Здесь, в Новой Англии, аббревиатура 'СПГ' означает 'спор про газ'. Уже много лет местные жители и политики, а также политики штата, бьются против энергокомпаний, заинтересованных в строительстве терминалов по регазификации сжиженного природного газа (СПГ) в Фолл-Ривер (Fall River) и Аутер Брюстер Айленд (Outer Brewster Island). Противники проектов утверждают, что терминалы и проходящие через них танкеры, заполненные огнеопасным переохлажденным газом, представляют собой опасность как для окружающей среды, так и вообще для всех, кто живет рядом. Сторонники проекта твердят, что эти страхи преувеличены, и тут же переводят разговор на блага, которые получат жители от газа: это топливо с высоким кпд, при его сжигании не выделяется вредных веществ и в атмосферу уходит значительно меньше парниковых газов, чем от любого другого ископаемого топлива.
Эти события лишний раз подчеркивают, насколько важным элементом глобализованного рынка энергоресурсов, в который входят и Новая Англия, и США, становится природный газ. Особенно импортный природный газ. А еще более наглядно глобальное значение природного газа проявится в эти выходные в Санкт-Петербурге (Россия), где проведут субботу и воскресенье лидеры самых богатых держав мира.
На газовом рынке самый сильный игрок - Россия, принимающая у себя эту встречу, одной из центральных тем которой президент России Владимир Путин сделал 'энергетическую безопасность'. За этим определением просматривается тема растущего влияния России на вопросы мировой энергетики. Иначе говоря, через несколько лет расстояние от Санкт-Петербурга до Фолл-Ривер может оказаться значительно короче, чем сегодня.
Во всем мире многие развитые страны повернулись лицом к газу, чему способствовал как технический прогресс, в частности, появление СПГ, у которого отсутствует географическая привязка к трубопроводам, так и растущее беспокойство относительно изменения климата. И Новая Англия, которую Господь не одарил большим количеством природных ресурсов, в этом смысле не оказалась исключением. По данным Северо-восточной газовой ассоциации (Northeast Gas Association), занимающейся вопросами торговли газом в этом регионе, в 1998 году газовые электростанции давали ему 15 процентов электроэнергии, а в прошлом году этот показатель вырос до 40 процентов. Уже сегодня половина газа приходит в Новую Англию из-за границы - по трубопроводу из Канады либо танкерами, в сжиженном виде, из Тринидада и Тобаго.
Объем импорта газа растет по всей стране, так как спрос на это топливо в Америке увеличивается, а его добыча внутри страны падает быстрее, чем ожидалось. Хотя цены при таком импорте, понятно, высоки, спрос будет расти и дальше. Если в 2002 году на СПГ приходился всего один процент поставок газа в США, то, по некоторым оценкам, к 2020 году его доля может составить целых 20 процентов. Россия для организации поставок в западную часть Соединенных Штатов строит на острове Сахалин в северной части Тихого океана новый завод по сжижению газа.
Кроме России и Тринидада и Тобаго, в мире есть и другие страны, которые очень сильно выиграют от глобального перехода на газ - это, например, Иран, Катар и Алжир. Но газовой Саудовской Аравией может стать только Россия: действительно, если Саудовская Аравия считается тяжеловесом на нефтяном рынке, имея на нем долю в 20 процентов, то за Россией - 27 процентов рынка газа. А при Путине Россия показала полную решимость использовать это свое превосходство, причем даже в большей степени, нежели нефтяное богатство страны (а она, к слову, и по поставкам нефти на мировой рынок занимает второе место), в целях агрессивной внешней политики. В канун последнего новогоднего праздника Россия, по мнению многих, решилась на политический гамбит - прекратила поставки газа соседней Украине. Эти перебои отразились на всей Западной Европе - в частности, на Италии и Франции.
В результате США и некоторые их союзники ощутили беспокойство из-за влияния, которое получила Россия благодаря своему газовому превосходству (еще один источник тревоги - Иран, в распоряжении которого вторые в мире запасы газа). Поползли слухи о том, что в мире теперь обязательно появится 'газовая ОПЕК', некий картель газодобывающих стран, обладающий достаточным влиянием, чтобы поддерживать высокие цены или использовать угрозу отключения газа в качестве 'геополитической дубины'. Именно это сделала ОПЕК в 1973 году, когда объявила эмбарго США и Западной Европе за то, что в арабо-израильской Войне Судного дня (Yom Kippur War) они поддержали Израиль.
Однако многие ведущие аналитики энергетической отрасли считают, что 'газовая ОПЕК' будет не очень эффективным средством, и даже односторонние формы 'газовой атаки' - например, такие, какую предприняла Россия - в долгосрочной перспективе ударят по самим атакующим. Поскольку добыча газа - дело очень затратное, газовый рынок остается весьма неэффективным механизмом; кроме того, газ, в отличие от нефти, конкурирует с другими видами топлива. Поэтому власть, которую дает газ тем, кто его добывает, существенно ограничена. Некоторые аналитики даже полагают, что при определенных обстоятельствах газ может стать таким же фактором стабильности - и даже, может быть, энергетической безопасности, - как другие природные ресурсы становятся источником дестабилизации и массовых волнений.
. . . Чтобы понять, почему оборот газа на энергетическом рынке идет не совеем так, как оборот нефти, немаловажно помнить о том, что газ - это не совсем товар. По крайней мере, пока.
- Когда экономисты говорят о нефти, они используют термин 'взаимозаменяемый' товар, то есть один и тот же баррель можно отправить хоть туда, хоть сюда, - говорит Дэниел Ергин (Daniel Yergin), глава консалтинговой компании Cambridge Energy Research Associates.
В общем, нефть есть нефть - ее можно доставить в любую точку мира, и зависит это лишь от того, кто предложит за нее большую цену. Газовый же рынок построен гораздо более жестко.
- С самого начала газ использовался как топливо высокой степени локализации, - рассказывает Генри Ли (Henry Lee), преподаватель энергетической политики на факультете государственного управления имени Кеннеди Гарвардского университета. Хотя компании, добывавшие и продававшие газ, существовали в США еще в середине 19-го века, его трудно было перевозить на дальние расстояния.
- Тогда его загоняли в трубы, но они в большинстве своем были либо деревянные, либо плохо сваренные. В результате газ использовали разве что для освещения улиц.
Сегодня, когда построены международные газопроводы и осваивается производство сжиженного газа, начинает создаваться некий прообраз глобального рынка этого топлива. И все же той гибкости, которая характерна для рынка нефти, на газовом рынке нет. В основном это происходит потому, что освоение запасов газа, во-первых, требует гораздо более мощной инфраструктуры, и, во-вторых, добывать и транспортировать газ очень дорого. Если нефть можно налить в танкер как воду из крана, то газ необходимо сжижать, а для этого его сначала надо охладить до температуры в пару сотен градусов ниже нуля, поддерживать эту температуру в танкере и, наконец, когда танкер прибудет на место назначения, перевести его обратно в газообразную форму (что делается обычно морской водой, которая его разогревает). Как говорит директор CERA по научной работе Ричард Уорд (Richard Ward), стоимость подобного проекта может быть разной, но освоение среднего месторождения плюс постройка завода по сжижению газа может стоить от 3 до 4 миллиардов долларов. Чтобы получить такой же энергетический эффект от освоения континентального месторождения нефти, денег требуется в разы меньше - от 600 до 750 миллионов долларов.
Уже то количество средств, которое необходимо только лишь для того, чтобы вывести на рынок очередное газовое месторождение, предполагает, что газ не будет продаваться на открытом рынке по принципу 'кто больше даст'. Компании и страны, занимающиеся добычей газа, действуют не так. Они подписывают долгосрочные контракты, в которых изначально указываются цены.
- Если мне предстоит утопить в сжиженном газе миллиарды долларов, - объясняет Генри Ли, - то кто-нибудь должен гарантировать мне цену.
Кроме меньшей, по сравнению с рынком нефти, подвижности газового рынка высокие начальные вложения оказывают воздействие и в другом. Из-за них поставщику становится гораздо труднее принять решение о прекращении поставок. А прекращение поставок - неважно, делается ли это в политических целях или для создания искусственного дефицита и, соответственно, вздувания цен - это именно то, что, как опасаются в мире, могла бы делать 'газовая ОПЕК'.
- Механизма, который в свое время принес успех ОПЕК, в газовой отрасли не существует, - считает Джеймс Дженсен (James Jensen), консультант-энергетик из Уэстона (Weston). Ведь издержки от недопоставок газа и от того, что вся дорогостоящая инфраструктура не используется по назначению, гораздо выше, чем в случае с нефтью.
Кроме того, из-за той же самой высокой стоимости инфраструктуры у поставщиков нет возможности создавать дополнительные мощности, которые давали бы возможность делать то же самое, что Саудовская Аравия может делать с нефтью - то есть периодически выпускать на рынок еще немного топлива и тем самым сбивать скачки цен.
. . . И все же безопасность в этой сфере остается на повестке дня, а газ временами все же используется в качестве оружия - например, так поступила Россия, когда прекратила поставки газа на Украину. Хотя российская государственная газовая компания 'Газпром' заявила, что причиной этого стал ценовой спор, многим специалистам показалось, что Россия попыталась таким путем накануне выборов ослабить позиции прозападного правительства Украины. Европа, получающая около четверти своего газа от России (причем весь этот газ идет через Украину) отреагировала дружным хором неодобрения, и через несколько дней Россия снова открыла кран.
Хотя после этого эпизода в Европе сразу же вспомнили и о 1973 годе, и о советских методах бряцания оружием в годы 'холодной войны', сразу же стали очевидны и недостатки 'газовой дипломатии'. Уже в течение нескольких месяцев власти европейских стран ищут способы избавиться о зависимости от российского газа. Один из проектов, который активно поддерживают США - постройка новых газопроводов, которые шли бы через территорию Турции и давали бы Европе доступ к газу, добытому в Казахстане, Туркменистане и Азербайджане.
Кроме того, некоторые европейские страны ищут способы избавления от газовой зависимости вообще. Премьер-министр Великобритании Тони Блэр, полностью поменяв точку зрения, которую его же правительство высказывало раньше, начал активно поддерживать строительство новых атомных электростанций, и в качестве одной из причин приводит слишком большую зависимость страны от газа. То же самое сделала Германия. Кроме того, многие европейские страны удвоили усилия, направляемые на развитие угольной электроэнергетики.
Эти шаги, скорее всего, не снискают им особой популярности в среде экологов, однако они подтверждают, что между нефтью и газом существует огромная разница - по крайней мере, с точки зрения политического влияния, которое они дают.
- У газа есть конкуренты. У нефти конкурентов нет, - считает Дэвид Виктор (David Victor), директор программы Стэнфордского университета по энергетике и устойчивому развитию. - Если цены на нефть идут вверх, заправлять автомобили все равно приходится, в конечном счете, нефтью. А газу приходится конкурировать с углем и ядерной энергетикой, и поставщикам газа это известно, и поэтому они гораздо осторожнее используют газ в качестве оружия, чем поставщики нефти.
С января Россия ведет широкую кампанию, убеждая Европу в том, что она, что бы там ни говорили - надежный поставщик газа. Глава Международного энергетического агентства (International Energy Agency) Клод Мандил (Claude Mandil), считает, что России действительно есть что показывать. По его мнению, 'в качестве поставщика они были исключительно надежны'. В конце концов, газ приносит России до четверти всех ее доходов, а для разработки ряда новых гигантских газовых месторождений необходимы миллиарды долларов иностранных инвестиций - поэтому российское правительство вряд ли может себе позволить конфронтацию с потребителями и инвесторами.
Например, по словам аналитика Джеймса Дженсена, себестоимость добычи газа в ближайшие годы упадет, а ситуация на рынке газа будет все больше и больше напоминать ситуацию, сложившуюся на рынке нефти. Если это действительно произойдет, тогда и перспектива образования 'газовой ОПЕК' станет более реальной - и руку на кране, регулирующем подачу топлива на мировой рынок, будет держать Россия. Однако до того времени повышение значения газа в энергетике будет только приветствоваться - как и относительная безопасность, которую оно означает.
Дрейк Беннет - обозреватель раздела 'Мысли' (Ideas)
