'Сила России зависит от ее экономической мощи и политического здоровья'. Этой на первый взгляд примитивной фразой Дмитрия Медведева все сказано. Вице-премьер, заместитель председателя совета директоров компании 'Газпром', друг Владимира Путина и один из его возможных преемников произнес ее в прошлый вторник, выступая перед главными редакторами газет на Конгрессе, который Всемирная газетная ассоциация проводила в российской столице.
Этим все сказано, во-первых, потому что политика идет на втором месте, после экономики: здесь снова проступает марксизм, по которому инфраструктура является основой общества. Во-вторых, потому что прилагательные расставлены иначе: во Франции бы скорее говорили о политической власти и экономическом здоровье. В России же у власти экономические корни, а у политики есть свое здоровье, а значит, она может и заболеть.
О политике будут говорить все больше по мере приближения июльского саммита 'Большой восьмерки' - в первый раз его проводят в России, в Санкт-Петербурге. Владимир Путин - не диктатор, но он такой же демократ, как Жак Ширак - европеец: это не соответствует его внутренним убеждениям. По ситуации с правами человека его страна занимает позорное 168-е место из 192 (по данным Freedom House), по коррупции - 126-е из 159 (по данным Transparency International), а по эффективности управления - 85-е из 108 (по данным Всемирного экономического форума), но это нисколько не волнует Путина. Отвечая на прямую критику со стороны журналистов, касающуюся вмешательства 'Газпрома' в сферу СМИ и сокращения свободы прессы, Путин просто не принял ее: 'Я так не считаю'. И все. Не забывайте, что у российской политики хрупкое здоровье, а здесь дуют такие злые журналистские ветра. . .
Главное - это экономика. И здесь результаты на первый взгляд положительные. После трагической девальвации рубля в 1998 г. темп роста российской экономики составляет в среднем 6,6% в год. Многочисленные стройки и реконструкция старых зданий, по крайней мере, в Москве, являются живой иллюстрацией намного более быстрой и глубокой социально-экономической модернизации, чем ожидалось сначала. Путин положил конец ельцинскому упадку: за 1991-1998 гг. объем ВВП сократился более чем на 40%, а к 2006 г. - то есть за последние 8 лет - он вырос на 65%.
Кремль начинает увеличивать социальные расходы, но делает это в рамках успешной политики по стабилизации бюджета. Россия сумела накопить 180 млрд. долларов и благополучно ведет сейчас выплаты по внешнему долгу. И в этом сегодняшняя политика тоже радикально отличается от ельцинской. 'Макроэкономическая конъюнктура сейчас благоприятная, управление страной - эффективное, а бюджетная политика - весьма разумна', - резюмирует Жан Лемьер (Jean Lemierre), президент Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). В довершение всего Россия надеется закрепить свой успех вступлением в ВТО весной будущего года.
Однако растущая зависимость российской экономики от нефти и газа бросает тень на эти блестящие результаты. В России стремятся подчеркнуть, что начинают развиваться и другие секторы экономики. Экспорт цветных металлов за последнее время вырос на 61%, бытовой и промышленной химии - на 28%, машин и оборудования - на 12%. Однако, если разложить по полочкам темпы экономического роста, доля энергоносителей в них составит более половины, а в доходах бюджета - и того больше. Для того чтобы другие секторы тянулись за нефтяным, чтобы Россия не стала обычной нефтяной страной, необходимо увеличивать инвестиции, ускорить темпы реформ, положить конец бюрократическому равнодушию в стране, где все время воздвигаются какие-то новые препоны для нормальной работы экономики.
Однако у Путина другая стратегия, которая в корне отличается от спокойной демократической стабилизации. Россия, которой пришлось перейти в разряд простых держав, нашла оружие для возрождения своего величия: природный газ, по запасам которого она стоит на первом месте в мире. Экономика теперь лишь на втором месте среди факторов благосостояния. На первом месте - власть. Газ - это не источник дохода, это вектор империи, вновь обретенная русская честь. В 1998 г. баррель нефти стоил 11 долларов, сейчас его цена дошла до 70 долларов. 'Шесть лет назад у нас не было никакого влияния. Сегодня у нас оно есть', - объяснил Дмитрий Медведев.
'Газпром', громадная государственная компания, в которой работают 300 000 человек, стала центральным звеном этого российского АО. Его основная стратегия - контроль. АО 'Газпром-Кремль' назначает своих членов во главе тех или иных структур, контролирует всю энергетическую цепь, от добычи до распределения (вот поэтому оно и стремится, хотя ему пока не позволяют этого сделать, покупать иностранные газовые компании), обладает монополией на экспорт и расширяется за счет 'стратегических' секторов экономики, в число которых входит и пресса. Более 38% товарооборота предприятия уже приходится совсем не на газ.
Принципы этой 'промышленной политики', основанной на природных ресурсах, вполне можно понять, особенно во Франции, где тоже весьма силен государственнический зуд и ностальгия по былому величию. Но здесь есть одна очень опасная тенденция (см. историю с нефтяной компанией Elf): жажда власти очень быстро побеждает стремление к эффективности. Вот что происходит сейчас в Москве.
____________________________________________________________
АО 'Кремль' ("Die Welt", Германия)
Акционерное общество Кремль ("Die Welt", Германия)
АО "Путин" ("Handelsblatt", Германия)
Кремль - самый быстрорастущий сегмент экономики России ("Chicago Tribune", США)
"Путин Инкорпорейтед" ("The Boston Globe", США)
