Пятнадцать лет назад на углу воронежского Проспекта революции стояла захудалая общепитовская пельменная, где сурового вида матроны черпаками шлепали серые пельмени в выщербленные тарелки. Сегодня там магазин Mango - испанской сети, торгующей модной одеждой - царство тонированных зеркал, галогенных ламп и джинсов с заниженной талией.
'Цены для нас все еще высоковаты, - размышляет Вера Черкасова, юрист из риэлтерской компании, восхищаясь шерстяным кардиганом ручной вязки, - но в России женщины не жалеют денег, чтобы выглядеть хорошо'.
В соседнем доме - там раньше был гастроном 'Нива', где во времена агонии СССР можно было купить разве что рыбные консервы и сало - сегодня открыт магазин Adidas. Расположенный поблизости обшарпанный советский универмаг превратился в мини-молл с отделениями Benetton и Diesel. Если вы отправились за продуктами, к вашим услугам несколько современных супермаркетов, два гипермаркета, принадлежащих российским компаниям, и мелкооптовый магазин немецкой фирмы Metro. Мало помалу кофейни, 'Макдональдсы', магазины сотовой связи меняют облик этого областного города с миллионным населением - хотя дороги и вся государственная инфраструктура запущенны, как никогда.
Воронеж, расположенный в 300 милях от Москвы - один из примеров новой мощной тенденции. Розничная торговля, организованная на западный манер, и мировые брэнды, прежде царившие разве что в двух столицах - Москве и Петербурге - сегодня распространяются во многих российских городах. После трудных 1990-х в стране наконец появляется зажиточный постсоветский средний класс.
За рубежом эту тенденцию мало кто замечает, но в политическом и экономическом плане она становится одним из важнейших факторов в сегодняшней России. Сосредоточиваясь на усилении авторитаризма при президенте Владимире Путине, международное сообщество упускает из вида то, что многие россияне считают главным результатом его деятельности - рост их материального благосостояния за годы его пребывания у власти. Более того, некоторые иностранные наблюдатели связывают надежды на утверждение в стране демократии, свободы печати и верховенства закона именно с возникновением мощного среднего класса, который потребует обеспечить эти права.
Экономические предпосылки для этого уже создаются. Хотя за границей Россия известна в основном как сырьевой экспортер, международные корпорации - от автомобильных гигантов до парфюмерных компаний - уже числят ее, наряду с Китаем и Индией, среди самых динамичных рынков сбыта для потребительских товаров.
'Ситуация здесь сложилась захватывающая. Мы едва поспеваем за развитием событий', - отмечает А.Дж. Лэфли (A.G.Lafley), председатель правления Procter & Gamble, побывавший в прошлом месяце в Москве на торжествах по случаю 15 годовщины деятельности компании в России. Ричард Смит (Richard Smyth), генеральный директор российского филиала Mars, разделяет эту точку зрения, рассказывая о строительстве новой шоколадной фабрики стоимостью в 200 миллионов долларов (105 миллионов фунтов или 157 миллионов евро) к югу от столицы. 'По сути, - говорит он, - даже после ее ввода в строй мы не сможем угнаться за спросом'.
Потребительский бум в стране - результат почти восьмилетнего периода экономического роста (его средние темпы составляли 6,6% в год), отчасти связанного с рекордными ценами на нефть и газ, который последовал за дефолтом и финансовым кризисом 1998 г. Реальные зарплаты и потребительские расходы увеличиваются вдвое быстрее. По данным на сентябрь, среднемесячная зарплата по сравнению с тем же периодом прошлого года возросла на 13,6%, достигнув 415 долларов - это по-прежнему немного, но в 2000 г., когда Путин стал президентом, она была вчетверо ниже.
Низкая квартплата и коммунальные расценки позволяют россиянам тратить значительную часть заработанного на потребительские нужды. Кроме того, со времен кризиса 1998 г. люди с подозрением относятся к банкам, так что свободные деньги они скорее всего израсходуют на телевизор с плоским экраном или стиральную машину, а не положат на сберкнижку.
Впрочем, россияне не проявляют такой же осторожности, когда сами одалживают деньги. Еще несколько лет потребительского кредитования в стране не существовало, а сейчас его объем составляет примерно 40 миллиардов долларов - впрочем, и это лишь 5% от ВВП (в десять раз ниже западноевропейского уровня), так что возможности для роста в этой сфере открываются огромные.
Несмотря на достигнутый прогресс, в стране сохраняется вопиющее социальное неравенство - и общие тенденции в этой области не во всем выглядят утешительно. В 2000-2001 г. Татьяна Малева, социолог из московского Независимого института социальной политики, возглавляла проект по изучению структуры российского общества. Проанализировав такие показатели, как уровень зарплат, сбережения и владение недвижимостью, она установила, что в категорию сверхбогатой элиты входило менее 1% россиян. На другом полюсе оказались 10% из 144 миллионов граждан страны, живших в полной нищете. Между ними располагались средний класс (20%), и 'низший средний класс' (чуть меньше 70% населения) - к последней категории относились люди, которые в принципе просто сводили концы с концами, но могли себе позволить кое-какие потребительские 'излишества'.
Эта картина уже резко отличалась от советских времен. Тогда, по словам Малевой, в стране тоже существовала привилегированная элита и прослойка обездоленных. Но 80-90% россиян составляли 'средний слой', внутри которого незначительные различия в доходах нивелировались неспособностью советской административно-командной экономики обеспечить граждан потребительскими товарами. (В результате у многих россиян накопились солидные денежные сбережения, однако их полностью обесценила гиперинфляция, порожденная 'шоковой терапией' 1990-х).
Сегодня, шесть лет спустя, общая картина, по мнению Малевой, практически не изменилась. Средний класс в России по-прежнему составляет 20%, но его благосостояние возросло - многие представители этой прослойки работают в процветающих секторах, например, сырьевом и банковском. Бедняков стало чуть меньше - отчасти благодаря государственным социальным программам. Но лишь очень немногие из преобладающего 'низшего среднего класса' - представленного работниками госсектора и менее динамичных отраслей экономики - сумели подняться на ступеньку выше. 'Доходы населения растут, - отмечает Малева, - но здесь есть свои 'победители', и те, кому почти ничего не достается'.
И все же сегодня число людей, сумевших по крайней мере переступить порог 'общества потребления', измеряется десятками миллионов. Поэтому инвесторы - отечественные и западные - начинают интересоваться не только нефтью и газом. Помимо нескольких масштабных сделок в энергетическом и металлургическом секторах, крупнейшими трансакциями за последние полтора года стали приобретения, сделанные Coca-Cola и Heineken, а также слияние двух крупных российских сетей розничной торговли.
Российские 'олигархи' быстро сообразили, что потребительский рынок дает большие возможности для роста при минимальных политических рисках и государственном вмешательстве, чего не скажешь сегодня об энергетическом секторе. Михаил Фридман, глава холдинга 'Альфа-Груп', владеет большим пакетом акций совместной нефтяной фирмы ТНК-BP; в то же время через принадлежащий ему 'Альфа-банк' он активно действует на рынке розничной торговли и является одним из акционеров компании сотовой связи 'Вымпелком'.
В апреле он осуществил крупнейшую из своих сделок на рынке потребительских товаров - слияние сети супермаркетов 'Перекресток' с петербургской компанией, владеющей магазинами дешевых товаров 'Пятерочка': результатом стало возникновение крупнейшего в России предприятия розничной торговли продуктами питания, контролирующего почти 900 магазинов. К 2008 г. компания планирует довести годовой объем продаж до 6 миллиардов долларов. 'На наш взгляд, розничная торговля в России, и особенно торговля продуктами питания, будет развиваться очень быстро. И мы занимаем лидирующие позиции', - утверждает г-н Фридман.
Но даже когда оборот фирмы достигнет 6 миллиардов долларов, ее доля будет составлять лишь несколько процентов от объема продаж на огромном, но разрозненном рыке розничной торговли продуктами питания - по оценке экспертов Economist, в 2005 г. он составлял 113 миллиардов долларов, а к 2010 г. увеличится до 203 миллиардов. По их мнению, общий оборот розничной торговли за этот же период вырастит вдвое - с 245 до 526 миллиардов долларов, и Россия перейдет с 12 на 9 место в мире по объему розничного рынка. А поскольку 'современные' торговые структуры дают лишь треть оборота - остальное приходится на долю рынков, уличных киосков и старых магазинов 'советского типа' - простор для развития здесь огромный.
Как ни странно, мировые гиганты розничной торговли не торопятся принять вызов. Американская сеть Wal-Mart, французская Carrefour и британская Tesco пока остаются в стороне, ссылаясь на риски и трудности, связанные с деятельностью в России. Однако французская фирма Auchan, немецкие Rewe и Metro, а также турецкая Migros Turk не побоялись выйти на российский рынок торговли продовольственными товарами. А французская компания Leroy Merlin, немецкая OBI и английская Kingfisher уже вовсю гоняются за рублями потребителей в секторе отделочных материалов и товаров для дома. Британская Dixons в прошлом году приобрела опцион на покупку сети магазинов электроники 'Эльдорадо' за 1,9 миллионов долларов сроком до 2011 г.
Шведская фирма Ikea применила новаторский прием: впридачу к собственным мебельным магазинам она строит целые торговые комплексы, где располагаются гипермаркеты ее партнеров вроде Auchan и OBI, кинотеатры-мультиплексы и предприятия 'фаст-фуд'. С 2002 г. три таких 'Мега-молла' открылись в Москве, и еще один в Казани; в будущем году к ним прибавятся аналогичные комплексы в других городах с населением свыше миллиона человек - Петербурге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Самаре, Ростове-на-Дону и Новосибирске.
Пока другие иностранные фирмы колеблются, российские сетевые компании стараются привлечь капиталы, чтобы максимально усилить позиции на рынке до прихода конкурентов. Предприятия розничной торговли широко представлены среди российских корпораций, проводящих IPO на Лондонской фондовой бирже (London Stock Exchange).
Среди них и сеть магазинов 'Лента, которую возглавляет Олег Жеребцов. Мы беседуем в штаб-квартире компании в пригороде Санкт-Петербурга, окруженной новыми торговыми центрами и жилыми домами. Он со смехом рассказывает: открывая первый магазин-склад в 1999 г., 'мы были уверены, что изобрели эту концепцию'. Сегодня руководитель 'Ленты' знает, что идея гипермаркета принадлежит другим, но рассчитывает первым воплотить ее во многих российских городах. В прошлом месяце он открыл магазины в Астрахани и Новосибирске: они пополнили список из девяти гипермаркетов в Петербурге с годовым оборотом в 700 миллионов долларов.
Впрочем, иностранцы уже преобладают в некоторых сегментах потребительского рынка. Scottish & Newcastle и Carlsberg - они совместно владеют крупнейшей в России пивоваренной компанией Балтика - наряду с InBev и Heineken контролируют значительную часть пивоваренной отрасли: ее оборот с 1999 г. удвоился, и сегодня по объему продаж этой продукции Россия стоит на пятом месте в мире.
Аналогичные перемены ожидаются и на рынке дорогих товаров. В прошлом году количество проданных в стране иномарок увеличилось на 58%, достигнув 400000 (отечественные производители впервые оказались на втором месте), а к 2010 г., по прогнозу консалтинговой фирмы Boston Consulting Group, эта цифра достигнет 900000. Такая ситуация может обернуться немалыми трудностями для 'АвтоВАЗа', на долю которого все еще приходится до 70% машин, выпускаемых в стране.
'АвтоВАЗ' стал одним из редких примеров государственного вмешательства в деятельность потребительского сектора: в прошлом году этого неэффективного мастодонта советской эпохи взяло под контроль государственное агентство 'Рособоронэкспорт', обещая вложить в него большие средства. Но это, возможно, связано с социально-политическим значением предприятия - на нем работает 120000 человек, а вместе с их семьями число людей, которым он прямо или косвенно дает средства к существованию, возрастает до полумиллиона.
В то же время власти поощряют создание иностранными производителями сборочных заводов в стране, при условии, что они будут использовать и российские комплектующие. Ford уже собирает в России модель Focus, лидирующую по объему продаж среди иномарок, и намеревается добавить к ней более дорогие модели. Среди 15 иностранных компаний, уже наладивших, или собирающихся создать сборочные линии в России числятся также Volkswagen, Toyota, Nissan, General Motors и китайская 'Великая стена'; в результате через несколько лет производство автомобилей в стране должно удвоиться, достигнув 2 миллионов штук.
Повышение уровня жизни россиян должно обеспечить и процветание таких отраслей, как индустрия развлечений и туризм. На курортах по всей Европе ресторанные меню уже переводятся на русский, а Турция и Египет становятся для россиян излюбленным местом отдыха - как в 1970-х гг. Испания для британцев. По словам министра торговли Египта Мохаммеда Рашида, в прошлом году страну посетил миллион российских туристов, а через два года их количество, возможно, возрастет в полтора раза. 'Российские туристы оставляют в Египте больше всего денег, - добавил он. - Возможно, они покупают не самые дорогие туры, но, оказавшись в стране, тратят больше, чем все остальные европейцы'.
Может ли за нынешним бумом последовать крах, как в 1998 г.? Учитывая, что российская казна ломится от нефтедолларов, а в последние годы власти не жалеют усилий для сокращения внешней задолженности, новый дефолт представляется маловероятным. Однако зависимость от экспорта энергоносителей и другого сырья делает российскую экономику уязвимой перед лицом ценовых корректировок на этих рынках. Впрочем, даже если ситуация останется благоприятной, увеличение доходов населения скорее всего замедлится и к 2010 г. сравняется с темпами роста ВВП.
Что ж, остается один важный вопрос: почему российский средний класс, одевающийся в Mango, разъезжающий на 'Фордах' и проводящий отпуск в Египте, не выступает активнее на политической арене? Некоторые полагают: россияне настолько увлечены плодами относительной стабильности и благополучия, воцарившимися в стране при Путине, что им не до протестов против сопровождающего эти успехи подрыва политической и медийной свободы. 'В начале 90-х люди были нищими, и называть их свободными смешно, - заявил недавно Владислав Сурков, один из ближайших помощников Путина, которого считают главным идеологом Кремля. - Когда есть на чем ехать и есть что купить - это свобода'.
Опрос, проведенный в октябре независимой социологической организацией 'Левада-Центр', показал, насколько успешно 'Единой России' - политической партии, чье кредо состоит исключительно в лояльности по отношению к Путину - удается завоевывать поддержку среднего класса (специалисты Центра оценивают его численность не в в 20, а в 15% населения). 'Единую Россию' поддерживает 55% представителей среднего класса; в целом по стране - 48%. Сторонников коммунистической партии среди них куда меньше, чем в других социальных группах (8,5% против 22% в целом по стране). Что же касается либерального 'Яблока' - ближайшего российского аналога западной социал-демократической партии - то его поддерживают всего 5% среднего класса (и 3% населения в целом).
Стивен Дженнингс (Stephen Jennings), глава московского инвестиционного банка 'Ренессанс Капитал', считает, что требования перемен могут усилиться из-за более прозаических, но и более конкретных проблем. 'У вас есть хорошая работа, деньги, отличная дача, но добираться до нее приходится по ужасным дорогам, - поясняет он. - Думаю, следующая мощная волна перемен поднимется 'снизу'. Потому-то этот феномен - рост среднего класса - и имеет такое значение'.
