Сегодня, когда на Ближнем Востоке ширится волна насилия, администрации Буша приходится иметь дело с непредвиденным побочным результатом собственной политики: ростом цен на нефть, вызванным опасениями срыва поставок этого сырья на мировой рынок.
Администрация стремится обуздать амбиции Ирана, дать Израилю время для разгрома 'Хезболлы' и обеспечить стабильность в Ираке, но высокие нефтяные цены сужают ее пространство для маневра на международной арене и вызывают недовольство потребителей в самих США.
На прошлой неделе цена нефти достигла 78 долларов за баррель, затем чуть снизилась - до 75 долларов. Причин столь резкого повышения цен, конечно, немало, однако аналитики убеждены: одна из них - 'фактор страха' перед возможным дефицитом на рынке.
Эти опасения усугубляются беспокойством из-за того, что в ливанский конфликт, если его не удастся обуздать, будет втянута Сирия или Иран, и это в свою очередь, поставит под угрозу поставки нефти из Персидского залива; свою роль играет и конфронтация администрации Буша с Ираном, вызванная подозрениями, что последний пытается создать ядерное оружие.
Однако не только международная политика осложняет ситуацию на нефтяном рынке; тот, в свою очередь осложняет международную дипломатию, способствуя изменению баланса сил на мировой арене.
По мнению некоторых аналитиков, в иранском руководстве сейчас идут споры о том, не следует ли ему, в случае угроз в адрес Тегерана, связанных с ливанским конфликтом или его ядерными амбициями, прекратить экспорт нефти. Из Тегерана идут противоречивые сигналы на этот счет: в марте его представитель на переговорах по ядерной проблеме Джавад Ваиди (Javad Vaeedi) заявил, что возможность подобного шага будет рассматриваться, но в тот же день министр нефтяной промышленности Ирана высказался в противоположном духе.
Впрочем, пойти на любой шаг, лишающий страну нефтяных доходов, тегеранскому правительству будет очень непросто по политическим соображениям, поэтому многие эксперты считают, что оно вряд ли поддастся соблазну поступить таким образом.
Но даже временное прекращение поставок станет для мирового рынка сильнейшим психологическим ударом, и возможно иранские лидеры рассчитывают извлечь преимущества из экономического ущерба, нанесенного Европе и США.
Вашингтон уже не первый месяц пытается затянуть 'удавку' на шее Тегерана, добиваясь, чтобы Совет Безопасности ООН пригрозил ему санкциями в связи с подозрениями относительно его работ по созданию ядерного оружия. Иран заявляет, что его ядерная программа носит исключительно мирный характер. Россия, Китай и некоторые европейские лидеры, опасающиеся, что Тегеран реализует свою угрозу и, хотя бы на время, перекроет нефтяной вентиль, саботируют эти усилия.
Помимо трудностей с обеспечением поддержки других стран, возможные санкции, как признают даже американские чиновники, не будут касаться иранского топливно-энергетического сектора. Учитывая, что доходы от нефтяного экспорта необходимы иранскому правительству для выплаты гражданам многочисленных субсидий на питание, топливо и другие товары первой необходимости, в связи с исключением энергетического сектора из планируемых санкций возникают вполне обоснованные сомнения в эффективности подобного шага.
Американские чиновники признают, что ситуация с нефтью осложняет дипломатические усилия США, однако утверждают, что это не приведет к изменению основополагающего политического курса, особенно по Ирану, который на Западе обвиняют в поддержке группировок вроде 'Хезболлы' и ХАМАС.
'Тот факт, что Иран обладает нефтяным влиянием, ни на йоту не ослабит нашу решимость помешать ему обзавестись ядерным оружием, - заявляет Р. Николас Бернс (R. Nicholas Burns), заместитель госсекретаря США по политическим вопросам. - Думаю, это относится и к нашим союзникам. Мы не позволим, чтобы Иран превратил свое пресловутое нефтяное влияние в рычаг давления против нас'.
Однако, поскольку цены на нефть, составлявшие к началу иракской войны 25 долларов за баррель, этой весной из-за обострения напряженности вокруг иранской ядерной программы подскочили до 65 долларов за баррель, а в понедельник в связи с продолжающимся конфликтом в Ливане достигли 75 долларов, способность Ирана противостоять Западу по этим вопросам только усиливается. Так, по данным консалтинговой фирмы Cambridge Energy Research Associates, каждый раз, когда нефтяные цены повышаются на 5 долларов, для иранской казны это оборачивается дополнительным доходом в размере 85 миллионов долларов в неделю, что придает смелости его лидерам, и облегчает финансирование помощи 'Хезболле' - и это в условиях, когда существует угроза разрастания ближневосточного кризиса.
'Наша дипломатия уже не первое десятилетие неразрывно связана с нефтью, - отмечает Стюарт Э. Айзенштат (Stuart E. Eizenstat), бывший помощник президента Джимми Картера (Jimmy Carter) и заместитель госсекретаря США по экономическим вопросам при президенте Билле Клинтоне (Bill Clinton). - Она всегда давала добывающим странам определенные рычаги влияния, но сегодня это влияние усилилось как никогда'.
К тому же нефть всегда воздействовала и на внутриполитическую ситуацию в США. Новообретенное влияние Ирана связано не только с ростом нефтяных поступлений, но и с тем фактом, что розничная цена бензина может сильно осложнить жизнь администрации Буша, как это уже не раз происходило с другими президентами.
По крайней мере с 1973 г., когда произошла последняя полномасштабная война между Израилем и его соседями, а страны ОПЕК ввели нефтяное эмбарго против Запада, нефть прочно заняла одно из центральных мест в политической жизни США. Через шесть лет после нефтяного шока был свергнут шах Ирана, что привело к удвоению мировых цен на нефть и длинным очередям на американских бензоколонках - все это способствовало поражению президента Картера на выборах 1980 г.
Сегодня администрация Буша подвергается нарастающей критике со стороны 'ястребов', утверждающих, что в отношении Ирана она ведет себя недостаточно жестко. Однако если решение проблемы дипломатическим путем - задача не из легких, то военная акция чревата еще более опасными последствиями; кроме того, как отмечают аналитики, она почти наверняка приведет к новому скачку цен на нефть.
Впрочем, подобная опасность не мешает консерваторам вроде Уильяма Кристола (William Kristol), редактора Weekly Standard, одного из тех, кто в свое время способствовал принятию решения о войне против Ирака, призывать к авиаудару по иранским ядерным объектам.
В этом году сенатор-республиканец от штата Индиана Ричард Дж. Лугар (Richard G. Lugar), председатель сенатского комитета по иностранным делам, заметил в одном из выступлений: 'Любой, кто способен честно оценить падение нашего влияние в мире из-за энергетической зависимости, несомненно, поймет: энергоносители - это альбатрос, предвещающий бурю для национальной безопасности США'.
Действительно, потрясающая способность нефти 'перетасовывать колоду' мировой политики не ограничивается только Ираном и даже Ближним Востоком. В апреле госсекретарь Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) посетовала, что погоня за нефтегазовыми ресурсами 'вносит серьезнейшие искажения в международный политический процесс'. Сегодня ясно: эти слова оправдываются не на сто, а на все двести процентов.
Рост нефтяных доходов дал не только Ирану, но и России новые возможности сопротивляться давлению Запада. На прошлой неделе, выступая в роли хозяина на саммите 'группы восьми' в Санкт-Петербурге, президент Владимир В. Путин попросту отмахнулся от критики со стороны президента Буша в адрес внутренней и внешней политики России. Более того, он даже заявил, что, благодаря запасам нефти, газа и потенциалу ядерной энергетики Россия превращается в крупнейшего игрока на мировом энергетическом рынке.
За несколько месяцев до саммита Россия надеялась, что в его заключительном коммюнике будет зафиксирована поддержка ее энергетической политики, в рамках которой государство по сути контролирует нефтяной сектор. Однако, по словам американских чиновников, администрация Буша, объединив усилия с европейцами, блокировала включение в коммюнике подобных формулировок.
Тем не менее, в том, что касается России, а заодно и Китая, энергетическая сфера остается для США одним из главных 'раздражителей'. Администрация Буша усиливает поддержку проектов по строительству трубопроводов для поставок нефти и газа на Запад в обход российской территории.
Россия, в свою очередь, оказывает давление на центральноазиатские государства, побуждая их выступать против американских энергетических проектов и военных баз США в этом регионе. Для этого Россия вместе с Китаем мобилизовали созданную пять лет назад Шанхайскую организацию сотрудничества, в которую входят несколько центральноазиатских стран. В Министерстве обороны США даже опасаются, что эта группа может перенести центр тяжести с энергетических вопросов на политические, и превратиться в военный альянс, соперничающий с НАТО.
Многие американские аналитики считают, что энергетические проблемы толкают Россию и Китай в объятия друг друга и в политической сфере, а действия США лишь усиливают эту тенденцию.
'Нефтяная политика' все активнее меняет расстановку фигур на международной шахматной доске, не только расширяя свободу действий Ирана на Ближнем Востоке, но и, к примеру, позволяя Венесуэле бороться с влиянием Вашингтона в Латинской Америке.
'Мы становимся свидетелями радикальных перемен: из-за действий стран-поставщиков вроде России, Ирана и Венесуэлы, и стран-потребителей - Китая и Индии - мировой рынок оказывает влияние на внешнюю политику, - отмечает Карлос Паскуаль (Carlos Pascual), в прошлом один из главных помощников г-жи Райс, а сейчас заместитель директора Института имени Брукингса (Brookings Institution) по внешнеполитическим исследованиям. - Думаю, никому из нас не удалось как следует понять, в какой трудной ситуации мы оказались по этим вопросам'.
