Забудьте слово 'коррупция': в путинской России система 'кормлений' и патронажа носит почти средневековый характер, затрагивая все сферы жизни
Вечером в прошлую среду, когда в московскую квартиру Зураба Джапаридзе явились вооруженные полицейские, он сразу догадался о причине их визита. По их словам, Джапаридзе нарушил закон: документы на покупку квартиры не оформлены должным образом, и он должен освободить жилплощадь. Однако тридцатичетырехлетний организатор кинофестивалей понимал, что на самом деле дело в другом. Его подлинное преступление заключается в том, что он грузин. С тех пор, как после шпионского скандала в конце сентября Кремль выразил недовольство действиями Тбилиси, российская полиция и бюрократия открыли 'сезон охоты' на грузин, их бизнес и имущество.
Топ-менеджеры Royal Dutch Shell тоже не питали иллюзий насчет того, почему им недавно предписали остановить все работы в рамках нефтегазового проекта 'Сахалин-2' стоимостью в 22 миллиарда долларов. Официально причиной стали допущенные компанией экологические нарушения. На деле же речь идет о другом непростительном поступке: Shell не соглашалась предоставить долю в проекте государственному концерну 'Газпром'. В обоих случаях у жертв 'наезда' со стороны государства особого выбора не оставалось. Джапаридзе заплатил солидную взятку, чтобы полиция оставила его в покое, а Shell, по прогнозам аналитиков, скорее всего договорится с 'Газпромом'.
Что может быть общего между проблемами, с которыми столкнулись молодой грузин в Москве и западный нефтяной гигант на Дальнем Востоке? Или в чем сходство их затруднений с дилеммой, с которой столкнулась молодая актриса Лена Н. (у нее нет денег на взятку, чтобы ее дочь поместили в государственный детский сад), и бедой, постигшей бизнесмена Сергея Одинарцева, чей склад был конфискован рейдерами, связанными, по его словам, с местным отделением тайной полиции? Ответ прост: за шесть лет правления Владимира Путина Россия претерпела незаметную на первый взгляд, но весьма радикальную эволюцию - от простого авторитаризма до строя, который точнее всего можно определить как современный феодализм.
С момента вступления в должность в 2000 г. российский президент сосредоточивал политическую власть и экономические богатства в руках государства. И результат, пожалуй, превзошел его самые смелые мечты. Сегодня любое сколько-нибудь серьезное дело - от поступления вашего ребенка в ВУЗ или визита к врачу до открытия нового бизнеса - зависит от капризов самого царя, его кремлевских 'дружинников' и легиона вассалов, которые 'кормятся' за счет их покровительства и в свою очередь, платят им 'оброк'. Буквально все, из чего складывается жизнь любого россиянина, от могущественного олигарха до обычного простолюдина - его право иметь дом, машину, работу - все больше предполагает те или иные 'неправедные' взаимоотношения с государством и его слугами.
В прежние времена это можно было бы попросту назвать коррупцией. Теперь, по словам Елены Панфиловой из Transparency International, это слово выглядит чуть ли не милым анахронизмом. 'Оно предполагает, что мздоимство - это аномалия, - объясняет Панфилова. - В сегодняшней России коррупция стала нормой'. Владимир Рыжков, один из немногих оставшихся в парламенте независимых депутатов, называет Путина современным царем. По его словам, стремясь покончить с хаосом ельцинской эпохи, 'Путин вернул Россию на сто лет назад, к имперским традициям и абсолютной персонификации власти. Мы вернулись во времена, когда государство и частный бизнес развивались вместе, как единый организм'.
Секрет Полишинеля, отлично известный российскому политическому классу, заключается в том, что во главе этого 'нового порядка' стоят 12 'бояр' - наиболее влиятельных министров и кремлевских придворных, близких друзей самого Путина, которые еженедельно собираются на неформальное 'чаепитие' у президента на даче. На низших ступенях властной пирамиды расположилась настоящая армия: полтора миллиона чиновников, плюс 4 миллиона сотрудников 'силовых структур' - армии, полиции и спецслужб. Несколько огрубляя, можно сказать, что российский 'новый феодальный строй' дает 'служилым людям' - вассалам 'бояр' - право на вымогательство и грабеж простолюдинов. В качестве излюбленного оружия они, в полном соответствии с путинским изречением о том, что при нем в России будет править 'диктатура закона', выбрали именно закон.
Спросите об этом бизнесмена Сергея Одинарцева: прошлым летом, приехав на работу, он обнаружил, что принадлежащий ему склад чая и кофе в Туле (этот город расположен в 200 километрах к югу от Москвы) захвачен вооруженными людьми. Он знал: жаловаться в милицию бесполезно. Рейдеры, захватившие его компанию, имели полный набор должным образом оформленных документов, подтверждающих, что они - ее новые владельцы. Более того, у них были партнеры, о которых Одинарцев туманно говорит, что это 'люди покруче милиции' - то есть сотрудники местных органов госбезопасности. 'У них есть влиятельные покровители, - рассказывает бизнесмен. - Я мог бы обратиться в суд, но уже понимаю, что это будет пустая трата времени'.
Механизм недружественного поглощения прост, объясняет Геннадий Гудков - бывший генерал-майор КГБ, ныне возглавляющий комитет Государственной думы по безопасности. Потенциальный рейдер 'находит влиятельную 'крышу' в лице какого-нибудь чиновника или сотрудника госбезопасности', - рассказывает он. После согласования суммы гонорара чиновник 'отправляется к владельцу фирмы, которую хотят украсть, и говорит - продай ее кому надо за пять рублей или отправишься в тюрьму'.
Избежать этого можно только в том случае, если у вас есть еще более могущественные покровители, чем у оппонента. Московский бизнесмен Владимир Моисеев усвоил этот урок, когда попытался приобрести большой салон красоты. У него были деньги, ему уже принадлежало 30% акций фирмы, и, главное, он имел друзей в Управлении по борьбе с организованной преступностью. К несчастью для Моисеева, на тот же объект претендовал другой бизнесмен - имевший, по его словам, связи в администрации президента. Словно за карточным столом, соперник побил моисеевские козыри своими связями наверху.
Прошли те времена, когда фирмы платили за 'крышу' мафии. Теперь они совершенно официально подписывают договоры о 'защите' с местной администрацией. Один из таких контрактов, заключенной фабрикой керамических изделий на юге России, и снабженный напыщенным заголовком 'Соглашение о социально-экономическом развитии региона', предусматривает ежемесячные выплаты местным властям. В обмен администрация обещает решить 'любые возникающие проблемы в отношениях с федеральными и местными органами'. В этом году владелец фабрики, просивший, во избежание возможных репрессий, не называть его имя, продал предприятие. По его словам, всю прибыль приходилось отдавать чиновником 'просто, чтобы обеспечить себе право на существование'. По данным исследования, проведенного недавно московским фондом ИнДем - независимым социологическим центром - объем коррумпированной экономики в России (то есть суммы, выплачиваемые бизнесменами в виде взяток и 'откатов', а также сделок, заключенных с чиновниками в целях защиты) увеличился с 33 миллиардов долларов в 2001 г. до баснословных 316 миллиардов в прошлом году: это составляет почти половину официального объема ВВП страны.
С учетом этих возможностей для обогащения неудивительно, что государственная служба становится весьма популярным родом занятий. По данным Федеральной статистической службы численность государственных служащих в России за прошлый год возросла почти на 150000 человек, достигнув полутора миллионов (без учета полиции и органов безопасности). Для сравнения заметим, что при Леониде Брежневе советский бюрократический аппарат составлял не более 700000. Нетрудно представить, сколько взяток берется за прием на государственные должности. Депутат Думы Гудков рассказывает, что один его бывший коллега недавно искал работу, но не смог найти ни одного 'бесплатного' места. 'Высокая должность в любом российском министерстве стоит от 150000 до миллиона долларов, в зависимости от того, с какого управленческого уровня вы хотите начать карьеру, - объясняет Гудков. - Даже для того, чтобы устроиться в ГИБДД, нужно заплатить от 3 до 5 тысяч долларов'. Впрочем, у самих бюрократов трудностей с дорожной полицией, чьи ряды растут как на дрожжах, не возникает. Наглядным символом превращения чиновников в особую касту стали синие мигалки на их служебных автомобилях, позволяющие владельцам безнаказанно нарушать правила дорожного движения.
Безнаказанность все больше становится девизом власть имущих в России. Путин позаботился о том, чтобы поставить во главе гигантских государственных корпораций самых лояльных царедворцев. В 1997 г. магнат Борис Березовский похвалялся, что всю экономику страны контролируют семеро олигархов - могущественных 'капитанов' частного бизнеса. Десять лет спустя ситуация полностью изменилась. По данным государственного информационного агентства семь человек, принадлежащих к путинскому 'ближнему кругу', руководят государственными компаниями, на долю которых приходится 40% ВВП страны. Среди них - первый вице-премьер Дмитрий Медведев, занимающий пост председателя совета директоров 'Газпрома', газового концерна-монополиста с капитализацией в 263 миллиарда долларов, и заместитель руководителя Администрации президента Игорь Сечин, возглавляющий гигантскую государственную нефтяную компанию 'Роснефть'. Другой замглавы Администрации, Владислав Сурков, занимает пост председателя правления 'Транснефтепродукта', а помощник президента Виктор Иванов поставлен на такую же должность в крупнейшей авиакомпании 'Аэрофлот' и концерне 'Алмаз-Антей' - ведущем производителе систем ПВО. 'Раньше у нас была частная олигархия, а теперь - олигархия тайной полиции', - отмечает бывший вице-премьер Борис Немцов, имея в виду, что многие ближайшие советники Путина начинали карьеру в КГБ.
В условиях этого нового порядка иностранцы - досадная помеха: они не понимают, что нужно играть по правилам. Так, в 2004 г. менеджеры шведского мебельного гиганта IKEA, столкнувшись в последнюю минуту перед открытием универмага в Москве с дополнительными денежными требованиями, немедленно подали в суд и созвали пресс-конференцию: это заставило алчных чиновников отступить. А не далее как этой весной американская компания Motorola заявила, что партия мобильных телефонов на сумму в 200 миллионов долларов, которую она поставила своему российскому партнеру - фирме 'Евросеть' - была украдена таможенниками. 'Российская компания никогда не выступила бы с таким публичным заявлением: ее бы просто раздавили, - поясняет Панфилова. - Таможенники совершили ошибку - они думали, что воруют у 'Евросети', а не у Motorola'. И вот еще один пример на ту же тему: на прошлой неделе Кремль объявил, что разработкой гигантского Штокмановского газового месторождения будут заниматься не пять иностранных нефтяных компаний, участвовавших в тендере, а 'Газпром'.
Тлетворное влияние нового феодального строя грозит тяжелейшими последствиями реальному сектору российской экономики. Кремль сегодня 'на коне' благодаря растущим ценам на нефть: это позволяет ему вести себя напористее, чем когда-либо за последние два десятилетия. Однако основополагающие показатели страны чуть ли не по всем направлениям не дают повода для оптимизма. В рейтинге Всемирного банка, куда включено 208 стран мира, Россия занимает 151 место с точки зрения подотчетности властей, политической стабильности, эффективности государства, качества регулирования, законности и борьбы с коррупцией - сразу вслед за Угандой и Замбией, и чуть-чуть опережая Казахстан и Нигер. А в индексе конкурентоспособности и роста, составляемом Всемирным экономическим форумом, страна скатилась вниз сразу на девять позиций и заняла лишь 62 место. В списке 125 стран она заняла 110 место с точки зрения независимости судебной системы, 116 - по надежности банков, и 107 - по уровню доверия общества к политикам. Первопричина всего этого, по словам Немцова, кроется в кумовстве и неэффективности государственного сектора. 'Россия быстро превращается в страну Третьего мира, - утверждает он. - И шансы, что в обозримом будущем она вернется на путь прогресса и экономического развития, крайне малы'.
Единственное лекарство от этой болезни, по словам Валерия Фадеева - члена Общественной палаты, консультативного органа, созданного государством - заключается в создании 'эффективных институтов, а не их имитации'. Он имеет в виду реальную политическую оппозицию, свободную прессу и законы, не допускающие двусмысленного толкования - особенно те, что гарантируют неприкосновенность частной собственности. К несчастью для России, Путин систематически подрывает все эти институциональные основы. Российский парламент сегодня по сути превратился в собрание сторонников Путина. Что же касается прессы, о ее трагическом положении наглядно свидетельствует убийство Анны Политковской: она была одним из немногих репортеров, все еще занимающихся серьезными журналистскими расследованиями. Путин выразил сожаление по поводу ее гибели, но отметил при этом, что ее статьи не имели большого влияния в стране. И в какой-то степени он прав. Из-за давления властей и продажности журналистов СМИ сегодня почти не пользуются доверием россиян.
К чему все это приведет? Система, которую Путин создал во имя стабильности, может на деле оказаться крайне нестабильной. Существование феодального строя вроде того, что воцарился в России, с его гигантской системой поборов и покровительства, в конечном итоге зависит от тех, кто находится внизу властной пирамиды - реально работает и зарабатывает деньги. Сегодня эту роль играет нефтегазовый сектор. Легкие деньги от экспорта энергоносителей позволяют путинским придворным преследовать собственные интересы - зачастую противоречащие интересам страны. Однако высокие доходы еще не означают, что экономика сильна - точно так же, как отсутствие публичного политического процесса и свободы печати не говорит о здоровье общества. Прогнившие сооружения - вроде коррумпированных и самодовольных прежних режимов Украины и Грузии - в конечном итоге неизбежно рушатся.
