Если Польша откажется от американской программы создания противоракетного щита, то Путин будет готов приехать в Польшу даже с улыбкой на лице
Затруднения в торговле с Россией, разблокирование судоходства по Вислинскому заливу, словесные поединки вокруг северного газопровода, вопрос об Украине и ее геополитической ориентации - это лишь некоторые фрагменты мозаики, над которой склонились исследователи нашей восточной политики. Мы часто слышим, что во всем плохом в наших отношениях с Москвой виновата польская историческая политика: повторяющиеся обвинения в адрес российской исторической памяти, которая не хочет взять на себя ответственность за катынское преступление и ищет ее фальшивые эквиваленты в Польше. Говорят, что стоит оставить историю историкам, как над нашими отношениями с Москвой наконец-то засияет солнце. . . Я не разделяю эти надежды, равно как не верю в какие-либо целительные последствия встречи президента Путина с президентом Качиньским.
Причина дружелюбия
Напомним: президент Российской Федерации уже дважды совершал жест, предполагающий возможность исторического примирения. Первым это сделал президент Ельцин, который 24 августа 1993 г. стоя перед катынским крестом на варшавском кладбище Повонзки, просил у поляков прощения за это преступление. В январе 2002 г. президент Путин возложил цветы к варшавскому памятнику в память о борьбе героев Подпольной Польши за независимость - в том числе, от советского Большого Брата. Однако оба этих жеста, лишь на первый взгляд связанные с исторической политикой, имели второе дно, куда более важное для Москвы. В первом случае президент Ельцин хотел остудить запал поляков, рвавшихся в НАТО. Во втором - Путин создавал атмосферу, которая способствовала бы мирной экспансии российской энергетической монополии на польский рынок (речь шла о подготовке к приобретению гданьского нефтяного порта российским 'Лукойлом'). И оба раза ничего не вышло. Можно ли удивляться тому, что Президентский дворец не пользуется расположением Кремля?
Однако, может быть, мы дождемся еще одного такого жеста. Даже проглядывается возможная причина нового дружелюбия и доброй воли со стороны Москвы: это вопрос о размещении в Польше существенного элемента американского противоракетного щита. Сначала появился кнут - начальник штаба российской армии генерал Юрий Балуевский еще в декабре прошлого года говорил о последствиях для Польши, в том числе военных, которые повлечет за собой ее вступление в этот 'антироссийский заговор'. А теперь, значит, появляется пряник - визит президента России в Варшаву. Если у него будет реальная надежда на то, что Польша выйдет из американской программы, то президент даже приедет с улыбкой на лице!
Не-историческая политика
Однако я не думаю, что даже по такому случаю он будет готов к символическому и лишь ради поляков совершаемому переосмыслению исторического наследия, которое он представляет, будучи хозяином Кремля. Здесь совершенно необходимо подчеркнуть принципиальное отличие России 1993 г. - времени 'раннего Ельцина' - и осени 2006 г. - времени 'зрелого Путина'. В первой была видна готовность к хотя бы символическому сведению счетов с тоталитарным прошлым советской системы, от которого Ельцин в то время хотел увести Россию. В нынешней России - как официальной, правительственной, так и в мнениях улицы - доминирует дух синтеза всего самого имперского в советском и российском наследии. Не только Катынь, но и пакт Молотова-Риббентропа и даже самые страшные сталинские преступления против граждан самого СССР в сегодняшней России или замалчиваются или даже защищаются как мудрые шаги, призванные служить величию государства российского. К тем, кто об этих преступлениях помнит (а таких в России по-прежнему не так мало), относятся как к вредным диссидентам-маргиналам.
Сегодня на признание Москвой нашего видения истории мы не можем рассчитывать. Но не будем забывать: это польское видение в значительной мере отождествляется с историческим видением тех россиян, которым данный советско-имперский синтез не по вкусу. Если мы его перечеркнем, то должны будем принять убеждение в том, что Россия не заслуживает ничего другого, как правление твердой, даже жесткой руки - без шансов на демократию западного типа. А если мы и дальше будем его защищать - то уже точно против президента Путина, но зато, возможно, не без шансов на поддержку со стороны другой, слабой пока России, а также совсем не малой части общественного мнения Европы и Америки. Той, которая выступает против усмирения Чечни, устранения неугодных бизнесменов (Ходорковский) или третирования периферии, оппозиционно настроенной по отношению к имперскому центру (в последнее время это Грузия).
Геополитический щит
Если Россия захочет вести с Варшавой серьезный политический диалог, то обязательно во имя каких-то интересов. С этой точки зрения вопрос о вступлении Польши в НАТО, тревоживший россиян в 1993 г. или вопрос об активном сопротивлении Варшавы планам строительства балтийского газопровода 'Путин-Шредер' имеют свое продолжение и дополнение как раз в вопросе о присутствии американского противоракетного щита на польской земле.
Своим главным противником на геополитической шахматной доске Россия по-прежнему считает Соединенные Штаты. Сопротивление расширению НАТО было связано именно с этим убеждением, с ним же связано постепенное, но в последние годы все более эффективное сближение России с Европейским Союзом, а, особенно, с его 'твердым' французско-немецким 'ядром'. Этот процесс, который усиливается стратегией Путина, направленной на то, чтобы поставить Европу в зависимость от российских энергетических ресурсов, разворачивается на фоне геополитического плана по созданию российско-европейской 'оси добра'. Теряющий размах ЕС может заняться поиском нового импульса для своих амбиций по участию в большой игре за будущее мира в экономическом, но также и в политическом сотрудничестве с российской неоимперией.
Такая мысль становится все более близка многим серьезным политикам Франции, Германии, Италии. Конечно, бывают еще споры между Россией и ЕС о влиянии на Украине (обострившиеся из-за участия Польши в оранжевой революции), в Молдавии или Грузии. Конечно, Россия старается демонстрировать время от времени, что у нее есть альтернативы: стратегического партнерства с Китаем или - над головой Европы - даже с США. Однако, логика экономических, демографических проблем, а также определенной политической традиции (все еще актуальной для оси Москва-Берлин-Париж) толкает Россию и Европу - по крайней мере, старую, континентальную - на сближение. Так что, может альтернативой Еврабии является как раз Евроссия? Однако это партнерство все-таки создается с оглядкой на Америку, а не на мир ислама. Между тем, настоящей альтернативой Евроссии является хрупкое и все более слабое понятие Запада: евроатлантической цивилизации.
Польша мешает
'Младоевропейские' страны (в Москве с удовольствием подчеркивают их отличие от старой 'настоящей' Европы) со своим проамериканским подходом, так четко проявленным во время войны в Ираке, мешают реализации долгосрочного сценария по созданию Евроссии. В этом лидирует Польша, которая со своим историческим 'предубеждением' в отношении российско-немецкого сотрудничества над ее головой, а также стремлением играть активную роль на территории бывшей Речи Посполитой, становится каналом американского влияния, которое воспринимается как противовес неоимперским тенденциям в России.
Может, это ошибка, от которой пора отказаться? Такой совет дают некоторые наблюдатели нашей внешней политики, видящие шанс Польши в роли активного посредника между Россией и Европейским Союзом, к которой мы призваны самим географическим положением. Но в условиях нынешнего соперничества на сжимающейся карте мира и его ресурсов это означает согласие на постепенное удаление Америки из Европы, окончательный упадок евроатлантического сообщества и поддерживающей его идейной конструкции Запада. Похоже, сегодня эти большие проблемы сосредоточены вокруг вопроса о том, будет в Польше американский противоракетный щит или нет. Если сегодня этого не видят в Варшаве, то, ручаюсь, в Москве это видят прекрасно.
Анджей Новак - профессор Ягеллонского Университета, главный редактор журнала Arcana.
____________________________________________________________
Антироссийский патриотизм ("Przeglad", Польша)
