Российские корпорации находятся на подъеме. Цена акций растет, прибыли достигли астрономических величин, иностранные инвесторы радостно вкладывают деньги в российские активы.
Правда, бурный рост цен на акции отечественных компаний не имеет никакого отношения к росту их эффективности. Точнее, этого сказать с определенностью невозможно. Отличить успешную компанию от неэффективного бюрократического монстра по их показателям нельзя. Растут все. Эффективные и неэффективные менеджеры, лидеры, принимающие верные решения, и те, кто совершают элементарные глупости, - все могут похвастаться ростом капитализации, увеличивающимися прибылями и очевидными успехами в бизнесе.
Во время приватизации предприятия отдавали за бесценок, и правительство следило за тем, чтобы официально объявленная стоимость уходящих в частные руки активов была даже не минимальной, а символической. Естественно, что затем предприятия начали дорожать, причем стремительно. Затем подорожала нефть, и российский бизнес получил огромные, незаработанные прибыли.
На этом фоне команда Путина, произнося громкие слова об укреплении роли государства в экономике и социальной защите населения, одновременно разворачивает новый виток приватизации. Распродаются государственные пакеты в банках и нефтяных компаниях, принимаются новые законы, поощряющие частную инициативу в сфере культуры и образования, переходят на рыночные основы все транспортные системы. Компании, в которых правительству принадлежит значительный пакет акций, получают право на дополнительную эмиссию, снижая, тем самым, долю государства. Более либерального - с точки зрения экономики - правительства в России, пожалуй, не было со времен злополучной администрации графа Витте, которая довела дело до революции 1905 года.
Странным образом, однако, все эти рыночные меры не только не ослабляют монополизм, но, напротив, его резко усиливают. Ибо большинство приватизированных корпораций остаются естественными монополиями, только с них снимается государственный контроль.
Разумеется, Путин и его коллеги - не из тех, кто любит пускать дела на самотек. Власти очень внимательно следят за тем, как ведет себя корпоративная элита. Только интересуются они не решениями, принимаемыми в области ценообразования, инвестиций или заработной платы. Их интересует, не финансирует ли кто-то из бизнесменов оппозиционные партии, не пытается ли использовать свои ресурсы для приобретения дополнительного влияния в Кремле, не заводит подозрительных знакомств.
Режим Путина старается поставить бизнес под контроль государства? Да, безусловно, на политическом уровне. Но на уровне экономическом мало было в России правительств, которые в такой степени подчиняли свою политику интересам крупного частного капитала. Корпорации диктуют свою повестку дня власти. Но в обмен на это они должны регулярно демонстрировать свою лояльность. Не только по отношению к системе, но и лично к президенту, к любому крупному чиновнику в администрации. А с другой стороны, почему бы не быть лояльными? Власть гарантирует благоприятные условия для работы, прибыли и цена акций растет? Что плохо с режимом Владимира Путина? Проблемы со свободой печати? Испытывает ли их деловая пресса, приводящая сведения о последних котировках ценных бумаг? Трудности с правами человека? Так люди у нас разные. У одних нет прав, у других трудностей. Неприятности у чеченцев? Но чеченец, накопивший несколько миллионов долларов, знает, как от них избавиться. Притеснение бюрократами мелкого и среднего бизнеса? Так крупный бизнес от этого только выигрывает. И вообще, что за сантименты. Крупный бизнес разоряет мелкого предпринимателя куда успешнее и быстрее, чем коррумпированные чиновники!
Путинская бюрократия использует каждую возможность для того, чтобы самой заняться бизнесом. Но что в этом плохого? Благодаря своим деловым интересам чиновники только лучше понимают предпринимательскую элиту. Да, они вытеснили иностранцев из прибыльных нефтяных проектов. Но зато укрепили позиции отечественных корпораций. И кто скажет, что отечественные олигархи меньше заботятся о величии отчизны, нежели иностранные?
Вступая по энергетическим проектам в конфликт с западными партнерами, Москва лишь показывает, насколько она является прилежным учеником Запада. На глобальном уровне Путин так же лоббирует интересы своих, российских компаний, как Ангела Меркель - немецких. Крупный бизнес из Германии стремится на русский энергетический рынок, мечтает о приобретении прибыльной собственности. Все хотят получить кусочек чужого, не отдавая ничего своего. Люди как люди!
Путинский проект российского капитализма прост и прозрачен. Это сильная централизованная власть, опирающаяся на крупные частные корпорации. Связующим звеном выступает бюрократический капитал, постоянно рождающийся в недрах государства, но так же перманентно приватизирующийся. Государство аккумулирует ресурсы и поддерживает порядок. По мере того, как формируются условия для приватизации очередного, сложившегося в рамках государственного сектора проекта, он передается частному капиталу, либо сам превращается в частную корпорацию. Совершенно ясно, что за свои услуги бюрократия требует достойную цену. Эта плата за услуги выражена не только в сумме взяток (как пошло!), не только в получении бывшими и действующими чиновниками своей доли в процветающих предприятиях (так-то лучше!), но и в форме политической лояльности крупного капитала.
Бюрократия требует от олигархического капитала соблюдения определенных правил, своеобразной дисциплины. Причем требует совершенно искренне. Другой вопрос, что учитель нравственности из чиновника получается так себе. Но, что поделаешь. Что есть, то есть.
В основе проекта Путина лежит здоровый и совершенно рыночный подход, не сильно отличающийся от американского или немецкого корпоративизма, только с русской спецификой. А специфика состоит в том, что бюрократия в условиях периферийного капитализма всегда будет иметь тенденцию к гипертрофированному развитию, склонна к коррупции и отличаться некомпетентностью.
Выступая в роли 'ведущей национальной силы', 'локомотива развития' бюрократия вполне в состоянии вести за собой страну. Больше того, она с подобной задачей справляется даже лучше частного бизнеса. И гораздо более осознает ответственность перед своей страной, чем иностранный капитал и его местная обслуга. Бюрократия для русского капитализма - лучший из возможных вариантов. Только она все равно никуда не годится.
Что плохого, например, в национальных проектах? Строго говоря, нет ничего дурного в том, чтобы начать использовать деньги стабилизационного фонда на развитие страны. Тем более, если речь идет, например, об образовании. Только образование эти деньги не получит. Они будут потрачены не там и не так. И не потому, что чиновники украдут, а потому что в нашей централизованной системе высшие бюрократы все равно никогда не узнают о нуждах конкретной сельской школы, которые отличаются от нужд такой же школы в соседнем селе.
Чувствуя свое бессилие, бюрократия отдает все мелкие вопросы во власть свободного рынка - причем именно в тех секторах, где рынок со своими функциями хуже всего справляется.
Вместо того, чтобы дать средства в распоряжение местных властей и директоров школ, чтобы они могли повышать зарплату учителям, ремонтировать здания, деньги концентрируются на счетах, из которых оплачивают амбициозные и помпезные мероприятия, милые сердцу бюрократов, но совершенно далекие от повседневной жизни населения. Нет, самостоятельность директоров школ, библиотек и университетов расширяют, но не за счет помощи им, а за счет стихийной приватизации образования. Имея многомиллионные средства в бюджете национальных проектов, непосредственно в школы и библиотеки государство денег дать не хочет, зато разрешает низшему звену администраторов от образования и культуры крутиться как угодно, сдавая в аренду помещение, продавая и закладывая имущество, занимаясь предоставлением частных услуг.
Национальные проекты дополняются воровской приватизацией в форме 'автономного учреждения', причем - снизу и по мелочи. Крупные куски глотают другие.
Централизация бюрократической власти в сочетании с продолжающейся рыночной либерализацией экономики делает национальные проекты в их нынешнем виде практически бессмысленными.
Разумеется, неизбежный итог проводимого курса - рост недовольства и постепенная политизация населения. Чем более бюрократизирован капитализм, тем больше шансов, что социальный протест примет форму политической революции. Но это - потом. После того, как сменится президент и бюрократическая корпорация - в процессе дележа наследства - утратит свое единство.
До тех пор, пока бюрократы едины, они непобедимы.
Автор - руководитель Института проблем глобализации. Cпециально для "Евразийского Дома"
