В экономиках России и Швейцарии происходит кое-что весьма приятное. И никто не желает этого замечать. А между тем, может, это стоит использовать.
Первого июля на валютных рынках произошло одно из ряда вон выходящее событие, но если вы читаете только общенациональные газеты, то считайте, что вы его пропустили. В этот день Россия - впервые с 8 августа 1914 года - сделала свой рубль полностью конвертируемой валютой. Если точнее, то Россия сняла все ограничения на переток рублей через свои границы. Теперь рублями можно свободно торговать на международных биржах, а иностранцы имеют право открыть рублевые счета как в России, так и за ее пределами. Инвесторам, вкладывающимся в российские бумаги с фиксированным доходом, больше не нужно держать в Центральном банке беспроцентные счета, то есть фактически платить необъявленный налог.
И что же, за рублями стали выстраиваться очереди? Отнюдь, хотя за последний год рубль поднялся по отношению к доллару на 6,3 процента, из которых дистанция в 0,7 процента была пройдена с начала июля. Для страны, пережившей столь нелегкий переход от коммунизма к капитализму, этот шаг навстречу открытому рынку - весьма положительное событие. Он может сделать зарождающиеся в России рынки капитала более глубокими, более эффективными и в большей степени интегрированными с международными рынками. Короче говоря, конвертируемость рубля подтолкнет Россию еще дальше по пути глобализации, стимулируя приток капитала и дальнейший рост рубля по отношению к доллару.
Почему же журналисты упустили рубль? Да потому, что у них голова занята только тем, как бы написать в очередной раз, что президент Владимир Путин ведет страну назад к авторитарному прошлому. Если они не могут себе даже представить, что человек, в свое время служивший в КГБ, может проводить какую бы то ни было экономическую либерализацию, что уж думать о том, чтобы они это напечатали. . .
Теперь перенесемся из Москвы в Париж. Здесь тоже разворачиваются весьма интересные события, и тоже связанные с валютным рынком. Ни для кого не секрет, что еще с февраля 1965 года, когда Шарль де Голль (Charles de Gaulle) выступил со своей знаменитой речью о роли золота в мировой финансовой системе, Франция неизменно проводит в жизнь одну и ту же международную валютную стратегию: любая система хороша, если она направлена против гегемонии американского доллара. Собственно, поэтому французы в 1999 году так ратовали за создание Европейского валютного союза (European Monetary Union).
Так что когда Жан-Клод Трише (Jean-Claude Trichet), с 2003 года занимающий должность председателя Европейского центрального банка, говорит, что дешевизна китайского юаня дает Китаю конкурентное преимущество в торговле с другими странами и создает опасные глобальные перекосы (читай: огромный дефицит торгового баланса в США), он фактически проталкивает французскую точку зрения. И, что интересно, правительство Буша - фактически правительство неомеркантилистов, поддерживаемых проводниками узкокорпоративных интересов, - попалось на эту удочку. США развернули кампанию - да еще какую - за то, чтобы заставить китайцев отвязать юань от доллара и пустить его в свободное плавание. Если бы это произошло, главный приз достался бы французам - дело в том, что в этом случае другие страны, также привязывающие свои валюты к доллару и образующие азиатский 'долларовый блок', также порвали бы с американской валютой, и блок бы распался. Это катком прокатилось бы по долларовой гегемонии, спровоцировало бы нестабильность во всей азиатской долларовой зоне (которая к тому времени была бы уже бывшей) и остановило бы переток сбережений азиатов в экономику США.
У китайцев, собственно, есть прекрасная возможность сорвать планы и французских, и американских протекционистов: ввести полную конвертируемость юаня при его фиксированном обменном курсе по отношению к доллару. Если бы Китай это сделал, то сам остался бы на прежних позициях, и монетарный режим у него был бы такой же, как у Гонконга, а азиатский 'долларовый блок' остался бы в неприкосновенности. Не думаю, что кто-нибудь посчитал бы правильным покупать юани в ожидании санкции Пекина на серьезную его ревальвацию.
Внимания заслуживает еще одно событие из мира денег: кажется, швейцарский франк теряет некогда характерный для него статус 'спокойной гавани'. По идее, все эти ближневосточные войны и подъем цен на нефть и золото должны были бы сделать франк популярным 'средством хранения средств'. Ведь в экономике Швейцарии, плюс ко всему, наблюдается здоровый рост, низкий уровень безработицы, низкая инфляция и значительный профицит торгового баланса. Но франк, будто этого не замечая, опустился до самых низких отметок по отношению к евро за шесть лет и по отношению к фунту стерлингов - за два года.
Разгадка в том, что в Швейцарии принята низкая ставка рефинансирования (заем, взятый на один год, стоит всего 2 процента), в связи с чем страна пережила волну заимствований во франках, сделанных физическими лицами и малыми предприятиями в странах Восточной Европы (особенно в Венгрии) и в Турции. Однако погашать свои займы, взятые в швейцарской валюте, все эти 'мамы и папы' должны в венгерских форинтах и турецких лирах. В результате создается опасный валютный перекос, больше всего напоминающий расшатанный железнодорожный мост - в особенности когда следят за его состоянием те, кто не имеет в этом никакого опыта, - и когда поезд рухнет, следует ожидать резкого подъема курса швейцарского франка. Так что фьючерсные контракты евро/франк, торгуемые под символом RF на Чикагской товарной бирже, следует продавать.
Стив Г. Хэнке - преподаватель прикладной экономики в Университете имени Джонса Хопкинса (Johns Hopkins University) в Балтиморе; старший научный сотрудник вашингтонского Института Катона (Cato Institute). Домашняя страница в интернете - www.forbes.com/hanke
