На дальних берегах Черного моря, на юге Кавказских гор, нарастающее напряжение между Кремлем и крошечной Грузией, кажется, выходит из-под контроля. Российские военные разведчики были арестованы в Тбилиси за шпионскую деятельность, которая в этой части света означает попытку дестабилизации грузинского правительства. На встрече министров обороны стран членов НАТО в Словении министр обороны России Сергей Иванов бранил присутствующих за то, что они вооружают Грузию с целью использовать военную силу для изгнания российских войск с грузинской территории. Более того, президент Владимир Путин сравнил действия молодого грузинского президента Михаила Саакашвили с Лаврентием Берией, который возглавлял смертоносное НКВД во время правления Иосифа Сталина. В Вашингтоне мало кто помнит, когда последний раз во внешней политике Россия проявляла такую озлобленность. С убийством независимой журналистки Анны Политковской ситуация, кажется, только ухудшается.
Существует несколько положений о разрастании кризиса на Южном Кавказе, толкование которых ошибочны. По сути, разговоры о войне на юге Кавказа не имеют никакого отношения к нестабильности на Северном Кавказе. Грузия не имеет ничего общего с Ингушетией или Дагестаном, и потенциал для жестокости в сепаратистских регионах Грузии не связан с продолжающейся жестокостью российских войск в Чечне. Ожесточенные и радикально настроенные исламские народы редко пересекают горы на юге и лишь в том случае, чтобы спрятать свои семьи и детей от бомбардировок или холодной зимы. И благодаря столетиям терпимости, Грузия и ее соседи Азербайджан и Армения в значительной мере обладают иммунитетом от религиозного фундаментализма, но не от остатков наследия советской оккупации.
Кризис в Грузии не является возвратом к гражданским войнам, которые раздирали Южный Кавказ после краха Советского Союза и замороженных конфликтов в Абхазии и Южной Осетии, на границе Грузии и России, а также в Нагорном Карабахе, на границе между Арменией и Азербайджаном. Это были унаследованные от советского режима войны, вызванные понятными, но часто неправильно истолкованными попытками народов повернуть вспять вынужденные сталинские депортации и изменить границы древних обществ вдоль религиозных и этнических линий.
Политический конфликт, который происходит сейчас, является последствием усилий местных, демократически избранных лидеров, покончить с замороженными конфликтами и построить суверенные государства, обладающие территориальной целостностью и перспективой вхождения в европейские институты и рынки. Именно давление на Россию, чтобы она вывела войска, которые продолжают милитаризировать регион, а также возрастающий интерес Европы и США к хрупким демократиям, навеяли на Москву страх потерять свою иллюзорную империю.
В течение второго срока правления Путина как президента России, война между 'мягкими' силами России и Запада велась вдоль северного побережья Черного моря, задевая столицы Молдовы, Украины и Грузии. На одной стороне этого соревнования лежит Кремль, который надеется возродить гегемонистическую систему, напоминающую империю XIX века, где 'демократия' управляется, а в экономиках соседних государств доминируют управляемые Кремлем монополии, а политические ассоциации глушатся внутри Содружества независимых государств. Запад имеет противоположную и значительно более предпочтительную для маленьких государств на Черном море альтернативу самоопределенной демократии, свободной рыночной экономики, равенство в рамках евроатлантических институтов, таких, как ВТО, ЕС и НАТО.
Не надо обращаться за советом к разведывательным органам, чтобы понять, что базирующаяся в Москве нефтеавтократия вряд ли выиграет соревнование политических идей, рынков и влияние над бывшими колониями, если в качестве альтернативы останутся тесные отношения с Европой и США. Революция роз в Грузии и оранжевая революция в Украине продемонстрировали это слишком ярко, особенно президенту Путину, который был шокирован скоростью возникновения проевропейских правительств на постсоветском пространстве. Для элиты, которая знакома с исторической неизбежностью, Россия, должно быть, казалась на грани от второго унизительного поражения в одном поколении.
Но Путин понял, что Россия может использовать газ и нефть в качестве энергетического оружия, высылать беспокойные западные неправительственные организации, ремилитаризировать замороженные конфликты, время от времени отправлять агентов из реорганизованной службы безопасности для того, чтобы заставить замолчать журналистов. Именно это как раз происходит в Приднестровье, Абхазии, а вскоре может произойти и в Крыму. Печально, что Кавказ превратился в новые Балканы - забытый регион, где старая, враждебная империя выражает раздражение против менее влиятельных народов и где войны, раз начавшись, уже никогда не останавливаются.
Именно здесь лежит проблема для Европы и США. Если ее оставить без внимания, задиристость России превратится в жестокость, а соревнование 'мягких' сил Москвы и Европы опустится до чего-то более милитаризированного и опасного. Как минимум, регион станет изолированным и его экономическое развитие прекратится. Оборонные бюджеты начнут расти и одновременно ускорится фрагментаризация политики и инфантильных демократий. При нынешнем курсе в течение месяцев Южный Кавказ начнет копировать ужасающие условия Западных Балкан в начале последнего десятилетия. Неизбежно Европа и США будут вынуждены делать то же, что они делали на Балканах с большой неохотой в конце 1990-х годов. Вначале они должны будут договориться объединить ресурсы и работать вместе. Потом они должны приказать задиристой стране собрать вещи и идти домой. И наконец, они должны напичкать регион всякого рода гражданскими и экономическими проектами, направленными на усиление кавказских демократий и строительство более тесных отношений с Европой. Если это начать делать раньше, то это обойдется дешевле.
Брюс ДЖЕКСОН - президент Проекта переходных демократий, международной неправительственной организации, которая работает на Балканах и в бывших республиках СССР.
Перевод Мыколы СИРУКА, 'День'
N178, середа, 18 жовтня 2006
