'Ну вот, снова здорово!', — именно эта мысль выражалась на лице российского президента Владимира Путина, когда он в эти выходные, во время саммита 'восьмерки', участвовал в бесконечных совместных пресс-конференциях со своими зарубежными гостями.
Вслух эту фразу, Путин, конечно, не произносил, но именно такое чувство вызывали у него 'мини-лекции' других лидеров о том, что России следует соблюдать права человека, демократизировать политическую жизнь и либерализовать экономику.
В большинстве случаев, в особенности, когда речь шла о лидерах США и Британии, эти нотации явно предназначались не столько для Путина и его правительства, сколько для собственной внутриполитической аудитории. Президент США Джордж У. Буш и британский премьер Тони Блэр хотели 'бросить кость' критикам на родине, утверждающим, что иметь дело с путинской Россией — все равно что продавать душу дьяволу.
К чести Путина, он сохранял самообладание. Должно быть это было нелегко — на глазах у миллионов телезрителей стоять и молча слушать, как тебя отчитывают, словно озорного мальчишку.
Впрочем, пару раз он все же ответил колкостями. На совместной пресс-конференции с Бушем он заявил, что России не нужна 'демократия' вроде той, что принесла Ираку возглавляемая США коалиция. Тони Блэр за свои советы активнее бороться с коррупцией удостоился еще более ядовитого комментария: Путин намекнул на разразившийся в Британии скандал в связи с 'распродажей' мест в Палате лордов, которую устроила правящая Лейбористская партия.
Что ж, по стандартам 'зрелых демократий' политический строй, утвердившийся в России при Путине, несомненно, имеет ряд недостатков.
Российскому парламенту и СМИ не позволяют, в отличие от их западных коллег, вести постоянную 'войну' против правительства. Российские газеты не имеют права покупать или красть государственные секреты, а затем публиковать их с единственной целью — насолить власть предержащим. И политики-оппозиционеры в стране лишены возможности использовать все мыслимые грязные трюки, чтобы изводить правительство. Виновные в уклонении от налогов здесь попадают в тюрьму, а не лавируют до бесконечности, отбиваясь от судебных исков, радующих адвокатов солидными гонорарами. Верно и то, что люди, подозреваемые в антиправительственных настроениях, часто лишаются благоприятных возможностей в бизнесе, а 'лакомые' контракты достаются тем, кто ходит в фаворе у Кремля.
Все это, однако, не означает, что в России существует диктатура, и ей надо читать лекции о демократии. Сегодняшняя Россия — не автократическое государство в том смысле, который вкладывался в это понятие во времена Романовых.
Путин, переизбранный президентом на второй срок, по-прежнему пользуется популярностью практически во всех слоях российского общества. Причины этого понять нетрудно.
Россияне до сих пор с ужасом и стыдом вспоминают хаос, воцарившийся после распада советской империи. Россия почти на десять лет превратилась в 'пространство беззакония': пираты, маскирующиеся под капиталистов, грабили страну, подкупая политиков, судей, госчиновников. В страну, как мухи на мед, слетались самозваные западные 'эксперты' и 'консультанты', превращая ее в лабораторию для проверки своих безумных идей — причем за щедрые гонорары или незаконное участие в приватизационных сделках.
Большинство россиян не забыли, как сбережения, которые они копили всю жизнь, превратились в ничто — инфляция в стране измерялась четырехзначной цифрой, и рубли не стоили даже той бумаги, на которой их печатали. Что же касается политиков, то они хорошо помнят, как их государство оказалось на грани банкротства, а обещанная западными державами помощь так и не пришла.
Впрочем, в 1990-х не только экономический коллапс и политический хаос создавали у россиян ощущение, что их страна катится в бездну. Преступность в России достигла беспрецедентного уровня — мафиозо, рэкетиры, похитители людей и наемные киллеры, ничего не боясь, действовали средь бела дня. Добавьте к этому разгул исламистского терроризма, и вы поймете, почему большинство россиян так хотело, чтобы маятник качнулся в другую сторону.
На этом фоне меры, принятые Путиным представляют собой не политический идеал, а насущную необходимость. Сегодня по сравнению с ситуацией десятилетней давности в российском обществе порядка гораздо больше. После реального спада в 1990-х гг., российская экономика с 2000 г. демонстрирует ежегодные темпы роста на уровне 5-7%. Инфляция снизилась до приемлемого уровня, и все больше россиян начинают ощущать, что деньги в их кошельках заметно 'потяжелели'. Проявлением этой тенденции стало принятое в прошлом месяце решение Москвы о полной конвертируемости рубля. Средняя продолжительность жизни в России, снизившаяся в постсоветский период на целых семь лет, вновь начинает увеличиваться, хотя и меньшими темпами, чем прогнозировалось. Появились даже признаки того, что сокращение численности населения, из-за которой, как считалось, в 21 веке Россия может исчезнуть с карты мира, тоже удалось остановить — все больше супружеских пар решают завести детей.
Деятельность Путина на посту президента, с учетом задач, которые поставила перед собой нынешняя администрация, следует признать успешной по всем направлениям.
Конечно, отчасти этот успех связан с тем, что за последние несколько лет цены на нефть и газ выросли втрое. Сегодня Россия — крупнейший в мире экспортер энергоносителей; за счет этого она надеется разбогатеть не меньше, чем любой нефтяной эмират. Свою роль сыграло и стремление большинства россиян вернуть в общество дисциплину, порядок и безопасность. Тем не менее, было бы несправедливо лишать Путина его доли заслуг в таком развитии событий.
Достигнутый им результат тем более впечатляет, что перелом в России был достигнут без массовых политических репрессий и возрождения ГУЛАГа, не говоря уже о физическом устранении оппонентов.
Западным демократиям стоило бы признать, что деятельность Путина — не аномалия, а естественный этап в развитии страны. При нем Россия переживает тот же период 'дисциплинированной демократии', через который в разное время и в разных формах проходили и другие демократические государства. На определенном этапе демократизации — пока нарождающийся средний класс, 'становой хребет' нового строя, не станет достаточно многочисленным и политически активным, чтобы его защищать — без сильной централизованной системы принятия решений просто не обойтись.
Самое главное — Путин не поставил под сомнение основополагающие ценности демократии и верховенства закона.
Несмотря на 'мини-лекции' в Санкт-Петербурге западные лидеры, начиная с президента Буша, вполне это осознают, и, в конечном итоге, воспринимают Путина как партнера, если и не полномасштабного союзника. Уже тот факт, что путинской России было предложено впервые провести у себя саммит 'большой восьмерки', превратившись тем самым в полноправного члена 'клуба' великих держав, неоспоримо свидетельствует: США и их союзники понимают необходимость восстановления авторитета государства в самой большой стране мира.
В ответ Россия должна подкрепить своим весом усилия международного сообщества по решению таких проблем, как распространение оружия массового поражения, международный терроризм и угроза региональному и глобальному устройству со стороны 'государств-изгоев'.
В прошедшие выходные в Санкт-Петербурге мы наблюдали некоторые признаки того, что путинская администрация пока не решила, как ей следует воспользоваться возрожденным могуществом и престижем России. Несомненно, она сталкивается с искушением начать на этой основе новый раунд классической 'силовой игры', поощряя нестабильность, чтобы одержать верх над реальными и мнимыми соперниками. Однако налицо и понимание, что традиционные великодержавные игры могут оказаться слишком опасными даже для возрожденного государства такого масштаба, как Россия.
Поэтому реальный вопрос звучит просто: теперь, когда Путин вернул России статус крупного игрока на международной арене, как он намерен воспользоваться достигнутым результатом?
Амир Тахери родился в Иране, получил образование в Тегеране, Лондоне и Париже. В 1980-1984 гг. он возглавлял отдел Ближнего Востока в лондонской Sunday Times. С 1980 г. Тахери пишет статьи для International Herald Tribune. Кроме того, он сотрудничает с Wall Street Journal, New York Times, и Washington Post. Тахери — автор девяти книг, некоторые из которых переведены на 20 языков. В 1988 нью-йоркское издание Publishers' Weekly назвало его работу об исламском терроризме 'Священный террор' ("Holy Terror") одной из лучших книг года. Обозревателем Asharq Alawsat Тахери работает с 1987 г.
____________________________________________________________
'Брильянтовый дым' петербургского саммита ("National Review", США)
Путин блефует — Запад бросает карты ("The Financial Times", Великобритания)
Демократия по-русски ("The Washington Post", США)
Путин получил, что хотел ("The International Herald Tribune", США)
Разговор по душам с Бушем: прием нормальный ("The Washington Post", США)
"Суверенная демократия" Путина ("The Washington Post", США)
