В городе, где чаще всего в Европе совершаются убийства, наемников вербуют через Интернет
'Киллер в Москве? Его можно найти даже в Интернете, если покопаться среди тех, кто предлагает свои услуги, обещая решить любые проблемы. И цена хорошая, от двух до пяти тысяч долларов за то, чтобы избавиться от какого-нибудь мелкого коммерсанта. Разумеется, для того, чтобы отправить на кладбище более серьезных бизнесменов, нужно выложить больше - уже от 25 тысяч долларов. Кто стреляет? После десяти лет войны осталось множество чеченцев, отставших от своих. Чем? Недорогие револьверы, самодельное и переделанное оружие очень просто найти на рынке'. 'Москва - девятого калибра', - считает Алексей Мухин, директор Центра политической информации, стратегического института, который вот уже много лет занят анализом криминального мира. Статистика подтверждает его слова: заказчики и наемники, к взаимному удовлетворению, встречаются в этой европейской столице, где больше всего вероятность встретить насильственную смерть. Этот мегалополис находится в стране, где, при приблизительно равной численности населения, совершается в четыре раза больше убийств, нежели в Соединенных Штатах.
Соответственно, никого не должно удивлять, что за последние недели в новостях из Москвы фигурируют сплошные убийства - как громкие, так и обычные. Сменяют друг друга сообщения об уничтожении отважной журналистки вроде Анны Политковской или смелого зампреда Центробанка Андрей Козлова, убийство главы филиала Внешторгбанка, ранении выстрелами из автомата Калашникова популярного певца. Эти события, по мнению Мухина, не связаны друг с другом, однако если взглянуть еще и на то, что происходит за пределами Москвы, все эти события, происходящие друг за другом, заставляют содрогнуться. 'Расширяется разрыв между преступностью, интегрированной в систему ('белыми воротничками') и традиционным криминалитетом. Первая растет, второй сокращается; сокращается даже уровень проникновения преступников во властную систему. Однако это не может затмить реальность: в Москве киллер ничего не стоит, а предложение растет'. За убийство Козлова арестовали трех украинцев, которые сознались и теперь боятся, что и их убьют. 'Так кончают дилетанты, - объясняет Андрей Родкин, эксперт 'Комсомольской правды', - хотя в истории с убийством зампреда предстоит еще разбираться и разбираться. Наемники по 2000 долларов - это ученики волшебника, они сначала берут деньги за работу, а потом отправляются к жертве, которую им назначили, и требуют еще денег за то, чтобы назвать имя заказчика'. В общем, сплошные шарлатаны, наводнившие преступный мир. 'Профессиональный киллер - редкая птица, и стоит он дорого'.
Путинской Москве еще далеко до ельцинской (тогда в год совершались сотни заказных убийств, против 92 в 2004 году). Впрочем, полтора года назад генпрокурор Устинов признал, что статистика учитывает лишь малую часть совершаемых в России преступлений. Две трети их хоронятся, покрываются, теряются в разных концах безграничных просторов страны. 'Рэкета, - продолжает Родкин, - уже почти не существует. Те, кто раньше взимал плату, чтобы не трогать те или иные компании, уже благополучно прибрали эти компании к рукам целиком и стали частью системы'. А остальное разделили между собой кавказцы. Наркотики остаются сферой азербайджанцев и грузин, кражами автомобилей занимаются чеченцы, дагестанцы и ингуши, азартными играми заведуют армяне и опять-таки грузины. Все это контролируется полиция, которая не гнушается опасными связями, если они сулят взятки. 'Мы не можем делать сравнения с Западом, - уточняет Георгий Сатаров, глава Фонда 'Индем', - взятки в этой стране покрывают все виды деятельности. Совершенно неслучайно международная организация Transparency International в своем последнем отчете сместила Россию вниз на тридцать пунктов'.
Точнее говоря, Россия находится на 126 месте, вместе со Сьерра-Леоне и Нигером - это даже не африканские страны первого эшелона. И это явление распространяется все больше и больше. 'Коррупция и распространение преступности - это две стороны одной проблемы. Коррупция делает систему неэффективной, а неэффективность вызывает коррупцию, что приводит к расцвету преступного мира. Именно поэтому я считаю, что есть нечто общее, связывающее между собой - на концептуальном, а не на фактическом уровне, - ряд убийств. Иначе говоря, я полагаю, что обычная преступность и преступность со связями во властных структурах - это, в сущности, одно и то же.
Пять лет назад в Екатеринбурге банде наркоторговцев угрожала милиция. Цель состояла не в том, чтобы их посадить, а в том, чтобы занять их место и вместо них контролировать сбыт наркотических веществ. В конце концов гангстеры решили отомстить и разоблачили тех агентов, которые им угрожали - больше того, они их засняли с героином. Я сам приложил усилия к тому, чтобы эта пленка была показана по первому каналу телевидения. Милиционеры попали под суд.
С тех пор ситуация ухудшилась многократно - в частности и потому, что сегодня такие кадры никто бы не пропустил в эфир. Если в 2001 году для того, чтобы растаможить товары, которые заблокировали под первым попавшимся предлогом, нужно было заплатить цену однокомнатной квартиры в 30 метров, то теперь приходится выкладывать сумму, которой хватит на покупку в семь раз большего жилья. Почему? В частности, потому что средства массовой информации больше не имеют никакого контроля над деятельностью государственной администрации.
Невозможно отделить обычную преступность от той, что имеет международные связи. Политики или сотрудники администрации участвуют в 70% частных компаний. Техника применяется всегда одна и та же: угроза отозвать разрешение, удушающие налоговые проверки, строгое применение бессмысленных или чрезмерно усложненных нормативов. Всему этому можно положить конец, если предприниматель продаст дело или согласится допустить к делу компаньона, которого ему настоятельно рекомендуют'.
А что если убийства, насилие, преграды, создаваемые коррупцией, - не что иное, как долгий пролог к двойным выборам - парламентским и президентским, - которые ожидают Россию в 2007 - начале 2008 года? Эту соблазнительную концепцию разделяют многие, и ее подтверждает криминальная хроника. Достаточно взглянуть за пределы Москвы, чтобы увидеть, что самые свежие надгробные камни принадлежат работникам местных администраций, тем, кто пытался попасть в мэры. Правда, список тех, кому удалось спастись, длиннее. 'Все это доказывает, что политическая стабильность последних лет приходит к концу, - утверждал несколько дней назад Николай Петров, аналитик московского Центра Карнеги. - Это признак отсутствия договоренности среди правящих элит относительно механизмов передачи власти'. И в обстановке неопределенности все ввязываются в драку, схватку, которая, как они опасаются, может оказаться последней.
