Мы не пытаем задержанных, неоднократно заявлял президент Буш: мы просто применяем абсолютно законные 'альтернативные методы' ведения допроса.
Но если все, что мы делаем, полностью соответствует закону, почему Белый дом сегодня так лихорадочно пытается договориться с Конгрессом о 'разъяснении' положений Общей статьи 3 четырех Женевских конвенций и внесении поправок в Закон о военных преступлениях, где нарушение этих положений квалифицируется уголовно наказуемое деяние? По мнению Буша, проблема заключается в том, что Общая статья 3, запрещающая 'жестокое' 'унижающее' и 'оскорбительное' отношение к задержанным, а также 'посягательство на человеческое достоинство', сформулирована слишком расплывчато. Он утверждает, что статья не дает 'четкого' указания, какие методы ведения допроса разрешены, а какие - нет.
Впрочем, на самом деле Буша беспокоит отнюдь не это. Его главная проблема носит абсолютно противоположный характер: положения Общей статьи 3 и Закона о военных преступлениях недостаточно расплывчаты. Любой суд страны, если ему придется решать, представляют ли несколько 'альтернативных' методов допроса, применяемых с санкции нынешней администрации, нарушение положений Общей статьи 3, а значит, и Закона о военных преступлениях, непременно признает их противозаконными.
Наша Конституция запрещает 'жестокие и необычные наказания'. Формулировка также не слишком четкая, но у американских судов никогда не возникало проблем с ее толкованием. Как отмечается в решении Верховного суда по делу 'Хоуп против Пелцера' (Hope vs. Pelzer), вынесенном в 2002 г., аргументы о том, что неясность критериев не позволяет определить, какие именно действия запрещаются законом, состоятельны далеко не всегда. Есть методы, полностью 'несовместимые с человеческим достоинством', 'по определению' носящие 'явно' жестокий характер.
Конечно, для кого-то унижение других означает приятно возбуждающее времяпровождение. Но если администрация не готова утверждать, что люди, которых удерживают США, благодарны своим тюремщикам за то, что те надевают на них собачьи ошейники и водят на поводке, определить, что такое 'посягательство на человеческое достоинство' на практике не так уж трудно. Да и найдутся ли люди - за исключением психопатов, конечно, - действительно неспособные определить, можно ли считать пытку удушением, когда заключенному неоднократно вливают воду в рот и ноздри, жестоким и бесчеловечным обращением? Если кто-то сомневается, пусть представит себе, что 'альтернативные' методы, которые Буш хочет узаконить, применяются в отношении его сына или дочери. Вообразите, что это вашего сына похитили и голым бросили в камеру, где температура чуть выше, чем в холодильнике, а затем неоднократно обливают ледяной водой, чтобы вызвать переохлаждение организма - вы сочтете это нормальным? Представьте себе, что его приковали к стене таким образом, что он не может ни сесть, ни лечь, а только висеть на руках? Что тюремщики грозят изнасиловать и убить его жену, или 'понарошку' закапывают его в землю живьем? Или что они проделывают с ним все это по очереди? Думаете, вы не смогли бы определить, жестоко это, или нет?
За нарочито нейтральными выражениями вроде 'альтернативных методов', 'изменения рациона' и 'стрессовых положений' кроются действия, призванные сломить человека физически и духовно. Как с нравственной, так и с юридической точки зрения, многие 'альтернативные методы' ведения допроса, за которые ратует наш президент - просто-напросто пытки. И никаких сомнений в том, что они носят жестокий, бесчеловечный, и унижающий достоинство характер, быть не может.
Именно это и беспокоит президента. Он отлично понимает, что действия, практикуемые с его санкции или по прямому распоряжению, нарушают Общую статью 3 Женевских конвенций. Недвусмысленное свидетельство тому - решение Верховного суда по делу 'Хамдан против Рамсфелда' (Hamdan vs. Rumsfeld). Впрочем, это решение ни для кого не стало сюрпризом: оно лишь официально подтвердило то, что многие ученые-правоведы (и военные юристы) пытались внушить Белому дому уже не один год.
В конце концов, Общая статья 3 вошла в международное законодательство не вчера. Именно в этой формулировке она действует с 1949 г., и раньше у США никаких проблем с этой статьей не возникало. В том же 1949 г. мы подписали и ратифицировали Женевские конвенции: более того, американские дипломаты участвовали в их подготовке. А Закон о военных преступлениях был принят подавляющим большинством голосов в 1996 г., когда большинство в Конгрессе принадлежало республиканцам. Так что никаких неожиданностей и неясностей здесь нет. Любому понятно, что Статья 3 запрещает любые пытки, в том числе 'пытки в облегченном варианте', за которые выступает администрация. Еще в 2002 г. тогдашний юрисконсульт Белого дома Альберто Гонсалес (Alberto Gonzales) предупреждал Буша, что за некоторые решения ему, возможно, 'грозит уголовное преследование в США'. Однако экстремисты, захватившие Белый дом, проигнорировали полувековой опыт американской юстиции и рекомендации высшего командования вооруженных сил. Буш отмахнулся от советов и санкционировал действия, которые, по мнению Гонсалеса, 'прокуратура в будущем' может счесть нарушением Закона о военных преступлениях.
Однако цыплят по осени считают, и сегодня, похоже, эта осень наступила. И если слово 'ответственность' в толковом словаре администрации явно отсутствует, то там есть длинная статья, разъясняющая понятие 'ССШ - спасай свою шкуру'.
Буш - не дурак. Он уже понял, что наследие, которое он оставит в истории, будет вызывать у потомков лишь чувство стыда. Поэтому он готовит 'запасной аэродром': пытается заранее выговорить у Конгресса хотя бы иммунитет от уголовного преследования.
