Вчера в жарко натопленном, раззолоченном и оформленном в ярко выраженном красном стиле зале Кремля, премьер-министр Эхуд Ольмерт (Ehud Olmert) и президент России Владимир Путин ясно показали, насколько они разнятся как личности: Ольмерт - общительный, живой и льстивый; Путин - холодный, молчаливый и жесткий. Ольмерт - рубаха-парень; Путин - 'настоящий полковник' КГБ.
Все те десять минут, когда о результатах их встречи говорил Ольмерт, Путин стоял совершенно недвижимо, полностью оправдывая свой шпионский имидж - ни разу не шевельнулся, не дернулся, не кивнул и не улыбнулся. Не улыбнулся он даже тогда, когда Ольмерт, сделав попытку пошутить, посмотрел на него, ожидая какой-то реакции. Не двинул ни единым мускулом даже тогда, когда Ольмерт начал ему откровенно льстить, каковая привычка проявляется у нашего премьера, кстати, каждый раз, когда он встречается с кем-нибудь из мировых лидеров, от президента Египта Хосни Мубарака (Hosni Mubarak) до президента США Джорджа Буша, премьер-министра Японии Дзюнъитиро Коидзуми (Junichiro Koizumi) или лидера Франции Жака Ширака (Jacques Chirac).
Когда Ольмерт заговорил о том, что в Израиле угрозы Ирана о его полном уничтожении должны восприниматься очень серьезно, по лицу Путина нельзя было прочесть ничего - ни частички понимания, ни единого признака сопереживания. Однако самый неудобный момент встречи наступил, когда Ольмерт попытался экспромтом пошутить, легкомысленно намекнув на состоявшийся недавно в Москве отборочный матч чемпионата Европы 2008 года по футболу между российской и израильской командами, который Израилю неожиданно для многих удалось свести вничью 1:1. В бытность Ариэля Шарона премьером, когда он, стоя на подиуме вместе с итальянским лидером Сильвио Берлускони или британским премьером Тони Блэром, говорил о футболе или баскетболе, это часто вызывало у выступающих смех.
- Сегодня мы отмечаем историческую дату, - сказал Ольмерт. - Пятнадцать лет со дня восстановления связей с Россией. Все эти годы отношения между нашими странами развиваются во многих областях - дипломатической, экономической, научной, технической, даже в спортивной. Хотел бы поставить вас в известность, господин президент, что мы в Израиле очень ценим то, что в области спорта, по крайней мере в футболе, вы не показали над нами убедительного превосходства.
Ольмерт, как и многие присутствующие, обернулся, чтобы взглянуть на реакцию Путина. Однако тот стоял, словно сфинкс. Можно было подумать, что ему либо вовсе не переводили с иврита сказанное Ольмертом, либо переводчик ошибся и получилось, что Ольмерт сказал что-то исключительно серьезное. Путин ясно показал, что он - не Блэр и не Берлускони, и его не то что не веселят подобные отступления, а лучше бы их и вообще не было. Может быть, как быстро предположил один остроумный журналист, ему просто не нравится футбол.
Однако не обманывайтесь насчет российского лидера, и не думайте, что у него нет чувства юмора. Чувство юмора у него есть, и еще какое - по крайней мере, в том, что касается чести Израиля, а не России, что ясно показал самый, пожалуй, необычный диалог двух лидеров за все время визита. Когда Путин с Ольмертом стояли перед фотографами, Путин попросил Ольмерта передать привет президенту Израиля Моше Кацаву (Moshe Katsav). По поводу чего был привет, присутствующие услышали благодаря тому, что кто-то промедлил с выключением микрофона.
- Он нас удивил. . .
Конец диалога передал журналистам один из сотрудников Кремля. По его словам, Путин сказал: 'Мы не знали, что он и с десятью женщинами справляется'. На это Ольмерт якобы ответил: 'А я ему все равно не завидую' (10 женщин, в разное время работавших в государственных учреждениях Израиля, выдвинули против М. Кацава обвинения в сексуальных домогательствах, что может вынудить его уйти в отставку и предстать перед судом - прим. перев.).
Что ж, чувство юмора у Путина все-таки есть. Главное - в чей огород летит булыжник.
____________________________________________________________
Формула Щаранского ("The Jerusalem Post", Израиль)
