Необычная судьба, связующая нити, разорванные ссылкой, привела Саломе Зурабишвили в Грузию, на родину своих предков, в это независимое государство, поглощенное Советским Союзом. Небольшой экскурс в историю: сначала она вернулась в Тбилиси в качестве посла Франции в Грузии, потом стала министром иностранных дел Грузии, сразу после 'революции роз'. Именно Зурабишвили добилась от Москвы вывода российских военных баз с территории Грузии. В конце 2005 г. ее убрали из правительства и теперь она возглавляет партию демократической оппозиции. Саломе Зурабишвили недавно рассказала о неожиданных поворотах своей судьбы в книге 'Одна женщина для двух стран'. Она поделилась с нами своими сокровенными мыслями и рассказала о надеждах на будущее столь дорогой ее сердцу Грузии
____________________________________________________________
- Когда Вы стали министром иностранных дел Грузии, не казалось ли это Вам чем-то вроде исторического реванша за судьбу Вашей семьи, которой в 1921 г. пришлось покинуть родину, захваченную Красной армией?
- Я скорее почувствовала, что для них это было бы неким счастливым венцом нашей судьбы. Большинства из них, кроме моей матери, уже нет в живых, но они были бы несомненно очень счастливы видеть, что я служу своей стране. На протяжении долгих лет эмигранты страдали от своей беспомощности перед Советским Союзом, который держал Грузию в плену. После работы мой отец писал по ночам статьи, которые пытался потом публиковать, чтобы поддерживать культуру и историю независимой Грузии, которой уже не было на карте. Это было очень сложно и никому не интересно.
- Ваша семья эмигрировала во Францию в 20-е гг. Они сделали это, не желая жить по указке Москвы?
- Для них российское господство было неприемлемо. О том, чтобы остаться и речи не было. Сначала они добрались до Константинополя, лелея несбыточную мечту скоро вернуться к себе на родину. Им казалось, что это всего лишь тактическое отступление. Так они считали вплоть до жесткого подавления восстания 1924 г. в Грузии. В ходе Второй мировой войны некоторым казалось, что немецкое наступление на СССР разрушит тоталитарную систему. Другие в это не верили. После 1945 г. надежда почти угасла. Она снова вспыхнула в 70-е гг., с появлением Солженицына и диссидентов.
- Почему во Франции так мало знают о Грузии?
- В детстве я жила с чувством, что эта страна, бывшая частью меня и моей культуры, на самом деле не существовала. Причиной тому были как советская система, так и полное незнание внешнего мира, характерное для Франции. Здесь знали, что такое Советский Союз, но другие страны, поглощенные Россией, Украина, Прибалтика, были совершенно неизвестны, так же как и Грузия. Как и я, молодые украинцы боролись за то, чтобы их не называли русскими. И даже сейчас, когда МИД назначает дипломатов в бывшие советские республики, их заставляют учить язык Кремля! Не понимая, что для граждан этих стран такой политический принцип неприемлем. Неспособность большинства французских высокопоставленных чиновников критически оценивать 'французско-русскую дружбу' до сих пор встречается довольно часто.
- В 1974 г., когда Вы участвовали в конкурсе на замещение дипломатических должностей во французском МИДе, посольство СССР во Франции посоветовало МИДу не принимать Вас на работу. . .
- Сейчас трудно себе представить, что подобное вмешательство во внутренние дела страны вообще возможно. . . В разгар конкурсных экзаменов меня вызвал высокопоставленный дипломат и передал эту информацию. Я так и не знаю, хотел ли он меня разубедить в моих устремлениях, или просто проверить мои боевые качества. . . Но все же пришлось прибегнуть к помощи бывшего переводчика генерала Де Голля, который попросил тогдашнего министра иностранных дел Франции Мишеля Жобера (Michel Jobert) меня не трогать.
- Вам запомнилось из переговоров о сокращении обычных вооружений в Европе, на которых Вы тогда представляли Францию?
- В конце 80-х гг.,в Вене два блока пытались договориться о первоначальных позициях, открывающих дорогу к собственно переговорам о сокращении вооружений. Пытаясь установить жесткий контроль за западными вооружениями, Москва требовала включения в их список воздушных сил, способных транспортировать ядерные ракеты. Я возглавляла французскую делегацию и твердо стояла на совершенно противоположной позиции: Париж хотел сохранить свои силы двойного назначения. Как-то меня встретили смеющиеся коллеги: ночью Франсуа Миттеран пошел на уступки. . . Но я добилась своего, когда потребовала включить Южный Кавказ в европейскую зону, как и остальные страны этого региона. Когда-то в Грузии считали Эльбрус самой высокой точкой Европы. Но Сталин решил 'перенести' его на российскую сторону.
- Ваше увлечение дипломатией - наследственное?
- Один из моих предков был дипломатом в Стамбуле, я узнала об этом уже после попадания в МИД. Чем больше я увлекалась этой работой, тем больше находила в себе общего с прадедушкой, Нико Николадзе, который добился в 1918 г. вывода турецких войск из порта Батуми. В стране, еще в 1801 г. присоединенной к Российской империи, он прежде всего оставался европейцем, был писателем, политиком, экономистом. Этот грузинский Виктор Гюго был ярчайшим политическим деятелем XIXв., одним из отцов независимости Грузии. Он любил все новое и отличался провидческими способностями: первым осознал, что Грузия станет одним из основных пунктов торговли, транзита между Европой, Средней Азией и Ираном. И принялся развивать порты и железные дороги.
- Вспоминали ли Вы о нем, когда договаривались о выводе российских военных баз из Грузии?
- Прежде чем начать переговоры с моим коллегой Сергеем Лавровым, я подумала: 'Духи предков, если кто-то из вас может помочь, отзовитесь, момент настал!' Пришло время России признать то, от чего она долгое годы отказывалась. Но я знаю по опыту, что личные качества тоже играют свою роль. Золотое правило, которое мне передал один из французских коллег - никогда не унижать собеседника, не оскорблять его без нужды. На предварительной встрече Лавров вдруг сказал мне: 'Не преследуете ли Вы цель еще раз унизить Россию?'
- Правда?
- Я сначала немного растерялась. 'А Вы, не собираетесь ли Вы подписать еще один договор, который не будете соблюдать?' - воскликнула я в ответ. Так мы поговорили о том, что до сих пор не произносилось вслух. Грузины часто были свидетелями того, что Россия не держит свое слово. С российской же стороны, несмотря на явно неравные позиции двух стран, все одержимы мыслью, что Тбилиси хочет унизить Москву. 'Военные базы - это уже устаревшие инструменты установления своего господства, сказала я Лаврову, и они потеряли всякое военное значение'. Пока их не ликвидируют, нашим странам вряд ли удастся построить нормальные отношения. Относительное доверие, установившееся между нами, объясняется еще и тем, что переговоры продолжались, несмотря на ультиматум о выводе баз, принятый грузинским парламентом.
- Осознавали ли депутаты опасность саботажа переговоров?
- Несомненно. Большинство из них хочет поддерживать с Россией отношения по типичной, давно сложившейся схеме, у них есть свои политические или финансовые интересы. . . Оздоровление этих отношений должно проходить через некоторое отдаление, я всегда говорю о том, что 'нужно забыть о России'. А сегодня все происходит как раз наоборот, на ней сосредотачивается все внимание. Грузия теряет свою энергию в борьбе с блокадой экспорта вин и минеральной воды, навязанной Москвой, тогда как лучше было бы заняться укреплением экономики, то есть настоящей независимости. Стычки с соседями служат маневром, отвлекающим от внутренних проблем и патриотическим флагом для части политической элиты, готовой на самом деле продать России все стратегические активы. Я не хочу все время держать Россию на расстоянии. У нее есть своя роль в этом регионе, свои интересы, но она не может вмешиваться во все!
- В октябре 2005 г. президент отправил Вас в отставку под предлогом того, что Вы критиковали парламент. Истинная ли это причина?
- Те, на ком лежит ответственность за этот поступок, являются частью системы, созданной Эдуардом Шеварднадзе, которая возрождается сейчас в парламенте и других местах. Один из них при Шеварднадзе был мэром Тбилиси, другой - главой налогового ведомства. . . Председатель парламента Нино Бурджанадзе является крестницей экс-президента, а ее отец был одним из трех самых близких его друзей. В их глазах я была самым публичным и самым неприемлемым членом правительства. Старая коммунистическая структура была очень прочной, ей удалось выжить и реорганизоваться при Шеварднадзе в мягкий тоталитарный режим. Террора не было, каждый мог критиковать президента, но в воздухе витала крайняя уязвимость людей, поскольку система держала их вне закона, с помощью запутанной системы законов и налогов. К сожалению, этот феномен проявляется снова.
- Каким образом?
- Люди, пришедшие к власти в результате 'революции роз' сначала прилагали какие-то усилия для того, чтобы прояснить ситуацию. Новый налоговый кодекс устанавливает 12%-ный подоходный налог. После нескольких поправок, внесенных министерством финансов, уровень налогообложения превысил сейчас 50%. Никто не знает, что нужно делать, куда сдавать декларацию о доходах. Компании не могут получить точные данные даже по гигиеническим нормам. Теперь они зависят от любой инспекции. В регионах, где уровень безработицы выше, чем в Тбилиси, чиновникам, которые хотят сохранить свой пост, лучше вступить в Национальное движение - партию президента, или хотя бы не поддерживать контактов с оппозицией.
- В марте прошлого года Вы создали свою партию, 'Путь Грузии'. С какой целью?
- Я сначала создала гражданское движение, чтобы преодолеть партийный раскол. Но в 2006 г. состоятся муниципальные выборы, а выдвигать кандидатов на них могут только партии. Одним из тех, кто убедил меня создать свою партию, был Бронислав Геремек (Bronislaw Geremek): 'В Польше я действовал так же, - сказал он, - считая, что построение гражданского общества важнее политических игр. Я продержался год. Путь к демократии - а он только один - проходит через выборы'. Парламентское большинство, проявив слабость, приняло недавно особый выборный закон для столицы: партия, получившая наибольшее количество голосов, независимо от ее отрыва от других кандидатов, получает почти все места в муниципальном совете и выбирает мэра.
- Как Вы считаете, каковы сейчас политические приоритеты Грузии?
- Стать правовым государством - это единственный способ освободиться от тоталитарного наследия и дать новый импульс развитию экономики. Грузинское общество показало себя намного более зрелым, чем политики, независимо от их партийной принадлежности. По данным последнего опроса общественного мнения, 85% граждан высказались за создание настоящей оппозиции. В первую очередь, 'для развития демократии'. Во-вторых, 'чтобы контролировать правительство'. Кстати, многие поддерживают и вступление в ЕС, у него немного больше сторонников, чем у НАТО. В обоих случаях грузины объясняют свою позицию необходимостью гарантий безопасности и помощи в урегулировании конфликтов с сепаратистами. Нужно нейтрализовать влияние России с помощью международного сообщества, однако окончательно решить эту проблему, особенно в случае с Абхазией, можно только в демократическом, правовом государстве. Это единственно возможный путь для Грузии.
