Россия оказалась в странной ситуации для страны, которая считает себя энергетической сверхдержавой и поставила энергетическую безопасность во главу угла своего президентства в 'большой восьмерке', клубе самых промышленно развитых стран.
Россия обладает самыми крупными запасами природного газа, но ее собственная промышленность страдает от его дефицита. Страна является вторым по величине производителем нефти в мире, она получила большую прибыль от высоких цен на нефть, но темпы роста ее нефтяной промышленности крайне низки.
В течение последних восьми лет именно нефтегазовый сектор явился основой для экономического возрождения России. Первые годы президентства Владимира Путина были отмечены быстрым ростом производства нефти и инвестиций в промышленность, в основном со стороны частных компаний. Но за последние два года темпы роста производства нефти замедлились, и промышленность стала не успевать за экономическим ростом страны.
Аналитики считают, что это - прямой результат вмешательства государства в энергетический сектор. Некоторые обозреватели, как, впрочем, и многие страны, сомневаются в правомерности стремлений государства играть более весомую роль в нефтегазовой промышленности, а недостаточная прозрачность бизнеса не лучшим образом сказывается на инвестиционном климате.
Установление государственного контроля над российским энергетическим сектором для Путина являлось одной из приоритетных задач. В нефтяной промышленности, большей частью приватизированной в 1990-х годах, опять главную роль играют государственные компании, которые совместно с дружественными Кремлю корпорациями, контролируют более половины производимых объемов нефти. И судя по всему, их доля рынка будет только возрастать.
Роснефть, которая получила основные производственные мощности нефтяной компании ЮКОС благодаря неоднозначному и непрозрачному аукциону, теперь заглядывается на оставшиеся от группы активы. Газпром, который уже проглотил Сибнефть, тоже частную компанию, проявляет интерес к покупке акций российских владельцев ТНК-ВР, англо-российского совместного предприятия.
В то время как Кремль усилил свой контроль над нефтяным и газовым секторами, рост производства нефти снизился до двух процентов в год, тогда как в начале 2000-х годов эта цифра в среднем составляла девять процентов, а производство газа Газпромом вообще не увеличилось.
'В недрах России много нефти и газа, но они остаются в земле из-за политики и недостаточно прозрачных инвестиционных правил', - говорит Кристофер Уифер (Christopher Weafer), главный аналитик Альфа-банка.
За последние несколько лет Россия не выдала ни одной крупной новой лицензии. 'До того, как начать раздавать лицензии, Кремль хотел создать своих национальных флагманов промышленности, которым автоматически и достались бы эти лицензии', - говорит Уифер.
Газпром неоднократно переносил сроки начала освоения гигантского Штокмановского месторождения в шельфе Баренцева моря, которое должно было снабжать США сжиженным природным газом. Несмотря на растущий спрос на газ как на внутреннем, так и на мировом рынках, компания отложила реализацию и других проектов, в частности на севере Арктики.
Герман Греф, министр по экономическому развитию и торговли России, заявил, что некоторые промышленные проекты пришлось временно остановить из-за дефицита газа. Газпром считает, что наилучшим способом борьбы с нехваткой газа в России является повышение тарифов для промышленных пользователей, что заставит их использовать другие виды топлива, такие как уголь и мазут. Но в тоже самое время, Газпром хочет оставить за собой единоличный контроль над сетью трубопроводов, что не позволит независимым производителям, в том числе и нефтяным компаниям, инвестировать в производство газа.
Уифер обозначил еще несколько ограничений. Россия обещала принять, но так этого и не сделала, новые правила налогообложения нефтяных компаний, согласно которым для новых и старых месторождений должна была применяться разная шкала налогов, и которые должны были содержать налоговые льготы для тех, кто осваивает новые районы Восточной Сибири.
Вместо того, чтобы разработать четкие и понятные правила, министерство природных ресурсов России, одной из функций которого является выдача лицензий, сделала ряд угрожающих заявлений, который встревожили и запутали инвесторов. Российские законы по-прежнему оставляют широкое поле для интерпретаций для государственных чиновников, которые обычно действуют в интересах государственных компаний.
Недавний 'наезд' на возглавляемый Shell проект Сахалин-2, угрозы отобрать у ТНК-ВР лицензию на разработку Ковыктинского газового месторождения в Восточной Сибири - вот недавние примеры пренебрежительного отношения России к иностранным инвесторам. Министерство природных ресурсов обвинило Royal Dutch/Shell, которой принадлежит 55 процентов в проекте Сахалин-2, в нанесении огромного ущерба экологии и пригрозило заморозить действие экологического сертификата, выданного три года назад.
Российские политики признают, что настоящую причину атаки на Shell стоит искать в увеличивающейся стоимости проекта, который осуществляется по соглашению о разделе продукции. Shell заявил, что стоимость проекта возросла на 20 млрд. долларов, что означает, что Россия в скором времени не начнет получать деньги от этого проекта. Это увеличение стоимости уже сорвало сделку между Shell и Газпромом об обмене активов, согласно которой российская монополия должна была получить 25-процентную долю участия в проекте Сахалин-2 и взамен отдать Shell 50-процентную долю участия в освоении месторождения в Сибири.
Россия не соглашается на увеличение стоимости проекта и заявляет, что Shell изменило условия соглашения о разделе продукции. Многие обозреватели считают, что Россия имеет законное основание для жалоб, но то, что она использует экологию как предлог для решения спора, подрывает доверие к стране.
'Подход России к ее стратегическим ресурсам на западный взгляд может показаться неловким, или отменяющим прошлые обязательства', - сказал на конференции Роджер Маннингз (Roger Munnings), глава подразделения глобальной энергетике и природных ресурсов компании KPMG.
Угроза министерства природных ресурсов отозвать у ТНК-ВР лицензию на разработку Ковыктинского месторождения рассматривается как применение грубой тактики ведения переговоров - вскоре после этих угроз Газпром выразил свою заинтересованность в покупке пакета акций ТНК-ВР.
Россия отчаянно нуждается в иностранных инвестициях и экспертизе для разработки ее обширных запасов, только это поможет ей остаться значимым игроком на энергетическом рынке. Иностранным компаниям также нужен доступ к российским ресурсам, правда, не любой ценой.
'(В стратегических секторах) нам действительно хотелось бы большей ясности, требуются ли иностранные инвестиции, и какого типа инвестиции нужны, - говорит г-н Маннингз. - В настоящий момент мы не имеем четкого ответа на эти вопросы'.
