- Убийство журналистки Анны Политковской заставило нас более трезво подходить к оценке ситуации в России. Как сейчас обстоят дела в этой стране?
- Гибель Анны потрясла всех. Как раз об этой жестокости, о беспредельном насилии она и писала в своих статьях. Одна из ее самых больших заслуг в том, что она показала, как на самом деле раскручивается эта спираль насилия. В России все связано между собой. И дело не только в Чечне, это не изолированный случай. В своих многочисленных расследованиях, которые она вела по всей стране, Анна смогла показать, что война и насилие прочно вошли в российское общественное сознание.
- Значит, раньше российские нравы были более мягкими?
- С падением коммунистического режима насилие никуда не исчезло: мы наблюдаем те же методы в армии, в работе милиции и спецслужб. Но в 1990-х гг. была надежда, что в России наконец-то будет построена система, где первоочередное значение имеет соблюдение определенных правил, а все важные решения принимаются путем переговоров. Однако после прихода к власти Владимира Путина Россия вернулась к своим дурным привычкам. Анна Политковская очень хорошо это понимала, потому что прекрасно знала российское общество. Ее глубоко задевало, что население никак не реагировало на то, что происходит в Чечне, на убийства журналистов и неугодных режиму людей, на попытки обуздать прессу. Но она у нее никогда не появлялось желание бросить свою работу при виде этой неспособности к возмущению. Настоящим гражданином можно стать, только развивая критический, независимый образ мысли. Вот чего не хватает в России, вот почему нет такого общественного резонанса после гибели Анны, который не позволил бы замалчивать имена ее убийц. Конечно, причина такой апатии кроется еще и в самих россиянах, но в то же время они становятся жертвами по-настоящему авторитарной информационной политики.
- Как осуществляется эта информационная политика?
- Российские власти ведут тонкую игру, тщательно выбирая нужные им СМИ. К примеру, они полностью контролируют два самых крупных телевизионных канала, ОРТ и РТР, которые транслируются на всей территории России. В большинстве российских семей телевизор непрерывно работает на протяжении всего дня, и включен он как раз на одном из двух государственных каналов. Как минимум половина каждого выпуска новостей посвящена речам и поездкам Владимира Путина. Для 70-80% россиян, которые не имеют доступа к интернету и живут вдали от больших городов и московской прессы, единственным источником информации остается телевизор.
На протяжении некоторого времени создавалось впечатление, что путинская власть может сосуществовать с некоторыми относительно независимыми органами прессы, такими как частный канал НТВ или газета 'Известия' (бывший печатный орган советского правительства, которому, в отличие от 'Правды' удалось успешно провести внутренние реформы). А потом, после 2003-2004 гг. гайки начали закручивать. Как раз в это время власти подчинили себе НТВ и посадили Михаила Ходорковского, олигарха, бросившего вызов Кремлю. Поворотным этапом стала трагедия в Беслане: 1 сентября 2004 г. были захвачены заложники, а 3-го сентября правоохранительные органы пошли на кровавый штурм. По горячим следам в 'Известиях' опубликовали два разворота с фотографиями с места событий, и их главный редактор был тут же уволен. Сегодня среди независимых газет остались лишь 'Коммерсант' и 'Новая газета'. Есть еще несколько радиостанций - 'Эхо Москвы' и 'Радио Свобода', филиал Radio Free Europe
- Почему же авторитарные власти не подчинили себе все СМИ?
- Я тоже часто задаюсь этим вопросом. Нет, их сдерживают вовсе не правила приличия. Я думаю, что на то есть несколько причин. Во-первых, трудно так сразу поставить под контроль открытое общество, которое уже сформировалось в свое время в России. Существуют сотни различных интернет-сайтов, в том числе чеченских, и там можно прочитать все, что угодно. Цензура не занимается ими, потому что власти знают, что подавляющее большинство населения не имеет к ним доступа. И потом Владимиру Путину и правящей элите выгодна такая открытость, именно она позволила им укрепить свою власть и обогатиться. Им нужна информация, и они ее получают от той просвещенной части российского населения, которая путешествует, читает, заходит в интернет. Существующая в интернете свобода позволяет властям возражать Западу, который критикует их за авторитаризм: посмотрите, у нас все честно, в интернете можно спокойно критиковать режим. Это очень эффективный аргумент.
- Можно ли сейчас свободно заниматься журналистикой в России?
- На этот вопрос нельзя дать однозначный ответ. Наряду с жестокостью, которая не гнушается ни запугиванием, ни убийствами (убийство Анны Политковской было одним из самых заметных, но отнюдь не единственным), власти в отношениях с журналистами придерживаются политики кнута и пряника. Они постоянно напоминают им о той грани, за которую лучше не переступать. Редакции регулярно взаимодействуют с теми, кто контролирует их деятельность. Это весьма узкий круг. Журналисты и представители властей зачастую являются выходцами из одной и той же номенклатурной среды, в детстве они ходили в одни и те же школы. Анна Политковская тоже была из этого поколения, она была хорошо знакома с власть предержащими, особенностями их мышления и финансовыми интересами. И знала об этом слишком много, вот почему ее вскоре стали считать оппозиционером N1. Она рассказывала мне, что после Беслана главного редактора ее газеты вызвали в Кремль. Его собеседник поздравил газету с успешным проведением интересных расследований по коррупционным скандалам и заверил в том, что рекламодатели, которых в последнее время у газеты становилось все меньше, снова к ней вернутся. И добавил: при одном условии - вы распрощаетесь с Анной Политковской. Редактор отказался, потому что знал: если уступит сейчас, то все будет кончено. Газета нашла деньги на поддержание своих тиражей на прежнем уровне, а Политковской пришлось пообещать не писать больше ни слова о Путине. Однако никто не мог помешать ей высказать все свое возмущение в вышедших за границей книгах: 'Чечня, российский позор' (2003), 'Путинская Россия' (2005), и последняя книга 'Дневник разгневанной женщины' (все они были опубликованы Жаном-Франсуа Бутором (Jean-François Bouthors) в издательстве Buchet-Chastel).
- Будут ли у нее последователи? Ведь ее убийство может послужить предупреждением для слишком отважных журналистов.
- Журналисты 'Новой газеты' отреагировали правильно: на своем сайте они публично взяли на себя обязательство вести свое собственное расследование убийства Политковской. Этим занялись два опытных редактора, специалиста по вопросам обороны и безопасности, Павел Фельгенгауэр и Александр Гольц. Они хорошо знают, что в такого рода делах нельзя рассчитывать на правосудие. Да, будет официальное расследование, и виновные, без сомнения, будут найдены, но можно ли быть уверенным в том, что это будут настоящие убийцы? Через несколько часов после того, как было обнаружено тело Политковской, прокуратура сообщила, что у нее уже есть версии происшедшего. А все комментаторы сходятся во мнении, что след тянется в Чечню - либо к российскому ставленнику Кадырову, либо даже к его противникам, которые могли попытаться его дискредитировать! Даже представители либеральной оппозиции склоняются к этой версии, может быть, еще и потому, что она снимает с русских ответственность за это преступление.
- На чем сейчас держится путинская власть?
- Обстановка сейчас весьма мрачная. За три недели до гибели Политковской был убит зампред Центробанка Андрей Козлов, который вел жесткую борьбу с отмыванием денег. А потом произошло резкое обострение отношений с Грузией. Невозможно, чтобы на фоне общей атмосферы нестабильности и насилия власти чувствовали себя в безопасности и работали так же спокойно и эффективно, как они об этом рассказывают. В западных странах, когда насилие выплескивается за определенные рамки, беспокойство растет и в правительстве, и в обществе, вы могли наблюдать это на примере Франции, во время беспорядков в бедных кварталах. Парадокс России в том, что Владимир Путин, который заявлял, что хочет восстановить мощь государства, разрушил его институты: не существует больше ни нормального парламента, ни достойного Конституционного суда, администрация президента пытается подменить собой правительство, судьи подвергаются политическому давлению по всем важным делам. Такая ситуация возвращает нас к проблеме насилия и безнаказанности: люди с ружьем, пистолетом или дубинкой прекрасно понимают, что они ничем не рискуют.
Разрушение государственных институтов, непрозрачность процесса принятия решений, произвол властей и все более частое использование насильственных методов свидетельствует о растущей неразберихе в правительственных кругах.
- В чем же дело?
- Приближается март 2008 г., конец второго президентского срока Владимира Путина. И никто не знает, кто придет ему на смену. Многочисленные политики и бизнесмены уговаривают его остаться, чтобы защитить их интересы, но для этого ему придется изменить Конституцию. С одной стороны, он говорит, что не хочет этого делать, а с другой - что не бросит свою страну: Сейчас в России происходит концентрация добывающих предприятий, однако укрепляются и позиции крупных промышленных компаний. Мне кажется, что правила игры между этими группами все время меняются. А независимого от властей арбитража сейчас не существует ни в политике, ни в экономике. Нет ни свободных выборов, ни рыночных механизмов. Вот почему я не верю в то, что сильный, может быть, даже немного авторитарный режим нужен для обеспечения стабильности в стране. Это обман.
Мари Мандрас (Marie Mendras), научный сотрудник Центра международных исследований, ведет курс российской политики в Парижском Институте политических наук.
____________________________________________________________
Одичавшая Россия ("Le Monde", Франция)
Россия: Защитить оставшихся Анн ("Christian Science Monitor", США)
