Хотя, помнится, президент Джордж Буш как-то хвастал своей 'истинно техасской' разудалой походкой, в Санкт-Петербурге самый уверенный шаг в эти выходные был у хозяина саммита Владимира Путина.
Президент России показал, что такое уверенность, которую дают 70-процентный рейтинг и экономика с ростом более 6 процентов в год. Ему удалось не просто отразить и без того негромкую публичную критику российской демократии, в то же время ловко запустив в коллег несколько шпилек, но и сделать так, что в Константиновском дворце он выглядел самым уверенным в себе человеком.
Первый саммит 'большой восьмерки' на территории России вполне могла бы затмить эскалация кризиса на Ближнем Востоке, но Путин, наоборот, ухватился за этот кризис как за возможность восстановить влияние России за своими пределами - и не позволить наконец США в одиночку сформировать повестку дня международных отношений. Если Буш сразу же возложил всю вину за акты насилия между Израилем и Ливаном на боевиков движения 'Хезболла' и правительство Сирии, Путин резко высказался в отношении Израиля, заявив, что выбранный им ответ оказался непропорционально жестким.
Военные действия на Ближнем Востоке, где, если считать Иран, сосредоточено две трети мировых запасов нефти, привели и к тому, что обещания России обеспечить стабильность поставок на мировые рынки, несмотря на конфликт с Украиной, были восприняты с огромным облегчением.
При этом сторонники Путина сделали все, чтобы возвращение России на мировую арену, проявившееся так наглядно на нынешнем саммите, связывалось отнюдь не только с рекордными ценами на нефть и газ.
- Причины уходят корнями в начало 2000 года, когда Россия начала проводить совершенно иную общественно-экономическую политику, - считает Константин Косачев, председатель комитета российского парламента по международным отношениям. - И вот она начала давать результаты.
Кризис на Ближнем Востоке также отвлек внимание от вопросов, которые, по словам западных лидеров, они собирались задать Путину по поводу основного направления его политики - централизации власти в руках Кремля. Но на эти вопросы Путину было чем ответить - в особенности на вопросы США.
В субботу Буш на совместной пресс-конференции с российским лидером похвалился тем, что Америка принесла в Ирак 'свободную прессу и свободу вероисповедания' и добавил:
- Множество людей в нашей стране надеются, что и в России будет сделано то же самое.
- Нам бы, конечно, не хотелось, чтобы у нас была такая же демократия, как в Ираке, скажу честно, - выстрелил в ответ Владимир Путин. В зале раздался смех, заглушивший ответную реплику Буша: 'Подождите. . .'
Президент Соединенных Штатов был не единственным, кому довелось на собственном опыте испытать остроту языка Путина. Когда один из британских журналистов задал Путину вопрос по поводу состояния государства в России, Путин в ответ заметил, что 'есть ведь и другие вопросы, например борьба с коррупцией'.
- И нам будет интересно услышать ваш опыт, в том числе и применительно к лорду Леви, - добавил он, намекая на лорда Леви, ответственного за сбор денег для Лейбористской партии Великобритании, в отношении которого сейчас идет расследование, не раздавал ли он звания пэров Англии за деньги.
По словам членов делегаций, сегодня отношения Путина с Тони Блэром, первым иностранным лидером, с кем президент России встретился шесть лет назад, стали холоднее, чем когда бы то ни было. Испарилась и показная дружественность, некогда определявшая отношения Путина с Бушем. Утром в субботу на двусторонних переговорах стулья двух лидеров нарочно были поставлены таким образом, чтобы максимально затруднить Путину прямой зрительный контакт с человеком, который, по его собственным словам, когда-то заглянул ему в душу.
Причем Буш не только не стал повторять жгучую критику российской демократии, с которой в мае выступил его вице-президент, но и, кажется, согласился с Кремлем по вопросу, которому в Москве придают исключительно важное значение.
- Владимир прямо заявил мне вчера вечером, что у нас разная история и разные традиции, - сказал Буш на пресс-конференции в субботу. - И я, конечно, понимаю, что демократия . . . будет особенная, российская. Я не считаю, что Россия должна выглядеть как Соединенные Штаты.
А поскольку в Кремле любят повторять, что демократия по-русски - это и есть та структура, которую выстроил Владимир Путин, о большем они, скорее всего, и не мечтали.
____________________________________________________________
Рука на газовом вентиле ("The New York Times", США)
Саммит российских амбиций ("The Guardian", Великобритания)
Как относиться к сильной России ("The Economist", Великобритания)
Запад до сих пор не понял, что Россия снова в игре ("Los Angeles Times", США)
Что делать с Россией, и можно ли с ней вообще что-то сделать? ("The Wall Street Journal", США)
