Financial Times: Теперь по поводу России - вас пригласили принять участие в конференции 'Другая Россия', которую Гарри Каспаров проведет перед саммитом 'восьмерки'. Вы собираетесь на нее приехать?
Джон Маккейн (John McCain): К сожалению, не смогу - у меня на эти дни все уже расписано. Кроме того, если бы я всерьез подумывал об участии, мне не хотелось бы ставить этим в неловкое положение наше правительство или президента. Но не следует сомневаться относительно моего отношения к г-ну Путину и тому направлению, в котором он ведет Россию. Я воспринимаю его как регресс, и считаю это весьма прискорбным - не только для самого российского народа, но и потому, что со временем это может привести к ухудшению американо-российских отношений. Именно поэтому мы с [сенатором] Джо Либерманом (Joe Lieberman) выступили за неучастие [президента Буша] в петербургском саммите.
FT: Недавно вице-президент Дик Чейни (Dick Cheney) выступил с довольно жесткими заявлениями в адрес России. Считаете ли вы, что его речь должна была содержать еще более резкие формулировки? Для введения санкций против Ирана позиция России очень важна для США. Каково, по-вашему, соотношение между этими задачами?
Маккейн: Думаю, здесь тщательно выдерживается баланс, но я бы оценил выступление вице-президента куда выше, если бы после этого он не отправился в Казахстан и не расточал похвалы в адрес тамошнего диктатора. Из-за этого его речь слегка утратила силу воздействия [смеется]. Думаю, опыт истории говорит о том, что в большинстве подобных случаев апеллировать следует к национальным интересам той или иной страны, а не патриотическим или альтруистическим аспектам ее 'характера'.
Другими словами, подход здесь должен в какой-то степени напоминать нашу позицию по отношению к Китаю в северокорейском вопросе. Ведь интересам России не может соответствовать рост напряженности в регионе до того уровня, к которому может быстро привести эскалация конфликта - например, до нападения Ирана на Израиль - в нормальной, разумной атмосфере такое предположение показалось бы диким, но иранский президент продолжает говорить о намерении Тегерана уничтожить Израиль.
Итак, национальным интересам России не должна соответствовать эскалация напряженности на Ближнем Востоке. К тому же и обострение отношений с США, к которому она явно ведет, на мой взгляд не соответствует интересам России. Однако амбиции г-на Путина, связанные с восстановлением традиционной роли России в данном регионе и во всем мире налицо, и, я уверен, этим отчасти объясняется тот факт, что мы сталкиваемся с поведением, которое, на наш взгляд, нельзя назвать абсолютно логичным.
FT: Обратимся к Шанхайской организации сотрудничества - насколько тесно, по вашему, сотрудничают Россия и Китай, чтобы вытеснить США из центральноазиатских государств, так называемых 'станов'?
Маккейн: Думаю, у России и Китая есть такие амбиции, и они действительно могут вытеснить США из этих 'станов'. Но, на мой взгляд, это не обязательно означает, что они сотрудничают в этом деле. У каждой из двух стран - свои аппетиты; особенно это относится к Китаю, который явно планирует свои действия на перспективу и не просто играет в этих государствах в политические игры: он пытается 'наложить лапу' на нефтяные ресурсы, перерабатывающие мощности и трубопроводы в любой стране мира, где возникает такая возможность - и на частные корпорации тоже.
Таким образом, я думаю, это представляет для нас угрозу, и очевидно, во внешней политике США возникает необходимость тщательно взвесить, что важнее - поддержка прав человека и распространение демократии, или доступ важнейшим нефтяным ресурсам. Мы не раз уже оказывались перед подобной дилеммой. Конфликт между прагматической политикой и вильсоновскими принципами - постоянное явление во внешней политике США. И в 90% случаев, когда мы поддерживали диктаторские режимы, нам позднее приходилось за это расплачиваться.
FT: Президент Буш, как и вы, говорит о демократизации. Однако в США только что побывал президент Азербайджана Ильхам Алиев, и президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, вероятно, тоже прибудет в Вашингтон с визитом. Должен ли мир воспринимать это в том смысле, что США только говорят о демократизации, но на самом деле в нее не верят?
Маккейн: Возможно, это следует понимать в том смысле, что мы поддерживаем демократию более 'выборочно', чем хотелось бы, и, на мой взгляд, мы сильно при этом рискуем - да, я в этом убежден. Я встречался с Алиевым перед первыми выборами и сказал ему: 'Ваши выборы должны быть свободными и честными'. Но этого не случилось. Что касается Назарбаева, то здесь мы наблюдаем настоящий культ личности, а такие вещи не могут продолжаться до бесконечности. Рано или поздно подобные явления оказываются на свалке истории - поскольку я уверен, что у всех людей на планете одинаковые надежды, мечты и стремления. Однако, на мой взгляд, это не означает, что Соединенные Штаты будут силой свергать подобные режимы. На мой взгляд, о каких-то военных акциях не может быть и речи. [Нам говорят:] 'Вы, неоконсерваторы, у вас одно на уме - свергать правительства других стран'. Я так не считаю. Но я уверен: наша поддержка свободы и демократии не должна ограничиваться ни географическими, ни этническими факторами.
