Это, конечно, не Нюрнбергский трибунал. Но ведь и Саддам Хусейн - не Гитлер и не Геринг. Это региональный диктатор, которому ничего не удалось: вторжение в Кувейт отразили США, попытки создать ядерное оружие сорвал Израиль - да и война с Ираном не принесла ни одной стороне ничего, кроме разрушений. Ему удалось другое - он с успехом убивал, пытал и запугивал тысячи граждан своей страны, и за малую часть всего этого, за убийство 148 мужчин и мальчиков из города эд-Дуджайль (Dujail), он предстал перед судом. Вина его была доказана, а сам он - приговорен к повешению.
Процесс неоднократно прерывался как из-за внутренних факторов - споров между судьями, так и из-за внешних - убийств участвовавших в нем юристов и частой смены сотрудников. Он, конечно, прошел и вполовину не так гладко, как трибунал в Нюрнберге, но все же тот суд шел сразу после Второй мировой войны - войны, которая была выиграна при полностью раздавленном сопротивлении врага. Все то время, пока шел процесс над Саддамом, сопротивление не ослабевало, а в стране продолжался разгул насилия. Так что, если учесть эту существенную разницу, то процесс был проведен с поистине блестящей эффективностью.
Но был ли суд справедлив? Не было ли это, как сказал Геринг о Нюрнберге, 'правосудие победителей'? В каком-то смысле это можно сказать о любом процессе, который ведется по окончании военного конфликта; у проигравших как-то не получается кого-то судить. Ни одного британского генерала не приговорили за Дрезден, ни один американский не был посажен за решетку за Нагасаки. И все же в каких-то случаях 'правосудие победителей' может быть более справедливым, чем в других. Нюрнберг и есть эталонный пример такой справедливости. Подсудимых блистательно защищали - защищали адвокаты, которых они выбрали себе сами. В состав обвинения союзные державы-победительницы выделили самых способных и самых справедливых своих представителей (даже глава обвинения от Советского Союза, хотя он, понятно, получал все инструкции у Сталина, был заслуженным юристом); в составе суда были уважаемые судьи (советские судьи, правда, хотя им было не занимать опыта, не могли похвастать той же независимостью, что их американские, британские и французские коллеги). Справедливость вынесенных ими вердиктов - смертные приговоры, тюремные сроки (многие из которых были впоследствии сокращены) и немало оправдательных - была признана практически всеми. Таким образом, результаты были достаточными и для того, чтобы не запятнать лицо правосудия, и для того, чтобы в большинстве случаев соответствовать сложившейся реальности.
Багдадский суд также закончился весьма сбалансированно: три смертных приговора, одно пожизненное заключение, три долгих тюремных срока; один подсудимый был оправдан за недостатком улик. То, что для многих обвинительный вердикт и смертный приговор Саддаму были делом решенным с самого начала, ничуть не умаляет справедливости вынесенного решения. И вердикт, и приговор действительно вырисовывались с первого дня, но лишь потому, что факты были ясны, а улики говорили сами за себя. Если вина подсудимого очевидна, это еще отнюдь не означает, что суд к нему несправедлив - как не означает и обратного. Даже люди, виновные во всем на свете и всеми ненавидимые, имеют право предстать перед объективными людьми, оценивающими факты (в данном случае присяжных не было, но были судьи), подвергать сомнению представленные обвинением улики, представлять вместо них свои и пользоваться услугами бесстрашного защитника-правоведа.
Саддаму дали возможность быть судимым именно так - возможность, которой он в свое время лишил столь многих, - и по стандартам правосудия, принятым во многих арабских и мусульманских странах, справедливость суда была чрезвычайной и исключительной. Поскольку оккупационная власть в Ираке принадлежит США, и поскольку из-за спин иракских судей и обвинителей выглядывали наши представители, об этом процессе будут судить по западным стандартам. Однако даже в этом случае суд в Багдаде хотя и не попадет в список образцовых, все равно должен быть оценен положительно, особенно с учетом обстоятельств, сложившихся в раздираемом насилием городе.
Был бы суд более справедлив, если бы его проводил какой-нибудь международный трибунал за пределами Ирака? Во всяком случае, никто не угрожал бы адвокатам - ну, или не в такой степени. Скорее всего, не было бы вынесено ни одного смертного приговора - европейские судьи на это просто не пошли бы. Проблема в том, что сегодня ни за одним из существующих международных трибуналов не сложилась достаточно авторитетная репутация - особенно если говорить о тех, что работают под эгидой ООН. И в этом плане багдадский процесс есть яркое свидетельство неспособности международного сообщества организовать судебный процесс удовлетворительным образом.
Когда бывший генпрокурор США Рэмси Кларк (Ramsey Clark), входивший в команду защитников Саддама, назвал процесс 'издевательством над правосудием', его вышвырнули из суда. Однако он, как и другие адвокаты Саддама, получит полную возможность подкрепить свое достаточно общее обвинение конкретными фактами в рамках автоматической апелляционной процедуры, на которую имеют право все подсудимые. Будет любопытно взглянуть, на какого рода вопросах - юридических или политических - заострит свое внимание защита, и какого масштаба будут эти вопросы - микро- или макроскопического. Если подсудимые считают, что у них нет шансов с помощью апелляции добиться отмены или изменения приговора и просто хотят использовать эту процедуру для сведения политических счетов, их ждет неминуемое поражение. Однако если они подойдут к апелляции с юридических позиций, как и полагается юристам - то есть укажут на конкретные факты, свидетельства, решения судов и другие, более формальные, обстоятельства - то, не исключено, они смогут дать возможность апелляционной палате продемонстрировать справедливость и отменить или изменить какие-то приговоры.
Справедливость юридических процедур - внутренних или международных, в военное или в мирное время - всегда относительна. Абсолютная справедливость - иллюзия. А вот абсолютная несправедливость - это реальность, что Саддам Хусейн и доказывал долгие годы, преследуя тех, кого считал своими врагами. И теперь этот пример абсолютной несправедливости подвергся суду относительной справедливости. Результат получился удовлетворительный, и пусть он послужит наглядным уроком диктаторам, продолжающим терроризировать свои народы - и всем остальным, кто думает, что до него правосудие не доберется никогда.
Автор статьи - преподаватель права в Гарвардском университете. Его последняя книга - 'Превентивная война: палка о двух концах' ("Preemption: A Knife that Cuts Both Ways") (издательство Norton, 2006 г.).
