Американские представители власти, угрожающие изолировать Иран от мирового сообщества, должны брать уроки у иранского руководства, которое прекрасно справляется с задачей очищения этой исламской республики от иностранного влияния. В декабре прошлого года президент Махмуд Ахмадинежад (Mahmoud Ahmadinejad) запретил выпускать в эфир государственных теле- и радиоканалов западную музыку. А в середине мая его правительство объявило о планах увеличения в течение двух лет количества станций для блокирования иностранных спутниковых телеканалов с 50 до 300. Пока иранское государство стремилось сделать эфир безопасным для своей теократии, государственный секретарь Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) вновь пригрозила Ирану "изоляцией от мирового сообщества".
Схожим образом, администрация Буша утверждает, что если правительство Ким Чен Ира (Kim Jong Il) откажется от своей ядерной программы, Америка поддержит вхождение Северной Кореи в мировую семью наций. Если оно будет упорствовать, то Вашингтон, по словам Райс, "пойдет на дальнейшее усиление изоляции Северной Кореи".
Похоже, Соединенные Штаты Америки не понимают одного: самые репрессивные режимы мира только благодаря такой изоляции и выживают. Они стабильны, поскольку закрыты. Товарищ Ким знает, что ему нужно скрывать Северную Корею от внешнего мира, а внешний мир - от Северной Кореи. Если бы половина населения Северной Кореи хотя бы полчаса посмотрела CNN (или канал "Аль-Джазира", если уж на то пошло) и осознала тот огромный ущерб, который наносит катастрофическая политика и жестокость его государства; если бы она увидела огромную разницу в своем жизненном уровне и уровне жизни в Японии или Южной Кореи, режим Кима не выжил бы. Угрожать такому режиму изоляцией - все равно, что угрожать тонущему человеку спасательным кругом.
Так каков же оптимальный способ трансформации стабильного, но закрытого государства в государство стабильное, но открытое? История показывает, что подобные преобразования в странах сопровождаются опасными периодами хаоса. Некоторые государства, такие как Южная Африка, этот переход сумели пережить. А некоторые, такие как Советский Союз и Югославия, не сумели.
На Ближнем Востоке администрация Буша стремится к распространению демократии и созданию свободного рынка - по сути дела, к преобразованию закрытых государств в открытые. Однако навязывание таких перемен извне может обострить и усилить неразбериху и смятение переходного периода. Это каждый день на себе познают американские войска в Ираке. Подтолкнуть закрытое государство к дестабилизации легко; гораздо труднее помочь его гражданам построить новую политическую стабильность, основанную на открытости.
Представьте себе график, на котором вертикальной осью является стабильность страны, а горизонтальной - ее открытость (как внутри страны, так и перед внешним миром). Если каждую страну изобразить на графике в виде точки, то в результате мы получим кривую, очень напоминающую английскую букву J. Страны, расположенные на графике выше, более стабильны, те, что пониже, менее стабильны. Страны, разместившиеся на правом изгибе буквы J, более открыты; те, что слева, более закрыты. В этом простом изгибе буквы J заключены многие дилеммы, присущие сегодняшней глобальной политике.
Стабильность государства зависит от его способности выдерживать удары и самому не создавать шоковых нагрузок. Например, когда президентские выборы в Мексике в июле завершились почти с равными результатами главных претендентов, что вызвало требования о пересчете голосов и массовые протесты в столице, местные и иностранные инвесторы в основной массе не обратили внимания на возникшие споры. Почему? За последние несколько лет политические, финансовые и правовые институты в Мексике обрели значительное доверие общества. Правительство сегодня более компетентно, развивается средний класс. Мексика пережила шок, однако выборы продемонстрировали базовую политическую стабильность страны.
Открытость страны - это та мера, в которой государство разрешает людям, идеям, информации и товарам свободно перемещаться внутри своих границ и за их пределами. Переводятся ли иностранные книги на местные языки? Имеют ли граждане доступ к независимым местным, общенациональным и зарубежным средствам массовой информации? Могут ли они выезжать за пределы своей страны? Разрешены ли в ней иностранные инвестиции? Могут ли граждане свободно общаться и заниматься бизнесом?
Все открытые и стабильные страны в правой части кривой графика заинтересованы в том, чтобы страны слева тоже становились более открытыми. Однако самыми мощными сторонниками перемен в любом обществе являются живущие в нем люди. Демократизация Северной Кореи извне в ближайшем будущем нереальна. Вместо этого, постепенное проникновение в северокорейские коммуникационные технологии - в сотовую связь, Интернет, спутниковое телевидение и в оборудование для передачи текстовых сообщений, имеет гораздо большие шансы со временем изнутри подорвать диктаторский режим. Вспомните недавнюю реакцию властей Северной Кореи, когда из Китая на ее территорию начали попадать отбракованные видеомагнитофоны и контрабандные записи южнокорейских "мыльных опер". Эти записи стали настолько популярны, что государственное телевидение предупредило граждан о том, что они не должны имитировать южнокорейский сленг и прически.
К сожалению, политика США слишком часто помогает авторитарным режимам изолировать свое население. Французская компания Alcatel недавно провела модернизацию телекоммуникационной сети Ирана и впервые поставила в страну цифровое оборудование для высокоскоростного Интернета. Однако когда компания начала переговоры о слиянии с американской фирмой Lucent, некоторые местные законодатели стали осуждать Alcatel за ее связи с Ираном. Модернизация телекоммуникаций дала иранцам больше возможностей для общения и связи с внешним миром. Вместо осуждения этих действий Вашингтону следовало бы брать с них пример.
Даже ограниченные торговые связи между открытыми и закрытыми странами способствуют налаживанию общения между людьми внутри страны и за ее пределами. Приглашая такие страны, как Иран, Россия и Саудовская Аравия, к вступлению во Всемирную Торговую Организацию, открытые государства могут помочь укреплению там среднего класса и создать дополнительные стимулы к дальнейшей открытости. Все это произойдет не сразу, ведь Куба и Бирма уже находятся в рядах ВТО. Однако это был бы первый шаг в рамках долгосрочных усилий.
Но в краткосрочной перспективе открытость может создать мощнейший дестабилизирующий эффект. Чтобы закрытая, но стабильная страна стала открытой и стабильной, она должна пройти нижнюю точку в кривой графика. В этот период переход к открытости сочетается с опасной нестабильностью. Готов ли мир к открытым общенациональным выборам в Пакистане, например? Или в Египте? Если бы через месяц состоялись честные и справедливые выборы в Китае, стала бы эта страна более стабильной или нет?
Эта нижняя точка буквы J очень опасное место. Жестокость и насилие фанатиков, а также нападения мятежников каждую неделю приводят к гибели сотен иракцев. В такой ситуации общественность вполне естественно требует скорейшего возврата к стабильности, пусть даже в ущерб открытости. (Россия, например, отреагировала на хаос ельцинского периода поддержкой Владимира Путина, проголосовав, тем самым, за возврат на левую кривую графика - к более стабильному, но авторитарному государству.)
Чтобы двигаться вправо вдоль кривой графика, требуется большой запас времени и политического капитала. А в Ираке нет ни того, ни другого. Для обеспечения успеха понадобятся годы иностранной военной поддержки и финансовая помощь. Администрация Буша мало что сделала для подготовки американского народа и мирового сообщества к принятию таких обязательств. А народ Ирака не испытывает достаточного доверия к своему новому правительству, чтобы пойти на необходимые для успеха жертвы. Если насилие будет нарастать, Ирак со временем может породить новый авторитарный режим или скатиться в хаос, поскольку местное население в защите своих интересов все более полагается на боевиков-фанатиков.
Наблюдая всю эту неразбериху и хаос, легко понять, почему лидеры стран из левой части графика делают все возможное, лишь бы не допустить постепенной открытости или переходов. Ким не заинтересован в том, чтобы волонтеры из "Корпуса мира" свободно разъезжали по Северной Корее и рассказывали сельским жителям глубинки о том, какова она - жизнь за границей. Иранские клерикалы уводят свою неспокойную молодежь прочь от соблазнов западной культуры и делают акцент на том, как Запад стремится воспрепятствовать реализации ядерной программы Ирана.
На самом деле, многие лидеры-диктаторы прекрасно знают, что если они спровоцируют Соединенные Штаты Америки, Вашингтон изолирует их страны, усилив тем самым их власть. Некоторые из подобных провокаций выглядят как небольшие приступы сумасшествия. (Послушайте, что Ахмадинежад говорит о Холокосте, или что Ким говорит о . . . - да о чем угодно.) Но когда Уго Чавес (Hugo Chavez) из Венесуэлы или правящая военная хунта Бирмы начинают предупреждать о возможном американском вторжении, они отнюдь не утрачивают связь с действительностью. Они просто крадут идеи из того сценария, который помогает кубинскому президенту Фиделю Кастро вот уже 47 лет находиться у власти.
А в Иране ругать Соединенные Штаты Америки даже выгодно. На самом деле, многие члены иранского правительства были бы рады введению международных санкций, которые стали бы полезным инструментом сплочения иранцев вокруг своего режима, помогли бы лишить внутренних соперников поддержки общества и позволили переписать законы, чтобы возможные будущие реформаторы не смогли закрепиться в органах власти.
В отличие от всего этого, опыт Китая в плане стабильности и открытости не совсем однозначен. Открытость страны навстречу торговле, иностранным инвестициям и передовым средствам связи должна уверенно ставить ее в правую часть графика. Но на самом деле, политика полицейского государства заставляет поместить Китай слева. По сути дела, китайские лидеры надеются опровергнуть саму идею этой "J-тенденции". Они делают ставку на то, что благодаря росту благосостояния китайского народа им удастся ввести страну в мировое сообщество, одновременно избежав того хаоса, который сопровождает процесс развития открытости в авторитарном государстве.
Сможет ли Коммунистическая партия Китая пережить эту точку падения в кривой графика? Видимо, 11-процентный рост ВВП позволить избежать недовольства общества авторитарной системой. А может быть, и нет. 50 тысячам китайских полицейских предъявлено обвинение в пользовании Интернетом. Однако каждый день 100 тысяч китайцев впервые входит в международную паутину. А опасность внезапного экономического спада, который может стать результатом длительного роста цен на нефть или введения ограничений на поездки из-за вспышки птичьего гриппа, способна быстро подорвать политическую стабильность Китая в долгосрочном плане. Эта страна находится гораздо ближе к опасной нестабильности, чем можно себе представить.
Так или иначе, но все государства - даже самые открытые и стабильные - постоянно перемещаются вдоль кривой этого графика. Некоторые страны совершают резкие и широкие шаги, другие перемещаются почти незаметно. Однако история говорит о том, что все закрытые государства со временем либо увядают, либо взрываются. Просто возведенные вокруг них стены не дают миру возможности увидеть их скрытую нестабильность. И только открытость, связывающая граждан как одной, так и разных национальностей, помогает странам наращивать стабильность и социально-экономический динамизм. Только свободный обмен информацией, ценностями и людьми дает возможность построить глобальную стабильность, которая обогащает всех, принимающих в ней участие.
Президент Eurasia Group Ян Бреммер является автором книги "Кривая в форме буквы J: новый способ для понимания причин взлетов и падений государств" ("The J Curve: A New Way to Understand Why Nations Rise and Fall" (Издательство Simon and Schuster)
____________________________________________________
Ян Бреммер: Что будет делать Китай? ("The International Herald Tribune", США)
Ян Бреммер: Цены превращают нефть в оружие ("The International Herald Tribune", США)
