Ускоренными темпами идет восстановление государственного контроля над стратегическими предприятиями нефтегазового, металлургического, оборонного секторов. Получается невиданная доселе смесь 'ренационализации' с 'неоприватизацией'. И все это - потихоньку, без лишнего шума. Официально речь идет о том, чтобы создать к президентским выборам 2008 г. около шести передовых предприятий международного масштаба для обеспечения экономического подъема в стране.
Это один из столь свойственных России парадоксов. Феномен, который не встретишь больше нигде. Это не ренационализация, и не неоприватизация, а нечто среднее, сочетающее в себе признаки этих двух процессов. Двойное отрицание на российский манер - за последние три года в этой стране был создан совершенно непрозрачный 'бюрократический капитализм'. Для того чтобы побудить предприятия к слияниям и поглощениям, к увеличению своего капитала использовались различные методы: экспроприация, налоговые проверки и даже физическое запугивание. Так что сейчас крупнейшие компании таких стратегических секторов, как энергетика, добывающая, металлургическая и оборонная промышленность, сейчас находятся в процессе 'консолидации'. И все это под руководством весьма специфической категории предпринимателей, олигархов из КГБ, выполняющих поручения государства. Какова же их задача? Создать 6-7 крупных предприятий, которые работали бы на благо России. Иначе говоря, которые не поддадутся искушению нелегально вывозить свои капиталы и будут исправно и до последней копейки платить налоги, а на эти деньги можно будет существенно обновить устаревшую инфраструктуру и реорганизовать социальные службы. Эти предприятия смогут также конкурировать с американскими компаниями, а население, которое еще помнит унижения конца советского периода, девальвацию рубля и выпрашивание кредитов у МВФ, будет ими гордиться.
Ускоренная консолидация
И действительно, государство ускоренными темпами укрепляет свои позиции в экономике. Сейчас оно контролирует треть нефтедобывающих предприятий, тогда как в 2003 г. эта доля составляла 10%. Контроль осуществляется через 'Роснефть', в пользу которой было осуществлено расчленение ЮКОСа, и 'Газпром' - в прошлом году он приобрел еще и компанию 'Сибнефть'. А государственное монопольное предприятие по экспорту вооружений 'Рособоронэкспорт' в 2005 г. таким же образом решило прибрать к рукам вертолетное КБ 'Камов', а также приобрело за копейки лидера российского автопрома, компанию 'АВТОВАЗ'. Именно этот завод является производителем 'Лады' и знаменитых 'Жигулей' - точной копии итальянского 'Фиат-127'. Раньше весь автомобильный парк страны состоял из этих моделей. Несколько недель назад 'Рособоронэкспорт' стал одним из основных акционеров ВСМО-АВИСМА, единственного российского производителя титановой продукции и крупного поставщика компании Airbus. Государство также рассчитывает увеличить свою долю в капитале крупного монополиста по добыче алмазов - компании 'АЛРОСА'. 'АЛРОСА' же, в свою очередь, намеревается приобрести еще одну подобную компанию - 'Норильский никель'. Ее возглавляет Владимир Потанин, один из четырех последних олигархов ельцинской эпохи, которым удалось избежать тюрьмы и ссылки. Владимир Путин часто говорил о том, что он не будет пересматривать итоги оставившей о себе недобрую память приватизации 1995 г. Однако в последние три года медленно, но верно осуществляется именно такой пересмотр.
И все же политику ренационализации нельзя назвать системной. Акции некоторых предприятий, как например, 'Роснефти', выставляются на свободную продажу. Кремль заявляет, пусть даже это звучит не совсем убедительно, что полная приватизация компании должна состояться через три года. Вводятся такие меры, как снятие ограничений на покупку акций 'Газпрома' для иностранцев. В программе и вывод на биржу других предприятий, в частности, из энергетического комплекса. 'На самом деле не стоит оценивать это явление в идеологическом контексте, как борьбу государства с частным капиталом - говорит Федор Лукьянов, главный редактор журнала 'Россия в глобальной политике'. - Государство может временно являться держателем акций частных компаний, и наоборот. Речь идет прежде всего о создании крупнейших лояльных предприятий, связанных с государством, но совсем необязательно, чтобы оно было их собственником'. Все это делается, исходя из национальных и частных интересов, разумеется.
Логика вертикальной интеграции
Замысел в том, чтобы 'установить долгосрочное преобладание на политической арене одной партии и создать частные концерны, связанные с государством, по примеру южнокорейских семейных корпораций времен Второй мировой войны', - подводит итог Федор Лукьянов. И добавляет, что в целом это неминуемо приведет к росту коррупции, да и южнокорейские корпорации, в общем-то, плохо кончили. В России роль таких мега-концернов будет заключаться в полном доминировании на внутреннем рынке. Их список поместится на одной странице, его очень быстро составил нам Сергей Марков, политолог, стоящий на близких к кремлевским позициях. 'Газпром' в газовом секторе, 'Роснефть' плюс 'ЛУКОЙЛ' и 'Сургутнефтегаз' - в нефтяном, 'РУСАЛ' в алюминиевой промышленности, 'АЛРОСА' - в добыче алмазов, 'Рособоронэкспорт' в секторе вооружений и авиапроме, 'Сбербанк', 'Внешторгбанк' и, может быть, еще какой-нибудь банк - в банковской сфере, компания Абрамовича в металлургии'. Семь мастодонтов, практически семь монополий. А автомобильная промышленность? 'Я пока не уверен, что ее можно классифицировать в соответствии с этой схемой. . .', - отвечает он. Ведь за этим процессом стоит и своя экономическая доктрина, пусть упрощенная, но логичная, которая предпочитает вертикальную интеграцию в тех отраслях промышленности, в которых Россия обладает очевидными сравнительными преимуществами. То есть, по исторической традиции, в металлургии, оборонной промышленности и полезных ископаемых, поскольку Россия, и, в частности, сибирский регион, занимает первые места в мире по запасам нефти, газа, алмазов, меди, никеля, урана, железной руды, редких металлов. Речь идет о том, чтобы собрать в руках одной компании всю добавочную стоимость, распределенную между первичным и последующими этапами производства и контролировать весь процесс в тех отраслях, где критическая масса важнее всего и является единственным способом выжить в условиях глобализации. Конкуренция здесь только помешает. Впрочем, Сергей Марков вполне признает ее достоинства в сфере высоких технологий и массовых коммуникаций. Поэтому в кремлевском списке нет операторов мобильной связи, ведь, по мнению чиновников, у России нет сравнительных преимуществ в этой сфере. Удивительный диагноз для страны, где на каждом углу можно встретить инженера.
'Толстяк на Олимпийских играх'
Французы весьма чувствительны к таким высказываниям, в основе которых лежат смешанная экономика, волюнтаризм, промышленная политика, проводимая в интересах нации. К тому же, придворные льстецы из Кремля частенько цитируют де Голля и Наполеона. Однако такую доктрину можно подвергнуть и серьезной критике, как это сделал, например, Майкл Портер (Michael Porter), сотрудник Гарвардского института стратегии и конкурентоспособности. Недавно на семинаре, организованном одним из московских аналитических центров он заявил, что 'теория экономических гигантов умерла, потому что за пределами России в нее никто не верит'. И добавил, что такая концентрация в сырьевых отраслях вредит конкурентоспособности. Подобно той кремлевской Царь-пушке, такой большой, что никому никогда не удавалось из нее выстрелить, эти мастодонты могут и не сдержать своих обещаний. К примеру, производительность 'Роснефти' в последнее время совершенно не растет, а 'Газпром' почти не вкладывает в геологоразведку. К тому же, стоимость проведения нового газопровода у него ненормально высока, даже если принимать во внимание неблагоприятные географические условия. 'Если целью России является строительство бюрократического капитализма, они рискуют получить гораздо больше бюрократии, чем капитализма', - иронизирует один из западных экспертов. Министр экономического развития Герман Греф все же признал, что 'никто и не собирался выставить толстяка на Олимпийские игры'. Но похоже, что в правительстве его позицию мало кто поддерживает. Можно еще возразить, что эти гиганты задушат остальные секторы экономики, оттягивая на себя таланты и финансовые ресурсы, или что они воспользуются своей экономической мощью в ущерб своим клиентам, в частности, малым и средним предприятиям, которых в России и так неоправданно мало. С этим не согласен Эл Брич (Al Breach), аналитик брокерской фирмы UBS, убежденный в том, что 'все эти речи о необходимости диверсификации экономики абсурдны, необходимо заниматься тем, в чем ты можешь превзойти остальных, развивать те отрасли экономики, в которых есть сравнительные преимущества, а все остальное - это пустая трата ресурсов'.
Навязчивое стремление к контролю
Однако такая вертикальная интеграция, в отличие от остальных общепринятых моделей, скорее похожа на 'вертикаль власти' и продиктована боязнью властей не успеть проконтролировать все. Это некий отголосок советской эпохи, когда у крупных предприятий были свои ТЭЦ, шахты и сельскохозяйственные угодья, чтобы избежать общих сбоев в системе. 'Они помешаны на контроле, - улыбается Константин Симонов, руководитель Фонда национальной энергетической безопасности, - для бывших кагэбэшников это нормальное состояние, любая непредвиденная ситуация для них таит в себе угрозу, а любая конкуренция чревата неразберихой'. А ведь бывшие сотрудники КГБ заполонили руководящие органы нынешних и создающихся промышленных гигантов. Отсюда вопрос: не служат ли национальные интересы и 'стратегическая консолидация' всего лишь для отвода глаз? Может, на самом деле все это задумано с целью позволить горстке соратников Владимира Путина, не обладающих большим опытом работы в промышленности, потихоньку завладеть национальными богатствами страны?
