Президенту Бушу и российскому президенту Владимиру Путину не удалось достичь в субботу долгожданного соглашения по торговле после длительных переговоров их помощников, которые закончились безрезультатно за несколько часов до встречи двух лидеров. Встреча эта также показала разногласия сторон по иранской ядерной программе, Ближнему Востоку и российской демократии.
Встретившись отдельно от остальных участников саммита "Группы восьми" до их прибытия в Санкт-Петербург, Буш и Путин постарались продемонстрировать единство позиций, когда совместно призвали к прекращению боевых действий в Израиле и Ливане. Однако демонстрация солидарности не могла скрыть расхождений по поводу того, кто виноват в эскалации конфликта. Не могла она скрыть и глубокого разочарования России тем, что Буш не согласился дать ей возможность для вступления по Всемирную Торговую Организацию.
Скрытая напряженность стала очевидной в конце вежливой, но сдержанной совместной пресс-конференции. Несмотря на давление как внутри страны, так и за рубежом, Буш сделал все возможное, чтобы избежать публичной критики в адрес Путина за подавление внутреннего инакомыслия, заявив, что не хочет поучать Россию. Его единственный публичный комментарий по поводу российской демократии заключался в том, что он выразил понимание взглядов Путина на эти вопросы и деликатно привлек его внимание к необходимости расширения свободы.
"Я говорил о своем стремлении к продвижению институциональных изменений в таких странах, как Ирак, где существует свобода прессы и свобода религии, - сказал Буш, - и я заявил ему, что многие люди в моей стране надеются, что Россия сделает то же самое".
Путин ухватился за это замечание. "Я скажу вам совершенно честно, что мы отнюдь не хотели бы получить демократию такого рода, какая существует в Ираке", - сказал он, чем вызвал смех у российской стороны.
Буш оказался захваченным врасплох. "Поживем - увидим", - мягко ответил он с напряженной улыбкой на лице.
Насмешка Путина придала особый характер этой встрече. Пожалуй, эта встреча Буша с иностранным руководителем была той, которой он ждал целый год больше всего. Она приковала внимание всего мира к состоянию дел в России через пятнадцать лет после распада Советского Союза. В дни, когда эта страна впервые проводит саммит "большой восьмерки", она всячески старается продемонстрировать свое экономическое и политическое возрождение. Но критики заявляют, что она не должна председательствовать в клубе демократий, в то время как Кремль берет под свой контроль национальное телевидение, арестовывает своих политических соперников, отменяет выборы губернаторов и ограничивает деятельность оппозиционных партий.
Эта ситуация вызвала долгие и напряженные дебаты в Вашингтоне и европейских столицах. Буш отмел прочь все призывы бойкотировать саммит и поручил своему вице-президенту Дику Чейни выразить от лица Соединенных Штатов озабоченность состоянием российской демократии, что тот и сделал в своем жестком выступлении два месяца назад. А затем президент решил сыграть на этой неделе роль доброго гостя.
Чтобы продемонстрировать "очень хорошее", как выразился Буш, состояние американо-российских отношений, стороны объявили в субботу о подписании двух соглашений в ядерной сфере. Более важное из них, первые сообщения о котором появились неделю назад, впервые открывает двери для ядерного сотрудничества между двумя странами в гражданской сфере. Второе служит началом для принятия глобальной инициативы, направленной на предотвращение ядерного терроризма путем совершенствования контроля за ядерными материалами и объектами, а также за торговлей такими материалами.
Однако провал переговоров по ВТО стал мощным разочарованием для Путина, относящего этот вопрос к одному из основных своих приоритетов. Хотя членами данной глобальной торговой организации являются 149 стран, Россия остается за ее рамками, а Соединенные Штаты Америки - единственное государство, стоящее на пути ее вхождения в этот клуб.
После нескольких лет переговоров стороны полагали, что наконец-то приблизились к моменту вступления России в ВТО, в связи с чем они начали круглосуточные переговоры, направленные на скорейшее заключение соглашения, чтобы Буш и Путин смогли объявить о нем в субботу. Торговый представитель США Сьюзан Шваб (Susan Schwab) прилетела в Москву в среду и работая три дня подряд допоздна, предпринимала отчаянные попытки для своевременного завершения подготовительного процесса. Один раз ей пришлось работать 24 часа подряд, лишь подкрепившись на завтрак пиццей.
Шваб и российский министр торговли Герман Греф добились прорыва в вопросе оказания финансовых услуг, дав американским страховым компаниям возможность открывать свои отделения в России, но не предоставив, в то же время, такой возможности банкам США. Русские были настолько оптимистичны, что даже заявили о том, что соглашение будет подписано на встрече Буша и Путина. Шваб работала до половины третьего субботнего утра, стараясь дойти до конца, однако разногласия преодолеть так и не удалось, главным образом, из-за нежелания России открыть свой рынок для американского мяса.
"Мы жесткие переговорщики, - сказал Буш, когда российский журналист спросил его по поводу американского сопротивления, - и причина заключается в следующем: мы хотим, чтобы достигнутое соглашение было принято Конгрессом США". Буш заявил, что соглашение "почти достигнуто", и добавил, что "намерение заключить соглашение сохраняется".
Хотя, по словам Шваб, соглашение подготовлено на 90 процентов, она намерена теперь вернуться домой и дает прогноз, что для окончательного оформления договора понадобится еще два-три месяца переговоров. "Это соглашение можно было заключить вовремя", - пожаловалась она.
Исполнительный вице-президент Американо-Российского делового совета Блейк Маршалл (Z. Blake Marshall) заявил, что нельзя рассматривать саммит в качестве крайнего срока для заключения соглашения: "Мы считаем, что это нельзя считать провалом переговоров или срывом соглашения. На самом деле, нас обнадеживает то, как много им удалось сделать".
Однако, как сказал Дмитрий Тренин из Московского центра Карнеги, в Кремле это будет расценено как серьезный удар, поскольку кремлевские официальные представители ожидали, что Буш вознаградит Путина за его дружбу. "В правительстве надеялись, что США сделают это, и мне кажется, что они ощущают разочарование, - заявил он, - но я думаю, если бы президент Буш согласился на это, его в Соединенных Штатах подвергли бы критике за такой подарок Путину".
Тупик в переговорах по ВТО подчеркнул наличие разногласий между Россией и Соединенными Штатами по целому ряду вопросов. Касаясь израильских бомбардировок южного Ливана, Буш заявил: "Все стороны там хотят, чтобы насилие прекратилось". Путин же сказал: "Кровопролитие должно быть остановлено как можно скорее".
Однако Буш возложил ответственность на мусульманскую шиитскую группировку "Хезболла" и заявил, что та должна прекратить пуски ракет по территории Израиля. Он также потребовал от Сирии утихомирить боевиков этой группы. "Самый лучший способ прекратить насилие состоит в том, чтобы "Хезболла" сложила оружие и прекратила свои атаки, - сказал он, - в связи с этим я призываю Сирию оказать воздействие на группировку "Хезболла"". Путин сосредоточил свое внимание на чрезмерной, как он выразился, реакции Израиля: "Мы считаем озабоченность Израиля обоснованной. В то же время, мы исходим из того, что использование силы должно быть соразмерным".
Что касается иранской ядерной программы, Буш подчеркнул единство взглядов между ним и Путиным. По его словам, оба они считают, что у Тегерана не должно быть ядерного оружия. Однако эту позицию они разделяют уже довольно длительное время. Путин воздержался от ответа на вопрос, готов ли он поддержать карательные действия ООН против Ирана. Вместо этого, в один из моментов дискуссии он в завуалированной форме сказал: "Мы не будем участвовать ни в каких крестовых походах, ни в каких священных союзах".
И Путин дал ясно понять, что ему не интересно слушать лекции о том, как поступать с демократией в России. "Он не хочет, чтобы кто-то указывал ему, как руководить своим государством", - отметил Буш, вспоминая их совместный обед в пятницу вечером. Путин отреагировал на его слова: "Мы считаем, что никто лучше нас самих не знает, как нам укреплять свое государство".
Алексей Макаркин из московского Центра политических технологий заявил, что прошедший день ярко продемонстрировал состояние их взаимоотношений. "Двусторонние дискуссии очень затруднены, поскольку у нас общая точка зрения на проблемы стратегической стабильности, но есть разногласия тактического характера в отношении Ирана и Ливана", - сказал он.
Однако президенты стараются не показывать свои расхождения. "Два этих человека хотят иметь репутацию успешных людей, они хотят сказать, что партнерство успешно продолжается, - говорит Николас Гвоздев (Nikolas K. Gvosdev), старший научный сотрудник Никсоновского центра из Вашингтона, - это могло сработать в 2001 году. Но сегодня уже видны прорехи".
