Только после того, как Северная Корея взорвала ядерную бомбу - к счастью, на испытаниях - Пекин начал вводить санкции и оказывать на Пхеньян давление, судя по всему, осознав наконец, какую опасность представляет появление ядерного оружия у его непредсказуемого соседа для самого Китая, азиатского региона и всего мира. И возможно, только иранская ядерная бомба сможет так же пробудить к действию Москву - вот только не было бы слишком поздно.
Москва по отношению к Ирану играет ту же роль, что Пекин по отношению к Северной Корее - роль великой державы-соседа, обладающей настолько мощным экономическим и политическим влиянием, что она способна практически без посторонней помощи 'прикрыть' ядерную программу тегеранского режима-изгоя.
В субботу госсекретарь США Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) прибыла с Москву, надеясь использовать 'импульс', созданный решением о санкциях против Северной Кореи для принятия аналогичных мер в отношении Ирана. Однако Москва на это не согласилась. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров заявил: 'Какие-либо попытки использовать Совет Безопасности для того, чтобы наказать Иран . . . мы не сможем поддержать и будем им противодействовать' - как и усилия по смене режима в этой стране.
Дело в том, что в основе программы действий президента Владимира Путина лежит единственная идея: в максимально возможной степени восстановить статус сверхдержавы, которым пользовался СССР, и контроль над его бывшей территорией. А ключ к восстановлению некогда значительного влияния России на Ближнем Востоке находится в руках Ирана. Между двумя странами существуют прочные торговые связи; Москва помогает Ирану в строительстве атомной электростанции. В результате другие задачи - в том числе и серьезная (в прошлом) заинтересованность России в предотвращении распространения ядерного оружия - отошли на второй, а то и на третий план.
Даже в разгар 'холодной войны' Москва активно добивалась соблюдения соответствующих международных договоров и режима нераспространения, держала в узде своих союзников и жестко контролировала собственный ядерный потенциал. Сегодня Путин во многом отошел от этого курса.
Его действия в отношении Ирана особенно трудно объяснить: ведь если Тегеран создаст ядерное оружие, это вполне может спровоцировать гонку ядерных вооружений в регионе, чреватую самыми опасными последствиями для всех. У Израиля, который президент Ирана Махмуд Ахмадинежад (Mahmoud Ahmadinejad) постоянно грозит уничтожить, уже есть ядерный арсенал. Другие страны Ближнего Востока, населенные в основном арабами-суннитами, с недоверием относятся к шиитской ветви ислама, которую исповедуют иранцы, тоже могут счесть необходимым обзавестись ядерным оружием - а ведь речь идет о самом нестабильном регионе мира. Шансы на то, что ядерное оружие попадет в руки террористов, резко увеличатся.
Тем не менее, Россия, похоже, преуменьшает серьезность угрозы. В пятницу Ахмадинежад вновь заявил, что рано или поздно Израиль исчезнет с политической карты мира. Двумя днями раньше Путин заверял израильтян, что понимает их обеспокоенность.
Возможно, в обмен на сотрудничество Путин добивается каких-то уступок. Эта традиция также хорошо известна по советским временам; Путину, который активно сворачивает демократию в стране и стремится восстановить влияние на соседние страны, несомненно, хотелось бы избавиться от давления со стороны Запада. Впрочем, возможно он просто считает полезным то, что Иран доставляет Западу столько беспокойства.
Так или иначе, обстановка в мире станет гораздо опаснее, если Путина не удастся убедить действовать так, как положено поступать ответственному лидеру мировой державы.
