О том, что в подъезде своего дома убита Анна Политковская, самый заслуженный журналист России, я узнала в субботу днем. Женщину, пережившую угрозы, вышедшую живой из трехдневного заключения в яме в Чечне и успешно выздоровевшую после отравления в самолете, настигли прямо у порога ее дома. Убийца выстрелил четыре раза и оставил ее тело в лифте. Рядом с телом лежал его пистолет Макарова и четыре отстрелянных патрона.
Сколько бы я ни старалась выбросить эту сцену из головы, она все стоит у меня перед глазами. Эта тихая и мужественная женщина, с которой я в последний раз встречалась на презентации ее книги в Лондоне, закончила жизнь на полу в лифте. Она была убита дома - там, где, казалось бы, должна была быть в безопасности.
Конечно, я знала, что Анне ежеминутно угрожает опасность, но, как и все, кто был с ней знаком, я думала, что ее защитит хотя бы международная репутация. Я ошибалась. Ничто не может защитить журналиста, не желающего сворачивать работу в России, где в фарс превратилась сама мысль о свободе прессы. В России есть место другому - климату полной безнаказанности, в котором бандиту, поднимающему руку на журналиста, даже убийство может сойти с рук. С 1992 года в России погибло сорок два журналиста, многих из которых смерть настигла в схожих ситуациях: они пали жертвами заказных убийств, выполненных с дьявольской точностью и по большей части оставленных российским государством без наказания. В этом году суд оправдал двоих людей, которых обвинили в убийстве американского журналиста Пола Хлебникова (Paul Klebnikov), главного редактора российского издания журнала Forbes, расстрелянного на одной из улиц Москвы в 2004 году. а месяц назад в Москве был убит даже не журналист, а Андрей Козлов, первый заместитель председателя центрального банка России.
После убийства уже многие успели выразить свое потрясение и гнев, вызванные произошедшим. С осуждением этого преступления выступили и 'Репортеры без границ', и Amnesty International, и бывший президент Советского Союза Михаил Горбачев. Но где же заявление от нынешнего президента России Владимира Путина, где слова ужаса и стыда от того, что его страна не защитила от смерти самого признанного из своих журналистов? Молчание Путина говорит само за себя, и уже не раз высказывалось предположение, что, отмечая в субботу свой день рождения, он вряд ли очень сильно огорчился, узнав о том, что самый язвительный критический голос больше не будет ему досаждать.
Для Анны журналистика, столь часто отождествляемая в нашем мире с рассказами об очередном разводе какой-нибудь поп-звезды, была делом, касавшимся действительно важных вещей - убийств и невыразимых злодеяний чеченского конфликта. Она никогда не смотрела восторженными глазами на повстанцев и писала волнующие материалы о русских матерях, которым не рассказывают правды о смерти их сыновей, по чужой воле посланных на жестокую войну.
В 2001 году, когда я впервые встретилась с ней в Лондоне, на конференции писательской организации ПЕН, Анна вынуждена была уехать из Москвы, потому что начала получать угрозы от российского офицера, которого она обвиняла в преступлениях, совершенных против мирных жителей. Анна произвела на меня огромное впечатление, и мы после этого старались делать что могли, чтобы не выпускать ее из виду. Помню, в 2002 году, когда она тайно поехала обратно в Чечню, чтобы расследовать новые сведения о нарушениях прав человека и была задержана, за этим последовал шквал телефонных звонков, и через некоторое время мы с облегчением узнали, что она, живая и здоровая, объявилась в Ингушетии. В том же году она выступила в роли посредника между российскими спецслужбами и чеченскими террористами, захватившими заложников в одном из московских театров.
В последний раз, когда я с нею виделась, она еще не оправилась окончательно от отравления во время перелета в Северную Осетию в самый разгар бесланской трагедии. Это покушение на ее жизнь так и остается нераскрытым: говорят, что образцы крови, взятые у нее для анализа, были уничтожены до исследования на токсины. Судя по первым оценкам в прессе, ее убийство может быть связано со статьей о пытках в Чечне, которую она писала для 'Новой газеты', где обычно работала, но не может быть сомнений в том, что у Анны действительно было много врагов.
По сведениям Комитета по защите журналистов (Committee to Protect Journalists), Россия занимает в мире третье место по количеству убитых репортеров, уступая только Ираку и Алжиру. Это происходит здесь и сейчас, прямо у нас на пороге, но из-за различных обстоятельств - и значительной роли Путина в борьбе с терроризмом, и нашей зависимости от поставок российских энергоносителей - власти западных стран не решаются критиковать российский режим так открыто, как он того заслуживает.
Эту работу оставляли таким людям, как Анна, трагическая и безвременная кончина которой - ей было всего сорок восемь лет, и у нее осталось двое детей - лишний раз показывает правдивую картину той путинской России, государства коррупции и беззакония, о которой она писала. Ее уже не спасти, но любой, кому не безразлична свобода прессы в этой стране, должен подняться и собраться на борьбу. Да, необходимо найти ее убийц и призвать к ответу, но я также хочу, чтобы российское государство было покрыто позором, чтобы его заставили прекратить поддерживать тот климат безнаказанности, из-за которого физическое уничтожение стало ежедневной угрозой для российских СМИ. Ее смерть - лишнее доказательство тому, что все, что она писала об этом государстве без закона - правда.
____________________________________________________________
Смерть женщины, стыдившей Москву ("The Times", Великобритания)
Воздать должное - Анне Политковской* ("The Guardian", Великобритания)
