Саммит 'восьмерки' в Санкт-Петербурге начинался плохо - с американского отказа впустить Россию в ВТО. Но закончился он определенно лучше. Это не был единоличный триумф Владимира Путина, но коллективное предприятие с неожиданным завершением, пусть и с некоторыми ограничениями. Доказательство того, что перед лицом необходимости - как можно скорее затушить войну на Ближнем Востоке - и великие мира сего, как и обычные люди, иногда учатся.
Это хороший знак для будущего мирового правления - знак того, что кооптация Москвы, невзирая на все сомнения, которые продолжает вызывать этот шаг, имеет и неоспоримую положительную сторону. 'После краха биполярного мироустройства мир перестал быть безопасным, он сделался непредсказуемым', - заявил Путин, вероятно, с большой долей ностальгии. 'Поэтому мы собрались здесь, чтобы разработать новую архитектуру международных отношений, учитывая, что у нас нет иного выбора, кроме как искать общие решения'.
Возникает желание назвать это новой 'петербургской доктриной': официальное признание бессилия отдельных государств в эру глобализации, осознание того факта, что ведущие государства, чтобы оставаться ведущими, должны действовать в полном согласии. Это прекрасно (и уже давно) поняла Америка Буша, затянутая в иракское болото. С трудом доходит до Европы, которая продолжает развлекаться сольными партиями, подчеркивая слабые стороны, которые впоследствии превращают ее в слабого участника G8.
Никто, надо понимать, даже и не мечтает о том, чтобы возвестить, как о чуде, о рождении нового мирового правительства, способного держать под контролем и тушить очаги региональной нестабильности. Декларация G-8 по Ближнему Востоку имеет слишком много ограничений, она слишком двусмысленна, не говоря уже о подозрении, что компромисс и согласие, которых удалось добиться на саммите, двигаются по лезвию бритвы.
Стратегическо-региональное соперничество между Соединенными Штатами и Россией никуда не делось, и совсем нельзя говорить о наступлении всеобщего согласия. Неоатлантические симпатии Германии Ангелы Меркель раздражают и раскалывают Европу. Вчерашний обмен упреками между англичанином Тони Блэром и французом Жаком Шираком относительно происхождения идеи отправить на юг Ливана миротворческие силы (принадлежавшей Кофи Аннану), многое говорит о мелочном, никогда не прекращающемся стремлении национальных государств к лидерству.
Однако на сей раз серьезность израильско-палестинско-ливанского кризиса сплотила 'большую восьмерку'. Надолго ли? - посмотрим. Шансов проверить это в ближайшее время будет немало, и недолго придется ждать, чтобы выяснить, действительно ли, спустя четыре с половиной года после начала, Дохийский раунд собирается наступить. G8 дала переговорщикам месяц на завершение работы. Вчера они уже собрались в Женеве вместе с Паскалем Лами, гендиректором ВТО. Удастся ли передать петербургскую динамику торговым переговорам?
Чтобы продолжать рост устойчивыми темпами, глобальной экономике необходимо, чтобы стало меньше границ, обмены сделались более открытыми, чтобы развивалась многополярность и уменьшалось число протекционистских, двусторонних мер. Точно так же ей нужна глобальная энергетическая политика, которая устранила бы растущий дисбаланс между спросом и предложением, задействовала бы финансовые ресурсы и доверие, необходимые для того, чтобы свести счеты с неизбежной для всех взаимозависимостью. По этому ключевому вопросу, являвшемуся приоритетным для прошедшего саммита, пока было сказано больше красивых слов, чем сделано конкретных дел.
Всему миру нездоровится из-за нового ближневосточного конфликта, из-за иранских и северокорейских угроз, из-за неустойчивой ситуации с Дохийским раундом, нестабильности поставок и энергетической прожорливости развивающихся экономик. Но без позитивного петербургского ритуала мир мог бы чувствовать себя еще хуже.
