На IPO 'Роснефти' можно смотреть двояко. Можно назвать его облагороженной продажей украденной собственности, которая принесет около 100 млн. фунтов ведущим лондонским инвестиционным банкирам, юристам и пиарщикам, продвигающим компанию, чей основной актив - 'Юганскнефтегаз' - был приобретен на принудительном аукционе под контролем российского правительства. Если взглянуть по-другому, то приход 'Роснефти' знаменует собой желанный шаг по выходу российского капитализма на международную арену.
Третьего не дано, и именно поэтому IPO 'Роснефти' так проблематично. Ведь нельзя просто так отбросить этический вопрос: 'Роснефти' не существовало бы в ее нынешнем виде, если бы Кремль не расчленил ЮКОС в ходе политическим мотивированного дела.
Все это не относится к сфере ведения нашего Управления по финансовым услугам (Financial Services Authority). Фактически, единственное, чем оно занимается - это определение того, насколько адекватно освещены риски. При том, что раздел 'Факторы риска' в документации IPO насчитывает 33 страницы, можно предположить, что все учтено.
Пока Путин остается у власти, реальность такова, что инвесторы, скорее всего, не испугаются возможных исков. А 'Роснефть' не предлагает скидок за потенциальный политический риск. За свои акции она запрашивает самую высокую цену и уверена в том, что спрос со стороны так называемых 'стратегических инвесторов' (по сути, нефтяных компаний Азии и Китая) компенсирует любой спад. И эта уверенность также в полной мере отражает реальность.
Но она не может рассеять ощущение беспокойства. Своим корпоративным управлением 'Роснефть' и отдаленно не напоминает западную компанию. Продается лишь около 10 процентов ее акций, так что компания будет и далее контролироваться российским правительством, которое, по утверждению Джорджа Сороса (George Soros), охотно использует энергетическую политику в политических целях.
Возможно, при сегодняшнем энергодефиците мы обязаны инвестировать в Россию. Да, рынки оценивают риск суверенного дефолта в России как самый низкий за много лет. Но нельзя забывать о том, что 'Роснефть' поднялась при Путине, а Путин через пару лет может уйти. 'Видимость', как говорят инвестиционные банкиры, минимальная.
Вымученные улыбки
Вчера директора Arcelor мужественно старались показать, что произошло именно то, чего они хотели: слияние с Mittal Steel на приемлемых условиях. Никто им не поверил. Нельзя сначала называть акции Mittal 'обезьяньими деньгами', а потом охотно принимать эту валюту.
На практике Arcelor довел свое сопротивление Лакшми Митталу до абсурдной крайности, кульминацией которой стал смехотворный план альтернативной сделки с российским магнатом. Соображения ценностей и прав акционеров были отброшены, и все было подчинено одной цели: не пустить Миттала.
План провалился, потому что даже в консервативном Люксембурге сложно сопротивляться власти акционеров. Arcelor получил по заслугам: он отнесся к своим акционерам как к идиотам и обнаружил, что спровоцировал бунт.
Да, Лакшми Миттал платит на 49% больше, чем предлагал изначально, и Arcelor может представить это в качестве доказательства честной конкурентной борьбы. Но если бы реальной целью совета директоров был аукцион, то он никогда бы не прибег к тактике 'пилюли с ядом', распределив среди акционеров акции ключевого канадского филиала без их одобрения.
Сам же Миттал стал безусловным победителем. Он верил в то, что исход решит рынок и был прав. И его предполагаемые уступки, касающиеся состава управляющих новой компании, вовсе не лишат его сна. Президент Arcelor Ги Долле (Guy Dolle), организатор сопротивления сделке, через год уходит со своего поста. Миттал получает 43% Arcelor Mittal. В реальном мире это называется контролем.
____________________________________________________________
"Роснефть" и закон ("The Financial Times", Великобритания)
Слышали о соотношении риска и прибыли, г-н Сорос? ("The Financial Times", Великобритания)
