Когда в январе 2006 г. Россия прекратила поставки газа на Украину, это стало для Евросоюза сигналом тревоги, возродив опасения относительно ее надежности в качестве энергетического партнера. ЕС отреагировал на эти события призывами к диверсификации источников снабжения энергоносителями и вновь обратил внимания на достоинства тепловых электростанций, работающих на угле, и ядерной энергетики. Россия, в свою очередь, заявила, что может перенацелить поставки газа из Европы в Китай.
Несмотря на очевидные разногласия между Россией и Европой, они нуждаются друг в друге больше, чем готовы признать. У Европы нет рентабельных альтернативных способов удовлетворить свои энергетические потребности. Сжигание угля намного увеличивает выбросы двуокиси углерода в атмосферу. Что же касается атомных электростанций нового поколения, то в обществе отношение к этому вопросу неоднозначное, и даже если политические препятствия удастся преодолеть, они вступят в строй не раньше, чем через десять лет. Поставки из альтернативных источников - например сжиженный природный газ (СПГ) из Северной Африки и с Ближнего Востока, будут во-первых необычайно дороги, а во вторых в этом случае Европе придется конкурировать с более привлекательными рынками сбыта, например американским. По нашим оценкам, удовлетворение энергетических потребностей Евросоюза из источников, альтернативных российским, обойдется ему на 40-60 миллиардов долларов дороже (по нынешнему курсу).
Что же касается самой России, то она в случае перенацеливания поставок из западносибирских газовых месторождений на другие направления недополучит от 50 до 70 миллиардов долларов (по нынешнему курсу). Благодаря своей географической близости и высокой платежеспособности Европа представляет собой самый выгодный рынок сбыта для российского газового экспорта. Более того, если крупным европейским энергетическим компаниям позволят вкладывать капиталы в разведку и добычу российского газа, они смогли бы помочь развитию этой отрасли за счет внедрения передовых технологий и предоставления части многомиллиардных инвестиций, необходимых для создания добывающей и транспортной инфораструктуры в труднодоступных районах - таких как морское Штокмановское месторождение или полуостров Ямал в Западной Сибири.
Тем не менее, увеличению поставок российского газа в Европу сегодня препятствует целый ряд факторов. Корпорации обеих заинтересованных сторон не торопятся с масштабными инвестициями, необходимыми для наращивания добычи. Эта осторожность вызвана реальной неопределенностью в таких вопросах, как объем будущего спроса на природный газ в странах Евросоюза, способность России удовлетворить этот спрос, в том, какие организации будут разрабатывать энергетические богатства России, и каков будет характер регулирования энергетического сектора обеими сторонами. Более того, есть и другой повод для тревоги, по крайней мере у европейцев: распространенные сомнения относительно готовности России соблюдать нормы международной торговли. Обе стороны должны совместными усилиями укреплять свои отношения в энергетической сфере, по возможности сводя к минимуму эти серьезные риски и неопределенность, гарантируя тем самым, что необходимые для отрасли инвестиции будут предоставлены своевременно.
В общем и целом, для достижения этих целей действовать необходимо на трех фронтах. Во-первых, Россия и ЕС должны осуществить реформы в сфере регулирования, призванные сократить риски и способствовать притоку инвестиций. Во-вторых, поскольку полностью устранить риски в принципе невозможно, а результаты многих из указанных реформ проявятся лишь через несколько лет, на корпоративном и государственном уровне нужно выработать способы обуздания сохраняющихся рисков за счет поощрения трансграничных инвестиций. В-третьих, сторонам следует общими усилиями повышать прозрачность в отношении целого ряда факторов, воздействующих на ситуацию на рынках.
Дальнейшие реформы
Политическому руководству Евросоюза и России необходимо активизировать процесс реформ. Хотя Европа достаточно далеко продвинулась по пути либерализации энергетического сектора, некоторые его сферы требуют дополнительных усилий. Самое главное, для привлечения новых инвестиций в генерирующие энергетические мощности, Евросоюз должен внести ясность в вопрос о будущем разработанной им системы торговли квотами на выбросы углекислого газа (СТК). Сегодня неясно, какими будут цены на эти квоты после 2007 г., и сохранится ли сама система в период после 2012 г. Чтобы побудить электроэнергетические компании вкладывать капиталы в станции, работающие на газе, а не на угле (использование газа дает вдвое меньше выбросов двуокиси углерода по сравнению с углем), цены на приобретение квот должны быть достаточно высокими. Кроме того, хотя строительство новых АЭС - дело отдаленного будущего, в ближайшие 15 лет в Европе должны быть выведены из эксплуатации существующие ядерные генерирующие мощности, производящие в общей сложности порядка 30 гигаватт электроэнергии. Продление срока их деятельности, несомненно, сократит потребность во вводе новых мощностей, и решения, позволяющие рынку среагировать нужным образом, придется принимать уже в скором будущем. Пока Евросоюз не прояснит свою позицию в отношении СТК, перспективы спроса на газ останутся неопределенными, что затруднит европейским энергокомпаниям и 'Газпрому' принятие решений об инвестициях, необходимых для увеличения добычи газа.
Кроме того, ЕС следует разработать четкую и последовательную систему регулирования, единую для всех стран-участниц, в отношении объектов инфраструктуры, например, трансграничных трубопроводов и подземных газохранилищ: в первом случае для того, чтобы способствовать импорту газа из новых источников, а во втором - чтобы создать резервы на собственной территории, что особенно важно, если газ доставляется издалека. Неясность относительно доступа к транспортной инфраструктуре, и соответственно, потенциальных доходов от этих активов, препятствует инвестициям в подобные объекты.
Более того, Евросоюзу стоит подумать о создании стратегических запасов газа (наподобие стратегических нефтяных резервов в США): это позволит смягчить воздействие ценовых скачков и сохранить стабильность на рынке в случае дефицита предложения. Создание такого резерва может отчасти решить проблемы, связанные с запасами газа, которые имеются у энергокомпаний, вроде тех, что проявились зимой 2005 г.: тогда компенсировать сокращение поставок с помощью этих запасов оказалось невозможно, поскольку они все уже были 'расписаны' для других клиентов. Кроме того, необходим прагматичный подход в отношении долгосрочных контрактов по поставке газа, привязанных к нефтяным ценам. Сегодня Евросоюз намеревается отойти от такой формы соглашений, однако именно они могут стать единственным способом привлечения инвестиций в разведку и добычу, поскольку ликвидного рынка, способного заменить подобные двусторонние контракты, не существует.
Россия, в свою очередь, должна осуществить реформы более фундаментального характера, имеющие не менее важное значение. Так, ей необходимо не только укрепить свою судебную и правовую систему, но и продемонстрировать большую готовность отделять коммерческие соображения от политических. Подобные меры станут гарантией соблюдения долгосрочных контрактов, уважения к правам собственности, и контроля над целевым использованием инвестиций. Если Россия будет играть по правилам международной торговли, это резко увеличит ее возможности по привлечению масштабных инвестиций, имеющих важнейшее значение для разработки газовых месторождений в Западной Сибири - чтобы Россия смогла достичь намеченных показателей добычи на 2020 г., именно на долю этих месторождений должно приходиться до 40% добываемого газа. Для этого потребуются инвестиции в размере 200 миллиардов долларов и привлечение большого количества квалифицированных специалистов для работы в отдаленных районах с жесткими климатическими условиями.
Кроме того, России необходимо продолжать уже осуществляемые реформы в энергетическом секторе за счет либерализации газового рынка и сокращения ценовых субсидий. Одним из результатов этих реформ станет повышение эффективности энергопотребления внутри страны, что послужит одним из важных факторов увеличения экспорта, поскольку потребность в газе в самой России снизится.
Трансграничные инвестиции
Хотя эти реформы позволят России и Евросоюзу существенно ослабить неопределенность и риски в топливно-энергетическом секторе, они дадут результаты не сразу, да и не смогут полностью устранить существующие риски. Обе стороны могут обеспечить привлечение инвестиций уже в ближайшей перспективе за счет поощрения международных проектов и использования рынков капитала для взаимной поддержки энергетических секторов. Такой подход позволит увеличить приток капиталов туда, где они особенно необходимы, а также снизить риски для энергетических компаний за счет более тесной привязки друг к другу игроков, специализирующихся на добыче, транспортировке и сбыте, в целях преодоления неопределенности в области спроса и проблем с ликвидностью на рынке. Скорее всего, для этого европейским компаниям придется увеличить инвестиции в российскую добывающую отрасль и не только принять во внимание, но и согласиться с инвестиционной стратегией 'Газпрома', позволив ему вкладывать капиталы в транспортные и сбытовые предприятия за пределами России.
Кое-какие многообещающие прототипы трансграничных инвестиционных схем уже существуют. Так, 'Газпром' дал понять, что готов предоставить западным нефтяным компаниям возможность вложить капиталы в проект по разработке Штокмановского месторождения, предусматривающий поставки СПГ в Соединенные Штаты. Другой перспективной попыткой укрепить энергетическую безопасность за счет международного сотрудничества является проект Североевропейского газопровода, осуществляемый 'Газпромом' в сотрудничестве с немецкими компаниями BASF и E.ON: он предусматривает прокладку двух 'ниток' протяженностью в 745 миль для транспортировки российского газа. Однако в этом направлении можно сделать куда больше. Россия может и должна наращивать сотрудничество и в разработке месторождений, расположенных на суше. В ответ страны ЕС не должны препятствовать российским инвестициям в их транспортную и сбытовую инфраструктуру.
Усиление прозрачности
Нынешнюю атмосферу неопределенности усугубляет также отсутствие прозрачности в вопросах, связанных с объемами поставок, пропускной способностью инфраструктуры и динамикой спроса. Большая прозрачность информации о нынешних объемах добычи и потенциале инфраструктуры, последних тенденциях спроса, а также сроках осуществления и состоянии новых проектов по разведке, добыче и транспортировке газа будет способствовать инвестициям и облегчит процесс принятия решений. Одним из способов повышения прозрачности было бы создание Европейско-российского газового института, который мог бы взять на себя ту же роль, что играет Международное энергетическое агентство в нефтяном секторе.
Выполнить все эти задачи будет непросто. Неизбежно возникнет соблазн пустить развитие российско-европейского партнерства в сфере энергетической безопасности на самотек. Однако экономические соображения требуют более планомерного подхода к вопросам энергетического сотрудничества - только так обе стороны смогут двигаться вперед.
