Новые политические разногласия могут привести к пересмотру глобальной системы финансовых альянсов
Наши дни можно назвать эпохой вопиющих противоречий. Трудно игнорировать, скажем, такой фундаментальный парадокс: усиление террористической угрозы сопровождается неуклонным ростом мировой экономики. После 11 сентября высказывались вполне обоснованные опасения, что терроризм и его негативные побочные последствия - усиление тревоги, неопределенности, ужесточение мер безопасности и повышение расходов на транспортировку людей и грузов - могут подорвать экономический рост и остановить развитие глобализации. Однако этого не случилось, по крайней мере пока.
Конечно, в некоторых отраслях всплеск терроризма обернулся серьезными убытками. В результате событий 11 сентября сильно пострадали авиаперевозки и индустрия туризма; подобная ситуация может повториться. До начала войны в Ираке возможные расходы на ее ведение сильно недооценивались. Однако все эти негативные последствия выглядят незначительными на фоне главного вывода: ситуация почти не изменилась. Терроризм не подорвал экономического процветания и не нарушил международный товарообмен, финансовые потоки и передвижение людей.
С 2001 г. объем общемирового ВВП вырос на двадцать с лишним процентов. Для американской экономики увеличение составило почти 15%, для развивающихся стран - более 30%. Объем мирового товарооборота - экспорта-импорта - повысился на тридцать с лишним процентов. Общая сумма международных долговых обязательств, по данным на конец третьего квартала 2005 г., возросла на 90%, достигнув 13,6 триллионов долларов.
В этой связи неизбежно возникает вопрос: почему воздействие террора на мировую экономику оказалось столь незначительным, и может ли картина измениться? Не случится ли так, что негативные явления, которых мы опасались пять лет назад, еще ждут нас впереди?
Устойчивость экономики отчасти связана с человеческой природой. Люди и компании стараются как можно скорее вернуться к нормальным, наиболее привычным условиям. Что же касается чисто материального ущерба, то природные катаклизмы в этом отношении часто превосходят любые теракты. Так, Майкл Масса (Michael Mussa) из Института международной экономики (Institute for International Economics) отмечает, что от урагана 'Катрина' американская экономика пострадала куда сильнее, чем от событий 11 сентября.
Даже самые серьезные убытки, связанные с террором, представляются 'каплей в море' для страны, чей ВВП равен 13 триллионам долларов. Так, по последним подсчетам, Конгресс выделил на ведение войн в Ираке и Афганистане в общей сложности 432 миллиарда долларов: эта сумма намного превосходит цифры, фигурировавшие в неофициальных прогнозах накануне вторжения - от 50 до 200 миллиардов. По сегодняшним оценкам Бюджетного управления Конгресса к 2016 г. расходы на эти цели, вероятно, превысят 800 миллиардов долларов. По подсчетам Линды Билмс (Linda Bilmes) из Гарварда и Джозефа Штиглица (Joseph Stiglitz) из Колумбийского университета, война в конечном итоге обойдется американскому бюджету еще дороже - как минимум в 1,1 триллион долларов по нынешнему курсу. Тем не менее все эти суммы составляют лишь ничтожную долю от общих затрат федерального правительства: по оценкам, за 2001-2016 гг. они достигнут 47 триллионов.
Кроме того, умелые действия по предотвращению кризиса, предпринятые сразу же после 11 сентября, ослабили долгосрочные последствия терактов с точки зрения уверенности экономических игроков. В тот день пострадали компьютерные системы и средства связи некоторых крупных банков; распоряжение о срочной посадке всех самолетов коснулось и авиалайнеров, перевозивших банковские чеки. В результате у многих людей могли возникнуть проблемы с обналичиванием чеков, а банкам пришлось бы придерживать средства из-за невозможности получить причитающиеся суммы от других финансовых учреждений. Однако руководство Федеральной резервной системы среагировало быстро и четко: оно не скупясь одалживало деньги нуждающимся банкам (за 12 сентября общая сумма таких кредитов составила 46 миллиардов долларов) и временно санкционировало расчеты по чекам еще до клиринга. Это позволило избежать масштабного паралича в экономике и ослабить воздействие терактов на психологию потребителей.
В результате экономический эффект от вспышки террора на сегодняшний день равен нулю. Люди воспринимают теракты по всему миру (в Лондоне, Мадриде, на Бали) как отдельные, не связанные друг с другом трагедии, не видя в этом повода для изменения своих потребительских привычек. Однако это еще не полная гарантия от возможных потрясений. Даже если нынешняя ситуация сохранится, терроризм может создать угрозу для мировой экономики другими путями.
Для успешного функционирования любой экономической системы необходима соответствующая политическая структура: правила, стандарты деятельности, методы урегулирования конфликтов. Много лет США и их союзников связывали не только экономические, но и политические альянсы. Однако, как отмечает историк Гарольд Джеймс (Harold James) из Принстонского университета, война с террором - прежде всего конфликт в Ираке - породила между ними разногласия по политическим вопросам, затрудняющие и решение экономических проблем. Если страны мира начнут все больше скатываться к национализму и 'отгораживаться' от мирового рынка, подобная протекционистская политика способна положить конец экономическому росту. Красноречивым примером в этой связи можно считать тупиковую ситуацию, возникшую недавно на международных торговых переговорах в рамках 'раунда Дохи'.
Еще более серьезная угроза связана с наметившимся основополагающим противоречием: страны мира сближаются в экономическом плане, - растет их взаимозависимость в сфере торговли, финансов, обеспечения сырьем (особенно нефтью) - но все больше отдаляются друг от друга в политическом плане, расходясь во мнениях о задачах, тактике и ценностях. Историк Найал Фергюсон (Niall Ferguson) из Гарвардского университета указывает, что аналогичное противоречие наблюдалось накануне Первой мировой войны, когда европейские державы были сильно интегрированы в экономическом плане, но в политических отношениях между ними нарастала взаимная враждебность. В то время, однако, на столь тревожное противоречие никто не обращал внимания. Эта мрачная аналогия явно не дает нам повода для самоуспокоенности.
