Когда-то Россия хотела, чтобы у нее были самые большие в мире плотины. Теперь она хочет, чтобы у нее были самые большие в мире корпорации.
Через месяц, если все пройдет как запланировано, у России будет самая крупная компания в мире по производству алюминия. Этот шаг станет еще одним элементом большого проекта президента Владимира Путина - создания огромных предприятий, которые должны вновь вдохнуть жизнь в стратегические отрасли российской промышленности. Немало россиян цинично вспоминают о том, как во времена Советского Союза власти хвалились тем, что у них самые большие ракеты и самые большие домны.
- В 80-е годы у нас была шутка, что наши микросхемы самые большие в мире, - сказал главный редактор радиостанции 'Эхо Москвы' Алексей Венедиктов. - Это великодержавный менталитет - весь смысл в размере, даже если в нем нет никакого смысла.
Однако, по словам российских руководителей, в условиях, когда все отрасли, связанные с эксплуатацией природных ресурсов - а в России они занимают немалую часть всей экономики, - консолидируются, создание гигантских предприятий имеет самый прямой смысл.
В августе компания 'Русский алюминий', сокращенно 'Русал', объявила о том, что планирует слияние с одним из своих менее крупных российских конкурентов, а также с некоторыми предприятиями, принадлежащими швейцарской торговой компании Glencore. В результате этой сделки образуется компания, производящая больше металла, чем Aluminum Co. of America, то есть около четырех миллионов тонн в год. Alcoa в 2005 году отлила 3,55 миллиона тонн.
Руководство 'Русала' утверждает, что не гонится за объемами. Однако алюминиевый проект не одинок - такие же разрабатываются в нефтяной, газовой и других ресурсоориентированных отраслях, а также в авиастроении. Самый яркий пример в этом отношении - 'Газпром', ставший второй по стоимости компанией, вышедшей на мировые биржи, после американской Exxon Mobil.
Прошедшей весной один из крупнейших деятелей российской черной металлургии предложил слияние люксембургской компании Arcelor, занимавшей по объему продаж первое место в мире среди металлургических компаний. Сделка сорвалась, однако после нее стало ясно, на что теперь направлены амбиции русских. Новым аршином, по которому они меряют себя относительно Запада, становится рыночная капитализация.
Однако Стивен Коткин (Stephen Kotkin), преподаватель российской истории в Принстонском университете и автор книги 'Магнитная гора' ("Magnetic Mountain") об одном из первых советских металлургических комбинатов в Магнитогорске, считает, что в конце концов новые российские гиганты 'либо станут конкурентоспособными компаниями, либо развалятся'.
Путин, в 90-е годы написавший кандидатскую диссертацию о роли крупных государственных компаний в восстановлении экономики Западной Европы после Второй мировой войны, заявил, что в курсе изменений корпоративного климата.
- Этот результат пришел не сам по себе, а как результат целенаправленных действий государства, - сказал он на одной из пресс-конференций.
Кремль явно надеется преподнести народу свой новый гигантизм не только как бизнес-стратегию, но и как лекарство для оскорбленной гордости россиян, переживших экономические катастрофы 90-х годов.
Говорят, что следы всех этих перекачанных новых корпораций уходят в кремлевские коридоры. В советах их директоров неизменно оказываются союзники Путина. Например, Дмитрий Медведев одновременно занимает посты заместителя премьер-министра и председателя совета директоров 'Газпрома'. Медведев и иже с ним приводят контраргументы - внутренняя конкуренция, по их словам, приведет лишь к снижению цен на экспортные ресурсы, не давая России получить с них наивысший возможный доход.
По подсчетам Ярослава Лиссоволика, главного экономиста компании Deutsche UFG, монополии - как частные, так и государственные - контролируют сегодня 30 процентов российской экономики. Официальной статистике верить уже трудно: оказалось, что члены антимонопольного комитета брали взятки с компаний за то, чтобы не объявлять их монополиями.
