ВАШИНГТОН - Заказное убийство корреспондента "Новой газеты" Анны Политковской в конце прошлой недели вызвало потрясение и возмущение в рядах правозащитников и журналистов как в России, так и за рубежом. На ее похоронах во вторник присутствовали тысячи людей, но от российского правительства там был лишь заместитель министра культуры. Значение этого убийства можно понять лишь в контексте последних событий в России, которые не должны оставаться без внимания зарубежных политических руководителей и лидеров делового мира.
Убийство Политковской нельзя рассматривать лишь как месть за ее репортажи о злодеяниях российских военных в Чечне или за критические оценки политики президента Владимира Путина. Нет, это убийство, ставшее, по данным Комитета в защиту журналистов, тринадцатым заказным убийством российского журналиста с момента прихода к власти Путина в 2000 году, является самым свежим примером беззакония, царящего в России.
Такое состояние дел - это побочный продукт преднамеренных действий известных людей, представляющих интересы влиятельных групп, по запугиванию оппонентов существующего политического и экономического порядка, а также по выдавливанию из России иностранных конкурентов в сфере добычи полезных ископаемых и финансов.
В прошлом месяце в Москве был убит заместитель руководителя российского Центробанка Андрей Козлов. Козлова многие считали сторонником дальнейших экономических реформ и усиления конкуренции в банковском секторе страны, в том числе, и со стороны иностранных банков. В начале этого месяца в Сибири был застрелен главный инженер совместного англо-российского нефтепроизводителя ТНК-ВР Энвер Зиганшин. Возможно, это было предупреждение British Petroleum.
Убийство Зиганшина произошло вскоре после того, как российское правительство поставило под угрозу срыва многомиллиардный инвестиционный проект Shell по добыче нефти "Сахалин-2", отозвав необходимую для его осуществления лицензию. Российские власти пошли на такие меры на том основании, что Shell якобы нанес существенный ущерб окружающей среде. Эти действия были встречены с глубоким скептицизмом, поскольку в целом Россия крайне слабо требует соблюдения норм охраны окружающей среды.
Став шесть лет назад президентом, Путин пообещал положить конец беспорядкам ельцинской эпохи и создать "диктатуру закона". Тогда эта фраза звучала довольно двусмысленно. Теперь двусмысленность исчезла. С учетом того, что Путин был агентом КГБ, а по образованию является юристом, становится ясно, что он имел в виду "бисмарковскую" модель, которая сочетает в себе основанное на системе правил общество и мощную систему безопасности. Его предположения основывались на том, что воспитанные коммунистическим Советским Союзом россияне с готовностью откажутся от гражданских прав в обмен на экономический рост и стабильность в повседневной жизни. Однако Путин во многом не оправдал возложенных на него надежд.
Российское государство следует курсом установления своего прямого или опосредованного контроля над значительной частью сферы природных ресурсов страны, действуя при этом под прикрытием законности. Достаточно вспомнить силовые действия в отношении нефтяной компании Михаила Ходорковского ЮКОС, предпринятые в последние годы.
Сегодня лишь малочисленная группа в Кремле знает, как формируется политика российского государства, и кто ею управляет. Аналитики отмечают, что сегодня, когда происходит все большая централизация власти в Москве, на ключевых постах в российском правительстве находится примерно 6000 бывших руководителей из КГБ.
Не совсем ясно, обладает ли Путин возможностями для единоличного определения политического курса. Он испытывает давление со стороны силовиков - влиятельных людей из руководства ФСБ, вооруженных сил и министерства внутренних дел - и вынужден удовлетворять их интересы.
Есть два возможных объяснения последних событий. Либо Путин преднамеренно санкционировал проведение такой политики, либо в условиях, когда в 2008 году подходит к концу его второй президентский срок, он уже не обладает достаточной властью для наведения порядка внутри страны или для определения направлений российской внешней политики. Последним соображением можно объяснить вызывающую все большую тревогу политику России в отношении Белоруссии, Ирана, Грузии, Молдавии и Украины.
Направление движения России вызывает нервозность во многих странах. На этом фоне вполне сможет измениться и отношение частного сектора. Компании дважды подумают о том, стоит ли вкладывать крупные инвестиции в нестабильных странах, где отсутствует твердо установившийся правопорядок.
Чтобы Россия стала привлекательной для местных и зарубежных инвесторов, ее юридическая система и корпоративное управление должны быть более прозрачными и ответственными. А этого не произойдет без независимой прессы, которая постоянно и достоверно сообщает обо всем, что влияет на коммерческую деятельность. Не произойдет этого и в том случае, если российское государство будет продолжать интервенционистский курс в интересах своих политических фаворитов. Россия не может жить лишь за счет энергетического экспорта, особенно в условиях снижения численности ее населения.
Если нынешняя ситуация сохранится, экономической деятельностью в стране готовы будут заниматься лишь те, кто обладает хорошими политическими связями с правящей элитой России. В определенной мере это будет напоминать централизованное управление экономической активностью и политической жизнью из не столь далекого прошлого страны.
Этан Бергер - научный сотрудник Школы дипломатической службы Американского университета и адъюнкт-профессор Вашингтонского юридического центра университета Джорджтауна.
____________________________________________________________
Гарри Каспаров: Анна Политковская ("The Wall Street Journal", США)
Сдержанная реакция Запада говорит о многом ("The Guardian", Великобритания)
