О России у нас пишут немало, но часто так, будто она опасный астероид, кружащий вокруг Земли. Есть даже такие, что не прочь послать туда пару ядерных ракет, чтобы разбить ее на мелкие кусочки. Другой мир, но такой ли уж чуждый?
В Россию меня тянуло, сколько я себя помню, но поехал я туда, лишь когда у меня сломался телевизор. Благодаря регулярному просмотру информационных и публицистических передач у меня сложилось впечатление, что получить российскую визу, по меньшей мере, так же сложно, как американскую. К счастью, это не так. Если бы выехать в США было так же просто, как в Россию, то нужно было бы как можно скорее решить, кто едет последним, чтобы ему — как велит обычай — выключать свет.
Российскую визу можно получить даже в течение часа — вопрос лишь в цене. Этим занимаются бюро путешествий, которые к туризму имеют отношения не больше, чем 'центры досуга' — к танцам. Поскольку я был готов ждать визу целую неделю, то заплатил за нее меньше ста злотых [ок. 900 руб. — прим. пер.]. Я удивился, увидев в документе размером с паспортную страницу адрес гостиницы в Калининградской области — я ведь ехал в Москву. Симпатичная сотрудница бюро путешествий снисходительно на меня посмотрела и спросила: 'Пан первый раз?'
Самый дорогой кофе в жизни
Впоследствии этот вопрос мне задавали неоднократно. Я услышал его уже в московском аэропорту 'Шереметьево', когда, вместе с другими пассажирами, проходил таможенный контроль. Перед несколькими окошками быстро собралась толпа из нескольких сот человек. Пришлось отстоять целый час, прежде чем подошла моя очередь. Душа ушла в пятки, когда я предъявил паспорт и заполненную анкету.
Предчувствие меня не обмануло: что-то было не так. Только что? В школе я не особо усердно учил язык 'оккупанта', так что прошло какое-то время, прежде, чем я понял, в чем дело: мою анкету заполнили в посольстве на машинке, в то время, как это должен был сделать я собственноручно.
— В таком случае почему, в посольстве заполняют бумаги, которые потом все равно отправляются в корзину?— спросил я стоявших за мной соотечественников.
— Вы первый раз в России, да?— услышал я в ответ.
В третий раз этот вопрос я задал себе сам, размышляя над собственной глупостью. Но не будем опережать события.
Пять часов вечера, после двух часов бюрократической волокиты я, наконец, выбрался из зала таможенного контроля, вышел на стоянку 'маршруток' перед аэропортом и сел в одну из них. Вновь приходится учиться: плату за проезд (30 рублей) водители собирают только после того, как весь микроавтобус заполнится пассажирами. 'Маршрутка' едет к ближайшей станции метро. Когда я вылетал из аэропорта Окенце, было солнечное утро, а теперь почти вечер, и начался дождь. Прильнул к окну, сжал чемодан ногами, сижу и размышляю: на кой черт я сюда приехал?
Пейзаж за окном напоминает предместья Варшавы: раскопанные улицы, супермаркеты, автосалоны и машины, стоящие в пробках. Водитель микроавтобуса чешет по обочине, прямо по лужам. Пассажиры выглядят на удивление знакомыми; такое впечатление, что я и не уезжал за границу.
И это сыграло со мной злую шутку: через час я выпью самый дорогой кофе в своей жизни (в кафе гостиницы, потому что все еще лил дождь). Потом я потеряю 20 минут в поисках перехода через улицу шириной с немецкую автостраду, а, вернувшись из города, несколько часов не смогу попасть в номер из-за какой-то аварии, с которой справятся лишь пожарные. После чего в 22:00 во всем здании погаснет свет.
В ожидании мелких бесов
Я пишу о таких мелочах потому, что это базовое, и, в тоже время малодоступное знание. Я знаю, кто сказал, что русская литература вышла из гоголевского 'Пальто' (plaszcz), и знаю, что в оригинале вовсе никакое не пальто; знаю, почему возлюбленную Раскольникова звали Соней, а не, например, Таней; я читал эссе Стемпковского, в котором он объясняет, что неприязнь Достоевского к полякам уходит корнями в годы его ссылки. Я читал 'Аквариум' Суворова и интервью с Сергеем Карагановым и Глебом Павловским в газете Dziennik. Кроме того, я знаю, по крайней мере, в самых общих чертах, чем ЮКОС отличается от 'Газпрома'. Однако я понятия не имел о целой массе практических вещей.
Например: где в Москве поесть хорошо, но по доступной цене и в обществе рядовых россиян, а не 'новых русских'. Так вот, например, в сети закусочных с ласкающим польское ухо названием 'Елки-палки'. Заведение напоминает наш Sphinx, но предлагает местную, то есть, русскую кухню с добавлением этнических элементов, например, финно-угорских (как мои любимые пельмени).
Кухня — настоящая гордость России. Даже в Москве можно питаться по доступным ценам, а блюда вкусные и сытные. Ну и водка, конечно, как, например, 'Русский стандарт', которая уберегла меня от воспаления легких практически как советская армия в 1968 г. братскую Чехословакию от контрреволюции, когда я засиделся под дождем на пленительных Патриарших прудах, безуспешно ожидая появления какого-нибудь мелкого булгаковского беса.
Кремль меня разочаровал; посещать его не советую никому, а во время первой поездки в Россию — в особенности. Внутреннее убранство его церквей просто поражает эстетическим убожеством (так же, как церквей в подмосковном Сергиевом Посаде, 'православной Ченстохове'). Гораздо интереснее выглядят храмы в Казани, городе в 800 км к востоку от Москвы — и собор в тамошнем кремле и церковь свв. Петра и Павла в центре города.
К сожалению, новое пришло и в Казань, столицу автономного Татарстана.
Красивые деревянные дома, пережившие большевистскую революцию и две мировые войны, стремительно исчезают. Сегодня можно еще представить себе, как выглядела Казань во времена восстания Пугачева, но большинство новостроек имеет совсем нерусский характер. Гигантская мечеть, почти как в Саудовской Аравии, татарский университет, татарская опера, и даже построенное в сжатые сроки метро — все это имеет восточный характер.
Кстати, да: приехавшего из Польши поражает, насколько многоэтничным и разнообразным с культурной и религиозной точки зрения государством является Российская Федерация. Толпа на московской улице или в метро несравненно более экзотична, чем в Варшаве. Постоянно видишь людей с азиатскими чертами лица: то это гастарбайтеры из Узбекистана или Киргизии, а то школьная экскурсия из Тувы или Бурятии. В Казани, населенной в равных долях татарами и русскими, люди чисто славянской внешности вообще в меньшинстве.
Аполитичная свобода
А как чувствует себя поляк в России? Первое впечатление подтверждает самые худшие стереотипы. Москва — грязный и неухоженный город, да и вообще это не город в традиционном понимании. Это десятимиллионный бетонный молох, по которому можно передвигаться разве что на бронетранспортере, в крайнем случае, на джипе или на метро. Знаменитый Старый Арбат — это ужас; центр Радома выглядит лучше. Лишь по прошествии нескольких дней, проведенных в Москве, человек начинает понимать, почему это место обросло легендой — этот жалкий лоскут старой, дореволюционной Москвы, по крайней мере, похож на город. Близлежащий Новый Арбат — километровый ряд казино в самом центре города.
После дождя лучше не выходить из дома — разве что в старых ботинках: даже представительная Манежная площадь буквально исчезает под водой, волнами текущей в сторону Красной площади. Впрочем, смотреть там особо нечего: собор Василия Блаженного, конечно, красив, мавзолей Ленина тоже ничего себе. Но проводить летний уикенд в Москве я категорически не рекомендую.
Если ехать в Россию, то, по меньшей мере, на неделю. А лучше всего на две. Тогда открываешь удивительные вещи. Например, что самое интересное в Москве — вовсе не православные храмы или то, что построено после 1991 г., а… сталинская архитектура. Как известно, варшавский Дворец культуры и науки — младший брат семи 'дочерей Сталина', самых высоких зданий российской столицы. В одном из них находится российский МИД, в другом — университет им. Ломоносова, в третьем — гостиница 'Украина', два являются гигантскими жилыми домами на тысячи квартир. В любом европейском городе такие зданьица выглядели бы кошмарно — но не в Москве. Там эта архитектура оправдывает себя; вероятно, потому, что у нее нет конкуренции (лучше всего это видно, когда плывешь по Волге [так в тексте — прим. пер.]; цена ок. 20 злотых, продолжительность рейса полтора часа, на палубу можно вносить пиво).
Согласно распространенному предрассудку, русские — это отдельная раса. Внешне они похожи на европейцев, но на самом деле имеют много общего с азиатами. Об этом якобы свидетельствует то, как они ездят на машинах, не обращая внимания на пешеходов и паркуясь, где им вздумается. Все это правда, только польские водители ездили бы и парковались точно так же, если бы их не донимала городская полиция, страдающая от отсутствия лучших занятий. Впрочем, характерная для российской улицы атмосфера своеволия, терпимости к явным нарушениям правил дорожного движения — это не что иное, как замещение ограниченных политических прав. Рядовому россиянину и дела нет до того, кто заседает в Думе, пока политики не занимаются выдумыванием абсурдных предписаний. Система ясная и понятная: власть не вмешивается в повседневную и частную жизнь граждан, а их не заботят действия власти.
Именно это больше всего поражает прибывшего из Польши: возможно, россияне не пользуются такой политической свободой, как мы, но определенно они в большей мере ощущают вольницу. Россиянин переходит через дорогу, где ему хочется, курит в электричках и пьет в публичных местах.
Возможно, такое поведение не достойно европейца. Но не исключено, что многие наши соотечественники охотно обменяли бы свое избирательное право на эти мелкие привилегии.
Александр Качоровский — заместитель главного редактора журнала Forum.
____________________________________________________________
'Это был дикий страна, Польша…' ("Gazeta Wyborcza", Польша)
Прозак для Востока ("Wprost", Польша)
Польшей правят вампиры ("Nie", Польша)
Польская банановая республика ("Wprost", Польша)
Россия: Большая проблема ("Tygodnik Powszechny", Польша)
