Тот факт, что Россия выбрала местом для проведения первого на своей территории саммита 'группы восьми' пышный дворец, некогда служивший для Петра Великого дипломатическим 'окном в Европу', наверно, следует считать добрым предзнаменованием. Официально в список тем для обсуждения на встрече лидеров промышленно развитых стран, которая состоится на этой неделе, включены энергетическая безопасность, эпидемические заболевания и образование. На самом же деле петербургский саммит станет в первую очередь проверкой готовности России взять на вооружение четкие правила государственного регулирования, принципы открытости рынка, соблюдения прав собственности и верховенства закона в энергетической сфере. Взятые ею на себя твердые обязательства в этой области (или их отсутствие), в свою очередь, покажут, действительно ли Россия стремится реформировать свою непрозрачную, пораженную коррупцией экономическую и политическую систему с тем, чтобы на деле стать достойным членом этой элитарной группе демократических государств.
Пока что обнадеживающих признаков на этот счет незаметно. К немалому возмущению своих партнеров по саммиту, Россия прозрачно намекает, что в обмен на доступ к своим обильным запасам нефти и газа она рассчитывает на ответные уступки в области торговли и инвестиций. В частности, она желает, чтобы партнеры по 'восьмерке' помогли ускорить ее вступление во Всемирную торговую организацию. Кроме того, она хочет увеличить объемы отчислений за пользование своими энергоресурсами, намереваясь пересмотреть условия действующих контрактов с западными компаниями. Москва даже дает понять, что может запросить серьезных уступок в ответ на либерализацию торговли энергоносителями. Судя по всему, Россия готова расширить доступ иностранных инвесторов к своим энергоресурсам в обмен на практически беспрепятственный доступ российских капиталов к энергетической инфраструктуре и технологиям стран-партнеров по 'восьмерке'. Все это может привести к неоднозначным последствиям. Как отмечает Дэвид Детомази (David Detomasi), эксперт по вопросам бизнеса из университета Queen's University, 'Россия оказалась в выгоднейшем положении; она без помех поигрывает нефтегазовыми мускулами'.
Столь откровенные амбиции, мягко говоря, не помогают развеять опасения иностранных партнеров России. В начале мая вице-президент США Дик Чейни (Dick Cheney) без обиняков обвинил Москву в том, что она проводит энергетическую политику методами 'запугивания и шантажа'. Европейцы же прошедшей зимой наглядно убедились, какими рисками чревата зависимость от российских энергоносителей: тогда из-за ценового скандала Москва 'перекрыла кран' на газопроводах, по которым газ через территорию Украины поступает в Европу.
Эта напряженность возникла в самый неподходящий момент. Участники предстоящего саммита пришли к выводу, что динамичный экономический рост в глобальном масштабе сохранится только при условии, если нынешние высокие и неустойчивые цены не пошлют мировую экономику 'в штопор'. Конечно, в 'восьмерку' входят три страны-экспортера энергоносителей: Канада, Британия и Россия, причем Россия обладает вторыми по величине запасами газа, а Канада, с учетом ее доказанных запасов нефти в нефтеносных песках, выходит на второе место в мире по ресурсам этого сырья.
Однако британские месторождения природного газа, напротив, быстро истощаются. К тому же ни одна страна не может считать себя полностью защищенной от последствий возможного срыва поставок на мировой рынок. Как отмечает Джон Киртон (John Kirton), глава исследовательской группы по проблемам 'восьмерки' при университете Торонто, энергетическая незащищенность - 'общее состояние, а значит, и общий предмет беспокойства буквально для всех участников саммита, в особенности для Японии и континентальной Европы'.
В теории 'группа восьми' - наиболее подходящий форум для разработки пакта, в соответствии с которым влиятельные страны-участницы группы взяли бы на себя обязательства, связанные с открытием рынков и обеспечением бесперебойности поставок. В составе ООН нет ведомства, занимающегося всеми видами энергетики, а среди 26 стран, входящих в Международное энергетическое агентство, специализирующееся на мониторинге состояния энергетической безопасности, не числится Россия. 'Восьмерка' же, напротив, занимается энергетическими проблемами с момента создания 'группы семи' в 1975 г., и результаты, достигнутые ее членами на этом направлении, можно назвать неплохими. Неясно, однако, захочет ли Россия подписать официальный документ 'восьмерки', который предусматривал бы реальное воздействие на ее энергетические рынки и обязательства в области поставок.
Такая ситуация весьма прискорбна, хотя бы потому, что подобная договоренность очень много значила бы и для самой России. В конце концов, именно президент Владимир Путин включил проблему энергетической безопасности в повестку дня саммита, утверждая, что на существующие в этой области угрозы 'наиболее эффективно . . . мы можем ответить, объединяя наши усилия'. Сегодня Российская экономика не пользуется высокой репутацией с точки зрения прозрачности. Серьезную озабоченность вызывает, в частности, проблема коррупции. Кроме того, власти часто вмешиваются в деятельность рынков: дело даже доходит до экспроприации частных российских топливно-энергетических компаний.
Содержательная договоренность по энергоносителям могла бы стать для России катализатором всеобъемлющих реформ, поскольку для ее воплощения в жизнь были бы необходимы гарантии прав собственности, прозрачность в системе регулирования и верховенство закона. Канада, будучи относительно независимым игроком на энергетической арене, идеально подходит в качестве инициатора подобных реформ. И Россия, поскольку для нее на карту поставлено очень многое, должна прислушаться к мнению Оттавы.
____________________________________________________________
Энергетический царь ("Forbes", США)
Что реально означает "энергетическая безопасность" ("The Washington Post", США)
Мечтая об энергетической гегемонии, Россия рискует вылететь в трубу ("Chicago Sun-Times", США)
Энергоснабжение: взгляд на одну проблему с противоположных сторон ("The Financial Times", Великобритания)
