Это не разворот внешней политики на 180 градусов, наподобие того, который сделал Рональд Рейган (Ronald Reagan) в отношениях с Советским Союзом во время своего второго президентского срока. Это больше похоже на занос на скользкой дороге: администрация Буша (Bush) перестала настаивать на изоляции своих внешних врагов и начала придерживаться более мудрой дипломатической стратегии условного взаимодействия с Северной Кореей и Ираном.
Подумайте о том, что вы слышали - и чего не слышали - в ответ на неожиданное решение Северной Кореи вернуться за стол шестисторонних переговоров в Пекине, принятое ею на прошлой неделе. То, что вы слышали, было одобрение администрации, которая в прошлом настаивала на том, что внешняя политика должна обладать моральной чистотой, для достижения которой не следует поощрять противников за их плохое поведение. Однако когда Северная Корея сказала, что она снова хочет вести переговоры, Белый дом незамедлительно сделал одобрительные заявления - несмотря на то, что тремя неделями ранее Пхеньян осуществил ядерные испытания.
Я сомневаюсь, что президент Буш отказался от своего черно-белого взгляда на плохих и хороших парней. Однако Буш позволил Государственному департаменту обойти вице-президента Чейни (Cheney) и других представителей администрации, предпочитающих идти на конфронтацию с плохими парнями там, где это возможно, и с хорошими парнями там, где это необходимо.
Еще больше заметны перемены в отношении Ирана. Хотя существует распространенное мнение, согласно которому администрация не желает вести переговоры с Ираном, в настоящее время складывается впечатление, что именно иранцы с большей неохотой относятся к налаживанию серьезного диалога с Вашингтоном.
Ряд открытых и секретных контактов между двумя странами, состоявшихся в последние два месяца, подчеркнул стремление администрации к сотрудничеству.
Госсекретарь Кондолиза Райс (Condoleezza Rice) предложила лично участвовать в международных переговорах на высоком уровне, посвященных иранской ядерной программе, если иранцы приостановят процесс обогащения урана на время переговоров. Это предложение было по ее просьбе передано Тегерану европейскими переговорщиками, однако никакого ответа не последовало, рассказал мне один из близких к проблеме дипломатов.
В сентябре администрация проинформировала Иран напрямую о своей готовности разрешить компании "General Electric" экспортировать запасные детали для турбинных двигателей для авиакомпании "Iran Air" из-за опасений о безопасности ее самолетов. Выразив сначала сомнение в искренности этого предложения, Иран вскоре дал положительный ответ, и 29 сентября без особого шума разрешение на экспорт было оформлено.
И когда Али Лариджани (Ali Larijani), главный переговорщик иранской стороны по ядерным вопросам, неожиданно попросил американских чиновников обеспечить срочную выдачу 150 виз членам иранской делегации, которую он хотел привезти с собой в Нью-Йорк для встречи с представителями Европейского Союза в середине сентября, американские посольства в Берне и Швейцарии работали допоздна, чтобы удовлетворить данную просьбу. Однако Лариджани затем отменил поездку, а позднее завел переговоры в тупик.
Другие контакты - начиная от визита Генерального секретаря ООН Кофи Аннана (Kofi Annan) в Тегеран до встречи Джима Бейкера (Jim Baker) с послом Ирана в ООН Джавадом Зарифом (Javad Zarif) в рамках организованной бывшим госсекретарем Группы изучения Ирака (Iraq Study Group) - прошли в сентябре без возражения со стороны Белого дома, либо при его поддержке.
Провал переговоров по ядерной проблеме с Ираном подтолкнул администрацию к вынесению вопроса о новых санкциях против Ирана на рассмотрение Организации Объединенных Наций. Однако это не помешало Государственному департаменту продолжить предпринимать усилия по приглашению в США иранских музыкантов, спортсменов и других граждан этой страны, не связанных с ядерными изысканиями Ирана. Ожидается, что в ближайшие полгода американские визы получат около 200 иранских граждан, в том числе команда борцов, приглашенная американской борцовской ассоциацией посетить Америку с визитом в феврале следующего года.
Вполне возможно, что сходство с проводимой администраций Никсона (Nixon) в отношении Китая "пинг-понговой" дипломатией не случайно. Однако не подорвет ли стремление к введению санкций, направленных против ядерной программы Ирана, усилия по преодолению барьеров в отношениях, на протяжении 27 лет осложненных захватом посольства в 1979 году? Я задал этот вопрос на прошлой неделе Николасу Бернсу (Nicholas Burns), заместителю государственного секретаря по политическим вопросам.
"Санкции по иранской ядерной программе нужны обязательно, - сказал Бернс. - И поощрение обменов с иранским народом прекрасно дополняет решение о санкциях. Обмены позволят нам лучше понять иранское общество и подготовить такой ответ, который подтолкнет Иран к превращению в ответственное общество".
Его ответ был таким же сложным, как и политика, которую Бернс пытается проводить. Однако Буш, судя по всему, все понял и заставил свою администрацию свернуть с пути изоляционистской политики. Призывать администрацию сделать больше для переговоров с Ираном здраво, однако неэффективно. Это ни к чему не приведет, пока вы не вычислите, как заставить режим президента Махмуда Ахмадинежада (Mahmoud Ahmadinejad) дать какой-либо реальный ответ.
________________________________________________
* - "Пинг-понговая дипломатия" (Ping-Pong Diplomacy) - акция, использовавшаяся для восстановления нормальных отношений между США и КНР в 1970-х годах. Заключалась в обменах визитами спортсменов-теннисистов.
