Энергетические проблемы неразрывно связаны с другими политическими вопросами, вызывающими разногласия между двумя державами
За прошедшее десятилетие Китай превратился в одного из крупнейших импортеров нефти в мире. В результате снабжение энергоносителями - наряду с торговлей и Тайванем - заняло одно из первых мест в списке вопросов, вызывающих трения между Америкой и Китаем. Быстрый рост спроса на энергоносители в Китае вызывает в Вашингтоне озабоченность: вдруг мировых запасов нефти просто не хватит, чтобы утолить 'аппетиты' 300 миллионов американцев - настоящих 'пожирателей бензина' - и 1,3 миллиарда китайцев. Настороженность американцев, в свою очередь, породила в Пекине опасения, что США могут попытаться перекрыть Китаю доступ к источникам нефтяных поставок, необходимых для дальнейшего экономического роста.
Об этой грядущей схватке не говорит разве что ленивый. Однако подлинная причина конфликта, назревающего между двумя странами, кроется не в прямой конкурентной борьбе за конкретные баррели 'черного золота', а скорее в неразрывной связи нефтяного вопроса с другими внешнеполитическими проблемами, на которые Пекин и Вашингтон смотрят по-разному.
Растущее значение нефти в китайской внешней политике связано с увеличением спроса на это сырье. По объему его потребления Китай уступает только США, а по импорту стоит на третьем месте в мире - после Америки и Японии. За последние 10 лет его спрос на нефть увеличился в два с лишним раза. Сегодня в Китае потребляется 7 миллионов баррелей нефти в сутки (в США - втрое больше), а импортирует он 3,3 миллиона баррелей в сутки (четверть от объема американского импорта). Однако по прогнозам Международного энергетического агентства к 2011 г. потребление нефти в КНР возрастет до 9,1 миллиона баррелей в сутки, а импорт - до 5,3 миллионов баррелей.
Истощение собственных запасов нефти побуждает Китай следовать примеру других крупных импортеров, добиваясь гарантированного доступа к зарубежным поставкам. Пекин диверсифицирует источники снабжения, поощряя приобретение государственными нефтяными компаниями активов в других странах и осуществляя дипломатическое сближение с государствами-экспортерами. Хотя другие страны традиционно используют такие методы, аналогичные действия Пекина прозвучали для Вашингтона сигналом тревоги. (Помните, какой фурор произвела в прошлом году неудачная попытка CNOOC приобрести американскую нефтяную фирму Unocal?)
Больше всего стремление Китая заручиться новыми источниками снабжения вступает в противоречие с американскими интересами в Судане (там китайские компании развернули самую масштабную добычу за пределами собственной страны) и Иране (он занимает третье место в списке стран, поставляющих нефть в КНР). Вашингтон расценивает действия Пекина в отношении этих двух стран как попытку крупной державы, пользуясь правом вето в Совете Безопасности ООН, заблокировать усилия по прекращению геноцида в Дарфуре и помешать международному сообществу своевременно принять меры для обуздания иранских ядерных амбиций. В Китае же, напротив, указанную политику международного сообщества воспринимают как малоэффективные шаги, способные, однако, поставить под угрозу его источники нефтяных поставок.
Пока что Пекин определяет, что для него важнее - собственные нефтяные интересы или позиция международного сообщества - в зависимости от конкретной ситуации. В отношении Судана нефтяные интересы перевесили. По настоянию Пекина были выхолощены формулировки по крайней мере одной резолюции Совета Безопасности, призванной 'покарать' суданское правительство за зверства в Дарфуре; впрочем, недавно он согласился на ввод в провинцию войск ООН, если эту меру поддержит Африканский союз. В иранском вопросе, где необходимо найти нужный баланс между такими разными соображениями, как нефтяные поставки, стабильность в регионе и развитие китайско-американских отношений, Китай пока что проявляет солидарность с международным сообществом. В феврале он под давлением Вашингтона проголосовал в Совете управляющих Международного агентства по атомной энергии за передачу вопроса об иранской ядерной программе на рассмотрение ООН, а 31 июля поддержал резолюцию Совета Безопасности с угрозой ввести против Тегерана санкции, если он не приостановит работы по обогащению урана. Однако углубление энергетического сотрудничества с Ираном (по объему нефтегазовых запасов эта страна занимает второе место в мире) может побудить Пекин к пересмотру своей позиции.
Главная опасность для Вашингтона заключается в том, что растущая зависимость Китая от импорта энергоносителей будет все больше побуждать его ставить собственные нефтяные интересы выше вопросов, волнующих международное сообщество - таких как защита прав человека, нераспространение ядерного оружия или пресечение злоупотреблений правительств в отношении собственного народа. Таким образом, задача Америки состоит в том, чтобы убедить Пекин удовлетворять спрос на нефть, не оказывая поддержки государствам, нарушающим международные нормы. Конечно, сказать это легче, чем сделать. Нефть играет все большую роль в дипломатии Китая. К тому же Пекин и Вашингтон часто расходятся во мнениях о том, что считать 'недостойным поведением' со стороны того или иного государства, и как с ним бороться. Наиболее целесообразной тактикой для Америки стало бы поощрять Китай к ответственным действиям, подобающим новой великой державе, каковой он себя считает. Время, судя по всему, работает на США. Чем больше будет расти влияние Пекина на мировой арене, тем активнее международное сообщество будет требовать, чтобы слова у него не расходились с делом.
Эрика С. Даунс - бывший аналитик ЦРУ, в настоящее время - научный сотрудник проекта 'Китайская инициатива' Института имени Брукингса (Brookings Institution)
____________________________________________________________
Проблемы богатства Китая ("Newsweek", США)
