Основное различие между журналисткой Анной Политковской и ее коллегой Еленой Трегубовой сводится к тому, что последняя на настоящий момент все еще жива и продолжает писать книги про кремлевских мутантов. Жива она, правда, по счастливой случайности, потому что бомба, которая должна была убить ее в декабре 2004 года, не взорвалась. Но в современной России наемные убийцы редко, когда промахиваются. Череда смертей не прерывается. Одним из последних был убит заместитель председателя Центробанка России Андрей Козлов, а совсем недавно Анатолий Воронин - управляющий делами информагентства ИТАР-ТАСС. Прошло уже то время, когда подобные убийства вписывались в классическую модель сведения счетов между преступными группировками. С каждым разом они все больше напоминают чистые операции, проведенные с хирургической точностью теми, кто чувствует себя выше закона и не боится преследования.
Если в отдаленных регионах России и на Кавказе исчезновения людей и ликвидация неугодных происходят с размахом, характерным для классических эскадронов смерти, то в Москве все выглядит чуть более по-европейски. Но и здесь всегда логическая развязка наступает после того, как запугивания и предварительные угрозы физической или моральной расправы не возымели никакого действия.
Все это еще больше способствует и без того окончательно укрепившемуся в новой России царя Владимира Путина убеждению в том, что те, кто обличает произвол властей, борется против их колоссальных привилегий и пренебрегает самыми элементарными правилами самосохранения, по-видимому, настоящие эксцентрики или совершенно ненормальные, обособленные от общества люди. Такие как истерички Политковская и Трегубова. В стране все отлично, а тот, кто не хочет этого видеть, сам себя дискредитирует.
Общество в который раз сделало прагматичный выбор в пользу государства, обладающего абсолютной, не подвергаемой сомнению власти. И опять у общества душа мужика, лакея или занимающего привилегированное место чиновника, который в своей нынешней ипостаси может наслаждаться крохами гигантского пирога изобильного энергетического гиганта. Гармония советских времен была полностью восстановлена. Ей сопутствует та твердость, которой подчас не доставало СССР. Эти ненормальные, что требуют уважения к жертвам и призывают отказаться от страха, уже не прячутся властями в психиатрические лечебницы, как во времена Сахарова, Солженицына или Щаранского. Их всех просто игнорируют, до тех пор, пока они не переступают невидимую красную черту. И их свидетельства и обвинения против власть имущих в игнорировании прав других и злоупотреблении своим положением встречаются с тем же пренебрежением, что и вежливое уведомление. Такой прием им оказывают в посольствах - страстно мечтающих о контрактах и ласках купающегося в изобилии Кремля; в иностранных компаниях - борющихся за право поучаствовать в каком-нибудь аукционе; в НПО - пытающихся лишь выжить в России, чтобы за ее пределами сотрудникам этих организаций платили зарплаты.
Больше уже никто не ждет и требует должного отношения к членам того общества, в котором сегодня мало кто отваживается на него претендовать. Какие бы крокодиловы слезы не пролились по Анне Политковской, тысячу раз был прав Путин, несколько дней назад сказавший, что 'влияние (убитой) было незначительным'. Россия уже превратилась в громадную корпорацию, которая находится под контролем чекистов - ставших сегодня управляющими, но твердо придерживающимися своего принципа, что бывших чекистов не бывает, - и преступников, приноровившихся к новым условиям. Лишенное стремления к достоинству общество, руководствуясь трусливым здравым смыслом, пришло к выводу, что оказывать дань уважения жертвам занятие опасное и дармовое. Куда выгоднее аплодировать могущественному и улыбающемуся победителю, окруженному соучастниками по успеху.
______________________________________________________
Медленная смерть свободы в России ("The Boston Globe", США)
Сегодняшняя Россия не отличается от вчерашней ("Panorama", Италия)
