За две недели до саммита 'Большой Восьмерки', впервые проходящего под председательством России, основной темой которого будет 'энергетическая безопасность', призыв председателя Международного комитета Красного Креста Якоба Келленбергера (Jacob Kellenberger) оказался весьма уместным. В интервью, которое мы публикуем на страницах нашей газеты, он говорит об одном немаловажном аспекте, о котором западные дипломаты в своих контактах с Кремлем предпочитают умалчивать: о том, как мало значит для путинской России международное гуманитарное право в конфликте на Северном Кавказе. Вот уже два года Красный Крест не имеет доступа к лицам, задержанным в ходе 'антитеррористической операции', проводимой Москвой.
Работа Красного Креста в этом регионе зависит только от милости российских властей, которые не чувствуют себя связанными никакими моральными обязательствами. В ходе других конфликтов уже сложились некоторые традиции, однако Москва их отвергает и ставит Красному Кресту неприемлемые условия: ограниченный допуск к пленным, присутствие российских военных при беседах с задержанными. . . А ведь в 2000 г. Путин пообещал Келленбергеру, что его организация сможет свободно работать на всем Северном Кавказе.
На саммите 'Большой Восьмерки' в Санкт-Петербурге не будут обсуждать ни демократию, ни права человека. Владимир Путин хочет превратить его в форум, восхваляющий вновь обретенные мощь и влияние своей страны на международной арене. Он сделал энергетическое оружие главным инструментом своей дипломатии и собирает теперь финансовые и геополитические дивиденды от 50%-ного, по сравнению с 2000 г., когда он пришел к власти, повышения экспорта российской нефти.
По причине нестабильности на Ближнем Востоке и роста международных энергетических потребностей, Россия становится в последние годы все более востребованной. Крупнейшая российская компания 'Газпром' пользуется своими преимуществами в Европе и завязывает энергетическое сотрудничество с Алжиром, из-за которого европейцам со временем может стать сложнее маневрировать в выборе партнера.
Запад требует взаимности, т.е. доступа к российской газовой инфраструктуре, но его просто не слышат. А Путин продолжает утверждать, что Россия не занимается 'энергетическим шантажом' и посмеивается над боязнью российского 'неоимпериализма'. Россия рассчитывает навязать миру свое собственное видение энергетического сотрудничества, как и прав человека. И лишь после резкого прекращения поставок российского газа на Украину 1 января 2006 г. европейские политики забеспокоились. Не слишком ли поздно?
____________________________________________________________
Вспомнить о России ("Le Figaro", Франция)
Кукушонок в гнезде 'восьмерки' ("Embassy", Канада)
Напористость России создает проблемы для США ("The Wall Street Journal", США)
