Целый ряд кажущихся противоречивыми заявлений сделал за последние две недели Кремль устами таких чиновников, как председатель правления ОАО 'Газпром' Алексей Миллер, заместители главы президентской администрации Владислав Сурков и Игорь Сечин, вице-премьеры Дмитрий Медведев и Сергей Иванов, министр иностранных дел Сергей Лавров и даже президент Владимир Путин.
Сначала Миллер как будто угрожает Европе прервать поставки газа, потом 'Газпром' соглашается еще три месяца продавать Украине газ по ценам, в два раза ниже мировых. Затем Лавров предлагает резко ограничить повестку дня предстоящего саммита 'большой восьмерки', исключив из нее неудобные для России вопросы, например, о Чечне. Вслед за этим министерство Лаврова объявляет, что никакого табу на тематику не будет. Между тем, Иванов рассуждает о силе российской армии и об угрозе Запада интересам России, а Сурков заявляет, что Россия никогда не сможет модернизироваться без активных и дружественных отношений с Западом. Сначала россияне рьяно выступают за право Ирана на ведение мирной ядерной программы, а затем так же горячо выражают свои опасения относительно распространения ядерного оружия.
Эти заявления и другие, подобные им, не только кажутся несогласованными - они именно несогласованны. Это свидетельствует о глубокой системной проблеме, которую вкратце можно определить таким образом: после 25 лет осуществления доктрины Андропова Россия оказалась в кризисе, который продолжает углубляться, а немедленных или эффективных решений не видно.
Проблемы, стоящие перед Россией многогранны, а их масштаб только растет с тех пор, когда лидеры поколения Андропова впервые их отметили.
Демографическое положение страны ужасно: население одновременно сокращается, стареет и все больше болеет. Число мусульман растет, а этнических русских - падает. Почти всем своим экономическим ростом после финансового кризиса 1998 г. Россия обязана или искусственному ослаблению рубля или росту цен на энергоносители. Кроме того, напрашивается аналогия с финансовым перенапряжением СССР после взлета цен на нефть в 1973 и 1981 гг. Некогда далекие НАТО и Европейский Союз теперь занимают весь западный горизонт и планомерно захватывают в свою орбиту Украину, будущее которой разыгрывается сегодня.
А недавно всплыли на поверхность другие проблемы, связанные с договором СНВ-1. Срок действия договора, вступившего в силу в 1991 г. и обязывающего Соединенные Штаты и Россию иметь не более, чем по 6000 ядерных боеголовок, истекает в 2009 г., а Соединенные Штаты не горят желанием продлить его. Среди американских специалистов по оборонному планированию распространено убеждение в том, что российская ядерная оборонная программа практически исчерпала себя, а замена всего арсенала России не по карману. С точки зрения США, нет причин ограничивать свои возможности новым договором, особенно, учитывая то, что сегодняшняя Россия куда менее способна участвовать в гонке вооружений, чем бывший Советский Союз.
С учетом всего этого, лидерам в Москве становится ясно, что нужно что-то сделать для того, чтобы Россия справилась с этими внешними и внутренними угрозами. Правительство пытается выработать стратегию, но новейшая история России не предлагает успешных моделей.
Доктрина Андропова
Разумеется, новейшая российская история начинается не с распадом Советского Союза. Ее началом можно признать приход к власти Юрия Андропова в ноябре 1982 г. Возглавляя КГБ в государстве, где доступ к информации был строго регламентирован, Андропов знал то, что многие годы было вовсе не очевидно остальному миру: Советский Союз не только проигрывает "холодную войну", но и находится в опасной близости к экономическому коллапсу. Запад давно превзошел Советы по всем значащим параметрам - от объема производства и производительности труда до уровня досягаемости средств вооружений. Со временем, считал Андропов, Москва падет - если не будут проведены широкомасштабные реформы.
План Андропова заключался в том, чтобы получить от Запада деньги, менеджерские навыки и гражданские технологии для того, чтобы сделать Советский Союз более функциональным. Но Советы не могли предложить ничего существенного взамен. У них не было денег, не было товаров, которые были бы нужны Западу, а торговать советскими военными технологиями Андропов не собирался (между тем, Соединенным Штатам такая торговля приносит хорошие деньги и через 15 лет после окончания "холодной войны"). В конечном итоге, Советский Союз мог предложить Западу лишь одно - геополитическое пространство. Андропов знал это, и пространство было тем, что он отдал.
Сдавать пространство продолжали и последующие лидеры: Горбачев, Ельцин и Путин. В последние 25 лет российских руководителей объединяло одно: убежденность в том, что без фундаментальной перестройки Россия не выживет. И получить инструменты для этой перестройки можно было лишь одним способом: уступая влияние. Последовательно уступалось или отпускалось на свободу все: от Кубы до Намибии и от Польши до Афганистана и Вьетнама - в надежде на то, что Россия сможет взамен получить время, технологии или деньги для осуществления назревших реформ.
Эта стратегия проводилась почти 25 лет, пока потеря Украины в результате Оранжевой революции не вызвала призрак распада России. Русские отошли от доктрины Андропова, прекратили негласно предусматриваемый ею торг, реформировали систему власти под руководством прагматиков, лояльных Путину, и начали отражать давление Америки и Запада.
Пока ничего хорошего из этого не вышло.
На распутье
Конечно, россияне и сегодня владеют искусством конфронтации не хуже, чем раньше, однако развязанные ими конфронтационные акции результатов не приносят. Москва пытается всеми средствами противостоять росту американского влияния в соседних регионах, стремясь отвлечь внимание Вашингтона и перенацелить его на другие направления. Однако в ее действиях явно присутствует и элемент сдержанности: нынешние лидеры-прагматики отлично понимают - если Кремль 'перегнет палку', используемые им методы спровоцируют такую реакцию США и других стран, что положение России только ухудшится.
В последние семь месяцев Москва временно прекращала поставки природного газа в попытке вынудить западноевропейские державы помочь России приструнить некоторые - 'взбунтовавшиеся' по мнению Кремля - страны 'ближнего зарубежья'. Европейцы, однако, среагировали по иному: они начали искать способы сократить свою зависимость от российских поставок энергоносителей - таких мыслей у них не возникало даже во времена 'холодной войны', в те моменты, когда советская армия проводила масштабные маневры. Одновременно Москва пытается, для создания противовеса Соединенным Штатам, заключить альянс с Китаем, и Пекин воспользовался этими демаршами для укрепления собственного влияния в Центральной Азии. С помощью поставок оружия и дипломатических маневров Россия также пытается создать США трудности на Ближнем Востоке. Однако выяснилось, что Иран попросту использует Москву как орудие для ведения переговоров, чтобы затем отказаться от ее услуг за ненадобностью. Одним словом, сейчас Россия выступает совсем не в той 'весовой категории', что прежде.
Наблюдая сегодня за происходящим в Кремле, приходишь к выводу, что там идут интенсивные дискуссии - все их участники давно знакомы друг с другом и хорошо понимают ситуацию, в которой они оказались. Путин создал нынешнюю власть из представителей фракций 'силовиков', реформаторов и олигархии, заручившись тем самым их личной преданностью - все эти люди хорошо осознают сильные и слабые стороны идеологических концепций, которых придерживались их предшественники.
Впервые за несколько десятилетий люди, задающие тон в Кремле, не только одинаково оценивают характер стоящих перед Россией проблем, и по сути не спорят друг с другом, но и не хотят больше погружать страну в ложное самоуспокоение, проводя политический курс, основанный на идеологии, национальном шовинизме или реформистском идеализме. Сегодня в Москве действует самое сплоченное и прагматичное руководство за последние двадцать пять лет. Однако этому сплоченному и прагматичному руководству приходится хвататься за любую соломинку.
Все российские лидеры убеждены, что путь, избранный Советским Союзом, привел к катастрофе, а потому они согласны с логикой, доводами и выводами 'доктрины Андропова'. Одновременно эти умные и реалистически мыслящие люди понимают, что и андроповская доктрина не принесла их стране ничего хорошего.
Поэтому путинское руководство сегодня пытается найти ответ на главный вопрос: Что делать теперь?
Варианты действий
Поскольку многообещающих вариантов не просматривается - а те, что уже были испробованы в той или иной форме, доказали свою неэффективность - сегодняшняя политика Кремля носит краткосрочный характер и сводится, по сути, к реакции на происходящие события. Все, кто облечен хоть какой-то властью, экспериментируют на кромке политического поля. Медведев корректирует энергетическую политику по отношению к Украине, Иванов бряцает ядерным мечом, а Путин, готовясь к переговорам на саммите 'восьмерки', пытается создать впечатление, что это - орел и решка одной и той же монеты.
Кремлевские чиновники стараются координировать свои шаги, и 'междоусобной вражды' между ними почти не наблюдается - однако в конечном итоге никто не решается действовать по настоящему активно на любом из фронтов, опасаясь вызвать жесткую реакцию, способную лишь ухудшить положение. Подобная стратегия - или ее отсутствие - диктует крайнюю осторожность.
Конечно, свою роль играет и человеческий фактор. Никто не хочет лично отвечать за политический курс, который может обернуться для страны неудачей; поэтому правительственные чиновники не желают действовать без однозначной санкции начальства. Однако заручиться всецелой поддержкой руководителей - людей недюжинного ума, хорошо знающих историю и понимающих потенциальные риски, попросту невозможно. Если вы знаете, что бездействие в конечном итоге приведет к смерти пациента, это еще не означает, что вы без колебаний пойдете на экспериментальные методы лечения.
Однако 'экспериментальное лечение' - фактически единственное средство, что остается в распоряжении у российских лидеров. Использование энергетических поставок в качестве оружия не принесет Москве большего могущества на мировой арене - этим способом можно решить краткосрочные задачи, но лишь ценой утраты влияния в долгосрочной перспективе, поскольку потребители обратятся к другим источникам снабжения. Что же касается партнерства с Китаем, то у него есть свои привлекательные стороны, однако Пекин стремится получать российские энергоносители и военные технологии, не отягощая себя военно-политическими обязательствами, сопровождающими полномасштабный альянс. Москва по-прежнему способна доставлять западным, особенно американским, руководителям массу неприятностей, но за такие действия ей приходится дорого платить и чаще всего - даже с учетом слабости нынешней вашингтонской администрации - эта цена не компенсируется достигнутым результатом.
Таким образом, у кремлевских прагматиков остается три варианта действий. Один из них - игнорировать исторический опыт, бесспорные факты и начать игру в геополитическую 'русскую рулетку'. Иными словами, речь идет о нагнетании конфронтации с Западом, в надежде избежать сокрушительных ответных ударов. Второй вариант - просто сидеть сложа руки, слишком опасаясь последствий любых возможных действий, или продолжать нынешнюю политику спорадических риторических 'взрывов'. Однако при такой 'стратегии' на российскую власть обрушатся все те проблемы, что Андропов предвидел еще четверть века назад.
Третья возможность предусматривает смену руководства. Если Путин отстранил от власти российских олигархов, реформаторов и 'силовиков', поскольку считал, что их идеи не принесут России успеха, то сегодня все эти влиятельные группировки придерживаются того же мнения относительно путинской администрации. Таким образом, существует вероятность, что одна из них тем или иным способом сместит нынешнюю власть и вновь попытается 'отстроить' Россию заново. Однако такой претендент должен соответствовать нескольким характеристикам: группировка должна быть достаточно сплоченной, чтобы взять и удержать власть, она должна верить в свою идеологическую платформу и игнорировать ее недочеты, и пользоваться доверием или вызывать страх у населения, чтобы беспрепятственно пользоваться полученной властью.
Среди российских олигархов нет единства, они не пользуются доверием, и к тому же всегда ставили личные интересы выше общенациональных. Реформаторы представляют собой сплоченную группу, однако подавляющее большинство населения им явно не доверяет, а идеализм, побудивший их осуществить катастрофическую 'шоковую терапию' в начале 1990-х, давно канул в Лету.
В то же время силовики - сплоченная группировка популистского характера, и никакие политические или экономические соображения не сдерживают их национализма или идейного противостояния капитализму и Соединенным Штатам. Более того, они не побоятся применить военную 'дубинку', если россияне - или соседние страны - начнут открыто проявлять недовольство.
Если Россию не парализует страх, она, судя по всему, обречена на возврат к модели политического устройства, где тон будут задавать националисты, военные и разведка - этакому новому варианту СССР на российской этнической основе. Если такое произойдет, остается один вопрос - кто возглавит этот процесс?
С каждым днем все больше возникает ощущение, что Путин для этой роли не подходит.
____________________________________________________________
Россия переосмысливает свою роль в мире ("The Financial Times", Великобритания)
Когда 'империя зла' возрождается. . . ("Front Page Magazine", США)
Как Запад подвел Москву ("The International Herald Tribune", США)
Россия - не демократическая страна. Что дальше? ("The Washington Post", США)
Новые направления российской внешней политики: 'ветер с востока одолевает ветер с запада'? ("Carnegie Endowment", США)
