20 лет назад в своем 'Контракте' Славомир Мрожек написал, что Польша - это страна 'на восток от запада, и на запад от востока'. В свободной Польше эти слова все еще продолжают определять внешнюю политику. Мы все время позиционируем эту нашу политику и выстраиваем инфраструктуру по оси Восток-Запад. В то же время, даже профессор Бронислав Геремек, автор идеи Веймарского треугольника, с умеренным энтузиазмом расценивает сегодня то, что наша внешняя политика опирается на союз с Парижем и Берлином. Впрочем, эта треугольная эфемерида давно бы отмерла, если бы не общие брюссельские процессы. Веймарские отношения однако являются моделью в сравнении с атмосферой польско-русских контактов. Может быть, пришло время для того, чтобы сказать, что Польша - это страна, расположенная между севером и югом. К тому же такое разделение в современной Европе имеет характер гораздо менее идеологизированный, нежели разграничение континента между добрым Западом и плохим Востоком.
Звездообразные договора
- Роль Франции и Германии как важнейших стратегических партнеров Польши себя исчерпала. Теперь для Варшавы лучшей становится политика изменчивых союзов. - заявил 'Wprost' профессор Геремек. Поддерживает эту мысль и Яцек Сарьюш-Вольски, вице-председатель Европарламента. - Я назвал бы это разнородной политической геометрией. Договоры внутри Евросоюза, скорее напоминают форму звезды, нежели треугольника. - говорит он.
Наши подходы к восточной, энергетической и экологической политике сближают нас со странами Балтии и Скандинавии, политика единения связывает Польшу с другими странами ЕС, сельскохозяйственная политика - с Францией, а экономический либерализм - с Великобританией, Ирландией, Швецией и Данией. С Венгрией, в которой мы до сих пор не находили союзника в энергетических или восточных вопросах, нас связывает желание расширения Евросоюза. - Поддерживая друг друга, мы можем увеличить наши шансы. Принцип товарообмена - это один из наиболее результативных политических методов - говорит польский дипломат из Брюсселя.
Но пока политика изменчивых союзов удается Польше лишь в рамках Европарламента. В Брюсселе смеются, что когда берет слово британский христианский демократ Чарльз Таннок, то он говорит от имени поляков. Наши же депутаты пытаются склонить испанцев и португальцев к занятию общей позиции по восточным вопросам, обещая взамен поддержку по вопросам ситуации на Кубе и латиноамериканских странах. Что же мешает нашему правительству создавать такие союзы?
- Иной причины, кроме польских комплексов нет. Нам так не хватает уверенности в себе, что мы все еще пытаемся искать друзей, в то время как сильные страны меняют союзы в зависимости от интересов. Это тематические союзы, и они часто зависят от существующей правящей команды. - добавляет Сарюш-Вольски. Прекрасным примером неудавшегося, хотя и обещавшего быть постоянным, союза могут служить переговоры правительства в Варшаве с Испанией в лице Хосе-Марии Аснара. Казалось, что многое объединяет две больших сельскохозяйственных страны, расположенных на линии Север-Юг, к тому же культивирующие свои отношения с Вашингтоном. Но, когда в Мадриде сменилось правительство, точки соприкосновения исчезли.
Финский взгляд
О построении союза с Украиной польские власти говорят с начала 90-х годов. Многие годы реализация идеи балтийско-черноморской оси НАТО на Украине была невозможной, не только из-за слабости союзников, но и из-за противодействия Кремля и недостатка энтузиазма для этих идей на Западе. Переломной могла оказаться 'оранжевая революция', но польские политики вместо того, чтобы упрочить наше экономическое присутствие в Киеве, ударяются в воспоминания о своей роли в событиях полуторагодичной давности. Результат? 'Главным адвокатом Украины в Европе является Германия' - заявил три месяца назад в бундестаге Виктор Ющенко.
Похожее происходит и с другими странами балтийского региона, с которыми Варшава могла бы создать относительно длительные союзы. - Наша политика по отношении к этим государствам до сей поры была исключительно непоследовательна, или ее не было вовсе, - утверждает Павел Залевский, председатель сеймовой комиссии по иностранным делам. Хорошим примером могут служить отношения с Литвой. В рамках ЕС нас многое объединяет: отношение к энергетической безопасности, к восточной политике, отношение к истории - только Варшава и Вильнюс пытаются внести коррективы в избирательную память западных государств в Европарламенте. Бывший министр иностранных дел Дариуш Росати считает, что именно Варшава и поныне тормозит возможность создания тесного союза с Вильнюсом. - Литовцы нам уже посылали сигналы о желании сотрудничества, а мы их игнорировали. Прибалтийские государства охотно бы нам доверили роль лидера, который бы обозначил направления деятельности, - считает Росати.
По мнению бывшего литовского президента Витаутаса Ландсбергиса, союз Вильнюса и Варшавы необходим. - По отдельности нам ничего не удастся, а вот, выступая вместе с Латвией и Эстонией, мы можем многое выиграть. Решение Евросоюза по поводу 'оранжевой революции' - это результат наших совместных действий, - сказал ежедневнику 'Wprost' Ландсбергис. Он позитивно оценил то, что Литва стала одной из первых стран, которые посетил Лех Качиньский. - Но один визит ведь не делает погоды. Мы должны выработать общие позиции в важнейших европейских проектах, - считает Ландсбергис. Яцек Сарьюш-Вольски не скрывает своего удивления. - До этой поры, литовцы опасались польских лидерских амбиций. К сожалению и для литовцев, и для нас, - подчеркнул он.
Но одними опасениями соседей перед 'державными амбициями' Польши не удастся объяснить, почему Варшаве не удалось построить близких отношений с Эстонией или Швецией. - Это объясняется денежными тратами, - говорит финский посол Александр Стууб. Рамки северной европейской политики - это идея, аналогичная южной политике, результатом которой стало то, что государства средиземноморского бассейна охвачены финансовыми привилегиями. Финляндия, которая в июле примет на себя председательство в ЕС, признала северный регион приоритетом своего председательства. Стоит, чтобы варшавское правительство это приняло во внимание, потому что других важных для Польши дел в Хельсинках не предвидится. Финны не желают участвовать в вопросах энергетической безопасности, исходя из предположения, что можно - также как и они - иметь с Россией хорошие отношения и быть на 100% зависимыми от ее газа.
Не только труба
Среди своих северных соседей, таких как Эстония и Латвия, мы не найдем союзников по критике евроконституции, потому что эти государства немало теряют на отмене ниццского договора, зато именно в Риге и в Таллине можно найти бесценные голоса, которые могут сказаться на будущности Северного Газопровода. Однако с балтийскими соседями мы можем решать проблемы, касающиеся не только ЕС и энергетической безопасности.
- У скандинавов крепкие традиции в продвижении таких ценностей, как гражданские свободы, в то же время на организованные ими акции русские не реагируют столь же аллергично, как на наши, - говорит один из советников президента Качиньского. Примером этому может послужить созданный год назад польско-шведский фонд, использующий опыт 'Солидарности', благодаря которому осуществляется поддержка оппозиции в Беларуси. На прошлогоднем заседании Совета государств Балтии в Рейкьявике именно шведы подняли проблему демократизации Беларуси, за что шеф российского правительства Михаил Фрадков отказал во встрече шведскому премьеру Йорану Персону.
- Северный регион важен не только исходя из эгоистичной точки зрения стран бассейна Балтийского моря. Это шанс для всего Евросоюза. Благодаря концентрации сил вокруг оси север-юг центр тяжести мог бы передвинуться от старинного сердца Европы дальше на восток, потому что сегодня мы находимся на периферии Европы - считает Анти Пелтомки, госсекретарь по вопросам Евросоюза в финском правительстве.
Роль замка
- Шансом для Польши может стать связка региона Балтийского моря с некоторыми государствами Вышеградской группы - утверждает Павел Залевский и добавляет, что в нашей истории мы всегда были сильным государством, когда нам удавалось выстраивать свою внешнюю политику по оси север-юг.
Концепция 'междуморья', известная как ABC (Адриатика, Балтика и Черное море), одна из наиболее старых в польской внешней политике, появилась в 1919 году. Федерация стран 'междуморья' должна была стать противовесом для Российской Империи. Однако уже в начале 20-х годов эта идея рухнула. Литва не захотела конфедерации с Польшей, так же как и Чехословакия, да и Украину Юзефу Пилсудскому пришлось 'сдать'. Провал договора от 25 марта и федералистских концепций привели к обособленности Польши в межвоенный период. После войны к балтийско-черноморской концепции пытался после войны обратиться Юлиуш Мерошевский, представляя взаимодействие Польши со странами УЛБ (Украина-Литва-Беларусь) в качестве непременного условия освобождения из-под советского правления.
После 1989 года к этой идее возвращались крайне несмело. Шагом в этом направлении стало создание в 1991 году Вышеградской группы, а годом позже - подписание центрально-европейского договора о свободной торговле (CEFTA). Затем были попытки привлечения Украины на Запад, тесного польско-балтийского сотрудничества, очередные встречи Совета государств Балтийского моря, однако политические результаты оказались более чем скромными. Одним из видов реализации этого проекта стало создание год назад Содружества демократического выбора, которое было расценено Кремлем как попытка создания 'санитарного кордона' вокруг России.
Чтобы Польша смогла играть роль посредника между Севером и Югом, необходимо задействовать сеть портов, железнодорожные терминалы и автострады. Но их нет, хотя - как высчитали эксперты Еврокомиссии - даже без скоординированной внешней политики нашего правительства строительство 150 километров автострады А-1 (стоимостью около 3 млрд злотых (1 млрд. долларов)), 'принесет за собой экономический рост не только Польши, но и государств - новых членов ЕС, и создаст альтернативу для перегруженных сообщений север-юг, особенно связей с прибрежными территориями Северного моря'. Идентичные прогнозы относятся и к автостраде А-3, которая должна проходить вдоль западной границы. Пока же вместо того, чтобы подумать, как можно было бы заработать на транзите, поляки путешествуют из Врослава в Щецин по немецкой автостраде, минуя наши разбитые дороги. И даже сами порой задумываются, не являются ли уже Вроцлав и Щецин немецкими Бреслау и Штеттином. Также в запустении пока и такие проекты, как Виа Балтика или Виа Интермаре, которые пока даже не вписаны в перечень европейских трасс.
Сэр Уинстон Черчилль говаривал, что союзы изменчивы, и лишь интерес постоянен. Многочисленные варшавские правительства доказали, что можно исходить из противоположных установок. Только не объяснили зачем.
Перевел Владимир Глинский, специально для БЛОТТЕР.РУ
____________________________________________________________
Польская банановая республика ("Wprost", Польша)
