрального разведывательного управления США Портера Госса (Porter Goss): "'Холодная война' закончилась, но Россия все еще никак не расстанется со своими старыми привычками".
Другая, равно пессимистическая, точка зрения утверждает, что недостаток демократии в России проистекает скорее из путинской души сотрудника секретной службы, чем из его культуры (хотя последняя тоже не свободна он изъянов). Отсюда, если бы Путина заменить каким-нибудь "реформатором", Россия могла бы однажды подняться до демократии. Аналитики, придерживающиеся этих убеждений, ожидают возвышения следующего "Великого Русского Либерала" (прежние кандидаты включали Григория Явлинского, Бориса Немцова, а в настоящее время, на этот титул претендует Владимир Рыжков), который окажется таким, каким очевидно не был Ельцин - компетентным, эффективным и трезвым.
Увы, оба этих мнения далеки от российской реальности. Первое игнорирует глубокие перемены, которые произошли в российском обществе, и упрямо цепляется за мнение, что, несмотря на то, что 70% валового внутреннего продукта (ВВП) находится в частных руках, а Коммунистическая партия сегодня набирает на выборах менее 10% голосов, Россия все еще представляет собой СССР. Что касается второго мнения, против него сегодня выступают трое россиян из каждых четырех, которые чувствуют, что их страна при Путине стала более демократической, чем была при Ельцине (почти такая же доля заявляет, что положение дел с правами человека сегодня тоже стало лучше). Иными словами, то, чего они не могут разглядеть, это что для большинства, по крайней мере, россиян Путин и есть "Великий Русский Либерал".
По большей части все эти факторы либо игнорируются, либо объясняются отсутствием информации у российских граждан. Однако принимая во внимание, что Россия стоит на третьем месте в мире по тиражу газет, входит в пятерку по количеству издаваемых книг и в десятку по общему количеству пользователей Интернета (опережая Италию, Канаду, Индию и Бразилию), любые утверждения о том, что россиянам не хватает информации, выглядят нелепо. Все это ставит западных политиков перед достаточно неприятным выбором: либо списать Россию как безнадежный случай, либо настаивать на том, что россияне не понимают, что такое демократия, и поэтому должны учиться ей у нас. Первое означает новую "холодную войну" по геополитическим причинам, второе - новую "холодную войну" по идеологическим причинам.
Однако есть и более приемлемый путь. Для начала следует признать, что президент Путин сближает Россию с Западом, строя демократию на чисто российских истории, традициях и ожиданиях. Не стоит этому удивляться. В конце концов, в своем первом публичном комментарии, написанном еще на посту премьер-министра, "Россия на пороге нового тысячелетия", Путин отметил, что Россия объединит "всеобщие гуманитарные ценности с традиционными российскими ценностями, прошедшими испытание временем", придя таким образом к гражданскому согласию, которое подтвердит, а не отвергнет значение прошлого России.
Если посмотреть с этой точки зрения, становится понятно, что провал усилий Запада по продвижению демократии в России произошел не из-за недостаточной поддержки Ельцина и не из-за недостаточно критичного отношения к Путину. Он произошел из-за неспособности поддержать сильные и эффективные государственные институты. Вместо того, чтобы относиться к становлению России после коммунизма как к процессу построения нового государства, западные эксперты слишком часто стояли в стороне и приветствовали развал государства, армии и экономики как "триумф свободы", относясь к тем, кто выступал против российского государства, как к героям, и аплодируя "реформаторам", которые с трудом получали 5 процентов голосов населения. Можно ли составить более надежный рецепт краха наших взаимоотношений?
Прошло десятилетие с тех пор, как главный советник президента Билла Клинтона (Bill Clinton) по России Стивен Сестанович (Stephen Sestanovich) написал: "Мы выиграли "холодную войну". Она должна остаться далеко позади нас". Однако сейчас, десять лет спустя, мы как никогда близко подошли к возобновлению того конфликта из-за разногласий, которые имеют больше тактический, чем какой-либо существенный характер. Неужели мы никогда не уйдем от мышления эпохи "холодной войны"?
Я считаю, что мы можем это сделать, однако первый шаг должен заключаться в том, чтобы признать искренние усилия Путина по установлению демократии в его собственной стране. Любая честная оценка ситуации покажет, что он в этом отношении сделал не меньше, чем бывший руководитель Советского Союза Михаил Горбачев или Ельцин. Сделать это сейчас очень важно потому, что это устранит один из главных аргументов в пользу возвращения к "холодной войне" - мнение о том, что Россию и Запад разделяет тот факт, что у них абсолютно разные ценности.
Однако для того, чтобы отношения изменились к лучшему, западные средства массовой информации также должны пересмотреть свою роль. Если, как пишет комментатор газеты "Boston Globe" Марк Джурковиц (Mark Jurkowitz), американские СМИ после окончания конфликта супердержав остались "брошенными на произвол судьбы", то наилучшим способом прекратить это свободное плавание будет признание того, насколько оторванными от реальности стали газетные стереотипы о России. Разорвать круг негативных статей - не значит уменьшить критику российских промахов, это значит больше писать о тех сферах, где уже существует культурный, экономический и политический контакт с Западом, чтобы они стали более узнаваемой частью наших политических рассуждений о России. Если бы дискуссии, ведущиеся в России, были похожи, например, на те дискуссии, которые ведутся в любой из других западных стран, то я очень сильно сомневаюсь, что мы так долго предрекали бы российской демократии незавидную судьбу. "Отсутствие общих ценностей" в конце концов превратилось бы в набор поддающихся урегулированию разногласий, существующих в контексте общих устремлений.
Пока мы не заменим мышление эпохи "холодной войны" новой системой взглядов, в которой Россия будет рассматриваться как неотделимая часть Запада, всегда будет существовать риск того, что наши разногласия будут раздуваться до апокалиптических размеров. В конце концов, политики могут выбирать только из тех политических альтернатив, которые они рассматривают как возможные. И только раздвинув концептуальные рамки нашего восприятия России, мы можем создать новые политические возможности.
Я называю этот процесс "учиться считать Россию частью Запада". Без этого просто невозможно придти к мирному международному порядку, и мы останемся погрязшими в нынешнем унылом состоянии. Задача установления новых взаимоотношений лежит не только на России. Западные партнеры должны быть готовы выслушать все сегменты российского общества, должны быть готовы отказаться от своих стереотипов о российской политической культуре и, наконец, должны принять Россию как необходимую и жизненно важную часть западного сообщества.
Николай Петро при президенте Джордже Буше-старшем служил в Государственном Департаменте в качестве специалиста по политике в отношении Советского Союза. В настоящее время преподает в Университете Род-Айленда
___________________________________________________________
Лапы прочь от нашего газа, русский медведь! ("The Guardian", Великобритания)
