October 16, 2006
Основной закон Америки, который многие называют ее величайшим достижением, на деле содержит основы недемократического управления страной
Конституция США - пожалуй, самый почитаемый текст в нашей стране. Это наш основополагающий документ, и каждый президент, вступая в должность, клянется его хранить и защищать, а наши судьи, подобно талмудистам, больше 200 лет продолжают его толковать и перетолковывать. Это символ американской демократии, которую мы часто называем величайшей на планете.
Однако на деле наша Конституция столь несовершенна, что это угрожает нашей способности решить серьезнейшие проблемы, с которыми сегодня столкнулась страна. Именно на ее основе сложился политический строй, страдающий от 'дефицита демократии' - этот термин часто употребляется в отношении Европейского Союза, но увы, применительно к нашему обществу он выглядит еще актуальнее.
И речь идет не об абстрактных упущениях теоретического плана. Сегодня, к примеру, больше половины американцев категорически не одобряет деятельность нынешнего Конгресса и президента. Как показывают социологические опросы, почти три четверти респондентов считает, что страна движется в неверном направлении. Подобные ответы никак не назовешь свидетельством того, что электорат в целом устраивает существующее положение дел.
Можно, конечно, утверждать, что это - лишь временное явление, преходящая вспышка антипатии к власть предержащим, и результаты предстоящих в ноябре выборов успокоят недовольных. Но эти утверждения были бы ошибкой. Прискорбно, но факт: из-за характера нашей Конституции исход промежуточных выборов не будет иметь такого значения, как кто-то может надеяться.
Во-первых, что бы ни случилось, Джордж У. Буш останется в Белом доме до 20 января 2009 г., пусть даже его деятельность на посту президента не одобряет 60% американцев. Большинство действующих в мире систем политического устройства предусматривают механизмы, позволяющие сместить лидера, утратившего доверие общества. Образцом в этом смысле можно считать Великобританию, где в свое время тори без лишних церемоний указали на дверь Маргарет Тэтчер, сочтя, что она больше не подходит на роль их лидера, а сегодня лейбористы готовятся проделать то же самое с Тони Блэром. По нашей Конституции президента можно отстранить от должности, если он совершил преступление, однако простая некомпетентность в счет не идет. При этом, чтобы создать механизм, позволяющий Конгрессу объявить 'вотум недоверия' президенту и вынудить его покинуть свой пост, вовсе не обязательно устанавливать в стране парламентскую республику.
Пока же Буш при любом результате сохранит свои полномочия - в том числе и право налагать вето на принятые Конгрессом законы. Это, кстати, еще один весьма антидемократичный элемент американской политической системы. Право вето позволяет одному человеку отменять решения, принятые большинством парламентариев, по сути превращая президента в независимую 'третью палату' и без того весьма громоздкой законодательной системы. Именно этот 'трехступенчатый' характер законодательного процесса во многом объясняет, почему так трудно - а часто и невозможно - бывает в нашей стране принять новаторский законопроект и добиться его подписания президентом.
Особые причины для недовольства Конституцией есть у калифорнийцев - этот штат с населением в 35 миллионов человек имеет такое же представительство в Сенате, как и Вайоминг с 500000 жителей.
Как можно считать состоятельной систему, в рамках которой Барбара Боксер (Barbara Boxer) в 2004 г. переизбралась в Сенат, получив 6,5 миллионов голосов, и одновременно такой же пост и полномочия достались представительнице Аляски Лизе Мурковски (Lisa Murkowski), за которую проголосовало 150000 избирателей? Трудно представить себе более вопиющее нарушение принципа 'один человек - один голос', приверженцами которого мы себя считаем.
При этом речь опять же идет о проблеме отнюдь не теоретического характера. По данным исследователей, тот факт, что штаты, где в совокупности проживает не более 5% населения страны, контролируют 25% мест в Сенате, приводит к перераспределению федеральных ассигнований из густонаселенных штатов вроде Калифорнии и Нью-Йорка в малонаселенные регионы, оказавшиеся в привилегированном положении из-за существующей политической системы. Печально знаменитый аляскинский 'мост в никуда' - наглядное тому подтверждение.
На самом же деле у Калифорнии в Сенате еще меньше влияния, чем у малонаселенных штатов: это связано с фактическим распределением высших должностей в партийной системе. К примеру, почти все лидеры демократов - уроженцы малонаселенных штатов. За последние 30 лет у руля этой партии стояли уроженцы Монтаны (Майк Мэнсфилд (Mike Mansfield)), Западной Виргинии (Роберт Бирд (Robert Byrd)), Мэна (Джордж Митчелл (George Mitchell)), Южной Дакоты (Том Дэшл (Tom Daschle)) и Невады (Гарри Рейд (Harry Reid)). Что же касается лидеров Республиканской партии, то за этот период ими становились уроженцы Теннеси (Говард Бейкер (Howard Baker) и Билл Фрист (Bill Frist)), Канзаса (Боб Доул (Bob Dole)) и Миссисипи (Трент Лотт (Trent Lott)).
Казалось бы, Калифорния должна извлекать серьезные преимущества из того факта, что в ней проживает больше избирателей, чем в любом другом штате - однако это не так. Причины этого просты. Во-первых, речь идет о непропорциональном представительстве малонаселенных штатов в коллегии выборщиков: каждому из них гарантировано как минимум три места в ее составе. Во-вторых, из-за структуры коллегии кандидаты в президенты в ходе кампании сосредоточивают все внимание на 'фронтовых' штатах, где голоса избирателей разделяются почти поровну.
Калифорния в число таких штатов уже много лет не входит. Поэтому ни один кандидат, стремящийся обеспечить себе победу в коллегии выборщиков, не обращает на нее особого внимания. Один из кандидатов (демократ) воспринимает поддержку калифорнийцев как нечто само собой разумеющееся, второй зачастую просто игнорирует этот штат. Если бы американская демократия отвечала требованиям современности, и президент избирался бы напрямую, калифорнийцев бы всячески обхаживали - сейчас же кандидаты стараются угодить металлургам в Огайо и американцам кубинского происхождения в Майами.
И это лишь некоторые из проблем, связанных с нашей Конституцией. Стоит упомянуть также о том, что за послевоенные годы коллегия выборщиков поставила во главе страны пятерых кандидатов, - Гарри Трумэна, Джона Кеннеди, Ричарда Никсона, Билла Клинтона и Джорджа У. Буша - не получивших абсолютного большинства голосов от общего числа избирателей (а как минимум в одном случае - даже относительного большинства голосов). Не слишком целесообразным представляется и длительный период между выборами и инаугурацией, превышающий два месяца: в это время отвергнутые избирателями президенты, баллотировавшиеся на второй срок - достаточно вспомнить Джимми Картера и Джорджа Буша-старшего - сохраняют все свои полномочия и могут принимать любые, даже весьма неоднозначные, решения. Вызывают вопросы и до нелепости долгие сроки, в течение которых занимают свои посты многие члены Верховного суда - на сегодняшний день 'норма' уже составляет 25 лет, а с избранием в его состав 'юнцов' вроде сорокадвухлетнего Кларенса Томаса (Clarence Thomas) или нынешнего председателя суда пятидесятилетнего Джона Дж. Робертса-младшего (John G. Roberts Jr.) судьи вполне могут занимать свои посты по 30-40 лет. Кроме того, из-за отсутствия ограничений по срокам, судьи могут сами выбирать момент для ухода в отставку, позаботившись о том, чтобы преемников им подбирал президент, разделяющий их политические взгляды.
Полагать, что наша Конституция безупречна - или хотя бы соответствует требованиям современности - все равно, что беззаботно садиться за руль машины с изношенными тормозными колодками и совершенно 'лысой' резиной. Даже если в прошлом такие поездки оканчивались для нас благополучно, было бы преступной халатностью думать, что это может продолжаться до бесконечности.
Увы, Конституция США, в отличие от статута Нью-Йорка, не включает положения, предписывающего каждые 20 лет узнавать мнение граждан о том, не следует ли созвать Учредительное собрание и внести в Основной закон необходимые изменения. Процедура внесения поправок в Конституцию крайне усложнена: если законодательные собрания 13 штатов не одобрят поправку, поддерживаемую подавляющим большинством населения страны, она будет отклонена.
Все это, однако, не освобождает нас от обязанности анализировать вопрос об адекватности нашего Основного закона, и принимать меры по устранению неприемлемого риска, которому ее недостатки подвергают принцип 'власти народа, именем народа и в интересах народа'.
Сэнфорд Левинсон - профессор юриспруденции Техасского университета (г. Остин), автор книги 'Наша недемократическая конституция: что в ней не так, и как народ может это исправить' ("Our Undemocratic Constitution: Where the Constitution Goes Wrong (and How We the People Can Correct It)").
____________________________________________________________
Демократия не работает ("The Guardian", Великобритания)
Честные выборы в Америке - не более чем миф ("The Guardian", Великобритания)
