"Они умерли напрасно". Три слова, невыносимых для матери погибшего солдата, и постыдных для политика, направившего их на смерть. Поэтому наши лидеры говорят, что "они погибли не напрасно". Но кто им сейчас верит?
Наблюдая за масштабом американо-английского провала в Ираке, я попытался понять, возможно ли в будущем возникновение каких-либо условий, есть ли какие-либо направления долгосрочных стратегических действий, которые позволят нам когда-нибудь сказать матери погибшего в Ираке солдата: "Ваш сын погиб не напрасно". На настоящий момент это кажется практически невозможным.
Да, наши войска свергли ужасную диктатуру, к огромной первоначальной радости иракского народа. У некоторых иракцев - особенно курдов и шиитов - улучшились некоторые аспекты жизни. Те, кто были в тюрьме или в изгнании, теперь находятся дома. Миллионы иракцев проголосовали за политические партии по своему выбору, несмотря на запугивания. У них стало больше свободных средств массовой информации, чем было раньше, и стало меньше оснований опасаться репрессий со стороны государства. Некоторые процветают. На местах оккупационные силы провели большие объемы восстановительных работ. Однако это практически все пункты, которые можно отнести к плюсам. Список минусов гораздо длиннее.
Как отмечает Патрик Кокберн (Patrick Cockburn), писатель с редкой глубины знанием Ирака, в своей новой книге "Оккупация" ("The Occupation"), масштабы провала длящейся более 40 месяцев оккупации поражают. В первую очередь речь идет об основных коммунальных услугах. Несмотря на расходование сотен миллионов долларов, представители американского правительства ранее в этом году сообщили Сенатской комиссии по иностранным делам о том, что состояние дел с предоставлением электричества, воды, канализационных услуг и в нефтяном секторе все еще не дотягивает до уровня, имевшего место до вторжения. Состояние экономики по многим параметрам хуже, чем было раньше. Вместо страха перед секретной полицией Саддама и его палачами у людей появился страх перед бандами, боевиками, преступниками и фанатиками.
Смена тирании на анархию представляет собой всего лишь переход на другой круг ада. Как сказал недавно один житель Ирака: "При Саддаме у нас было государство, плохое государство, однако жить без государства еще хуже". Даже если данные Университета имени Джонса Хопкинса (Johns Hopkins), согласно которым с начала вторжения погибли около 600000 мирных иракцев, преувеличены, количество умершего гражданского населения кажется ужасным. В стране уже идет гражданская война. С уходом иностранных войск ситуация практически несомненно ухудшится прежде чем она, может быть, - но только может быть - станет лучше, если лидеры шиитов, курдов и суннитов, а также их зарубежные покровители, смогут придти к компромиссу, основанному на создании в большей или меньшей степени разобщенного конфедеративного государства. И это только то, что касается самого Ирака. Для всего мира в целом последствия еще хуже. Интервенция, осуществленная для того, чтобы мир стал более безопасным для демократии, сделала его лишь опаснее для всех демократий. В обнародованном недавно в Соединенных Штатах докладе "Аналитические оценки разведывательных служб" (National Intelligence Estimate) подтверждается, что Ирак стал "вдохновителем" для террористов. Ситуация в этой стране приводит в ярость мусульман в наших собственных странах, как это было с теми, кто осуществил взрывы в Лондоне 7 июля прошлого года. Отвлекая наши силы и внимание от основной, законной задачи по уничтожению баз "Аль-Каиды" в Афганистане, она позволила талибам перегруппироваться и снова набрать силу. Она превратила воинствующий, исламистский Иран в регионального победителя и повысила вероятность того, что он попытается создать ядерное оружие. Она сделала Соединенные Штаты более непопулярными во всем мире, чем когда-либо ранее, согласно опросам общественного мнения, и значительно снизила способность Соединенных Штатов делать то, что им нужно. Северная Корея, например, показала Вашингтону ядерную фигу. Не слишком ли для "единственной в мире супердержавы"?
И кстати, есть еще вопрос стоимости. Обладатель Нобелевской премии экономист Джозеф Штиглиц (Joseph Stiglitz) подсчитал, что общая стоимость иракской войны, включая бюджетные, социальные и макроэкономические затраты, скорее всего превысит 2 триллиона долларов США - то есть 2000000000000 долларов. Это составляет по 2000 долларов на каждого из миллиарда самых бедных людей, живущих (и умирающих) на сумму менее чем 1 доллар в день.
Пришла пора сказать, что американо-английское вторжение в Ирак и его оккупация оказались величайшей стратегической ошибкой нашего времени. И что же мы можем честно сказать убитым горем матерям и отцам? "Ваш сын (или дочь) погиб ни за что"? Размышляя обо всем этом, я вспомнил Венгерскую революцию 1956 года, пятидесятилетие которой мы отмечаем на этой неделе. Обе истории начались с того, что радостные толпы праздновали освобождение у поверженных статуй тиранов (Сталина в Будапеште и Саддама в Багдаде). В обоих случаях через несколько недель празднования сменились кровопролитием и страданиями. Практически все венгры три года спустя, в 1959 году, признавали, что революция закончилась поражением. Многие заявили, что она закончилась катастрофой, и затем одобрительно восприняли курс прагматичного "реализма", проводимого Яношем Кадаром (Janos Kadar), который разрешил казнить лидера революции Имре Надя (Imre Nagy). Через 33 года, в 1989 году, я присутствовал на церемонии перезахоронения Надя в Будапеште, на этом незабываемом празднике очевидного триумфа той революции. Площадь Героев была украшена огромными красно-бело-зелеными флагами, на каждом из которых было отверстие, оставшееся после того, как из них был вырезан коммунистический символ - так же, как это было сделано в 1956 году. Один венгерский историк примечательно назвал это "победой поражения".
Конечно, случаи Венгрии и Ирака во многом очень разные. В отличие от английских и американских солдат в Ираке венгры боролись непосредственно за свободу своей собственной страны. Однако цель сравнения заключается в том, чтобы показать, что наше суждение о столь драматических событиях может измениться через десятки лет, в зависимости от долгосрочных последствий - но также и от нашей собственной политики. При благоприятном повороте истории, и в случае, если демократии смогут извлечь урок из своих ошибок и более разумно ввязываться в длительную борьбу, даже поражение может стать вехой на пути к победе.
После 1956 года западные демократии поняли свои ошибки, прекратили все разговоры о "возвращении к прежнему", запретили радиостанции "Radio Free Europe" призывать население Центральной и Восточной Европы к восстанию и проводили конструктивную политику, которую я называю "активным ослаблением напряжения" в отношениях как с государствами, так и обществами коммунистического мира. Пятьдесят лет спустя, после - давайте называть вещи своими именами - крупного поражения в Ираке, сможем ли мы снова извлечь урок из наших ошибок? Сможем ли мы признать, что эта "война" против терроризма, как и "холодная война", никогда не будет выиграна военными средствами? Достаточно ли у нас уверенности, чтобы вступить в дипломатические отношения со всеми странами региона, включая Иран и Сирию, начав переговоры о безопасности региона, подобные Хельсинскому процессу в Европе в 1970-х годах? Сможем ли мы - работая с арабскими и иранскими диссидентами и интеллектуалами - разработать политику "активного ослабления напряжения" в отношениях с государствами и обществами мусульманского мира и придерживаться этой политики не один год? Или же Соединенные Штаты просто сбегут, прикрывшись своей огромной безответственностью (если перефразировать памятную цитату из произведения Скотта Фицджеральда (Scott Fitzgerald)), и при следующем президенте снова начнут придерживаться политики, представляющей собой смесь изоляционизма и так называемого реализма? Если первое, то мы еще можем в предстоящие десятилетия сказать несколько честных слов утешения скорбящим матерям. Если второе - ни о каком честном утешении не будет и речи.
___________________________________________________________
Ливан, Северная Корея, Россия . . . добро пожаловать в новый многополярный миробеспорядок ("The Guardian", Великобритания)
Самоцензура не поможет в борьбе с терроризмом ("Los Angeles Times", США)
