Пилсудский использовал социализм для восстановления независимости. Ленин использовал лозунги независимости для реализации большевистской утопии.
Когда я возьму Москву, то на стене Кремля велю написать: 'Говорить по-русски запрещено' - так вспоминал Богуслав Медзиньский (Boguslaw Miedzinski) одну из бесед с Юзефом Пилсудским на пороге Первой мировой войны. Сказавший эти слова был не военачальником и не главой государства, а всего лишь лидером небольшой Польской социалистической партии и руководителем малочисленного стрелкового клуба (признанного террористическим движением) в Галиции, бедной провинции Австро-Венгерской империи. Кроме того, он, вероятно, был агентом австрийской разведки.
Слушающий слова Пилсудского мог бы подумать, что этот человек сошел с ума и страдает от мании величия. Крутили пальцем у виска и слушатели его лекции, прочитанной в Париже в феврале 1914 г., когда Пилсудский в присутствии польских и русских социалистов рассуждал о том, что в будущей войне (в которую мало кто верил) победа пойдет 'с запада на восток', то есть, Германия победит Россию, а сама будет побеждена Антантой. В беседе с Валерием Славеком (Walery Slawek) Пилсудский дополнил эту картину тезисом о том, что Россия будет разбита изнутри неизбежной революцией.
Революционер
В то время Юзеф Пилсудский воспринимался теми немногочисленными политиками, которые обращали на него внимание, как социалист, революционер и левак, как партнер Ленина и немецких социалистов. А 'социалист' в тогдашней Европе значило 'смутьян и бандит'. Вдобавок, этот смутьян самым постоянным и последовательным мотивом своей деятельности сделал борьбу не за социальные права - она была ему довольно безразлична - а с царизмом и российской империей. 'Я назвал себя социалистом в 1884 г., - писал Пилсудский в своей знаменитой статье 'Как я стал социалистом'. - Говорю 'назвал', потому что это вовсе не означало приобретения непоколебимых и прочных убеждений в правильности социалистической идеи. (. . .) Я поддался моде на социализм, которую нам привезли старшие коллеги, студенты Петербургского Университета (. . .). Если бы я встретился в то время с варшавским социализмом, отрицающим национальные вопросы, то (. . .) отказался бы от социалистических идей'. В цитируемом тексте, написанном в 1904 г., много говорится о борьбе 'Народной воли' с царизмом и мало - о социальных вопросах. Сложно не согласиться с Романом Дмовским (Roman Dmowski), идейным оппонентом Пилсудского, который по прочтении этого текста заявил, что Пилсудский социалистом не является. Но можно отметить и схожесть мышления Пилсудского и Ленина. Примерно в то же самое время, когда появился текст Пилсудского, в атмосфере брожения, предшествовавшего революции 1905 г. формируется концепция Владимира Ульянова-Ленина о создании кадровой партии профессиональных революционеров, которые возьмут в свои руки власть в России. Такую кадровую партию основывает и Пилсудский, формируя Боевую организацию ПСП, а потом, уже во время первой мировой войны - Легионы.
Оба - Пилсудский и Ленин - видели, что рабочие и революционное движение - это самая динамичная сила своего времени. И они хотели использовать это движение. Пилсудский - для восстановления независимости Польши, а Ленин - для захвата власти в России и создания социалистической утопии. По сути, на пороге первой мировой войны они были союзниками. Целью обоих было свержение царизма. Более того, вождь большевиков декларировал, что народы Российской Империи получат право на самоопределение и отделение от России. Сложно не заметить, что более поздняя формулировка этого права как права пролетариата (а мнение пролетариата по определению выражает только большевистская партия - это не издевательство, а достаточно верная передача официального языка большевиков) значительно ограничивала права народов на что бы то ни было. В любом случае, в той мере, в какой Ленин использовал лозунги независимости как инструмент реализации большевистской утопии, Пилсудский использовал социалистическую утопию для восстановления независимости. В 1914 г. Пилсудский и Ленин были союзниками. После октября 1917 г. они станут злейшими врагами.
Независимость
Борьба за независимость, Легионы, заключение в магдебургскую крепость, беседа с соратниками, которым Пилсудский говорил, что 'революция в России запаздывает', - все это описано в исторической литературе. Так же, как поездка Ленина в Россию в пломбированном вагоне через Швецию и Финляндию и большевистская революция. Вскоре пути Пилсудского и Ленина пересеклись. На этот раз как глав государств, ведущих смертельную битву за будущее Европы. 'Пилсудский знал Россию. Не понаслышке он знал и тех, кто силой захватил в ней власть, - пишет биограф маршала Влодзимеж Сулея (Wlodzimierz Suleja). - Характерно, что он пренебрежительно относился к Троцкому. По-настоящему опасным врагом был для него Ленин'. Но ситуация, в которой оказался начальник государства [официальный титул Пилсудского - прим. пер.], была непростой. В 1918-1920 гг. Пилсудский встал перед выбором: поддержать 'белую' Россию Деникина и Врангеля или ждать, пока россияне перегрызут друг друга в кошмарной гражданской войне. Поддержать белых требовали западные союзники, требовали также влиятельные в стране и за рубежом национал-демократы. Стоит добавить, что никто в мире не верил в долговечность большевистского эксперимента. Почти никто, потому что Пилсудский осознавал, что под властью Ленина Россия может вернуться к былому могуществу быстрее, чем могло показаться. Зная отношение Пилсудского к России, нетрудно догадаться, что, несмотря на давление и естественное отвращение к большевизму, он выбрал ожидание. Но этот выбор по сути своей был тактическим. По двум причинам. Первой и важнейшей было нежелание большевиками мира. Декларации Ленина и т.н. мирные предложения большевистского министра иностранных дел графа Чичерина не стоили и ломаного гроша. Достаточно вспомнить о том, что, предлагая в 1919 г. переговоры о мире, которые коммунистическая советская и польская историография, а также многие историки на Западе считают честными, Чичерин выступал в качестве: представителя 'польского трудового народа города и деревни'. На тех переговорах не шла речь о границах. А Красная Армия неустанно двигалась на Запад, занимая территории, оставленные немецкими войсками.
Произошли первые боевые столкновения. При этом начальник государства осознавал, что Ленин 'не только заключит любой союз, если это хотя бы пять минут будет ему на руку, и не только нарушит его, если это быть ему на руку перестанет, но еще и обвинит партнера в вероломстве'. Поэтому следовало использовать давление Франции и Великобритании, требовавших оказать помощь Деникину и Врангелю - по меньшей мере, для того, чтобы союзники помогли Польше в неизбежной войне с большевиками. Переговоры с белыми шли тяжело. Одерживая победы, они даже склонялись к тому, чтобы не признавать независимость Польши. А терпя поражения, проявляли позицию, которую блестяще иллюстрируют записи посланника Пилсудского Генрика Юзевского (Henryk Jozewski), услышавшего от одного из генералов Врангеля, что Россия никогда не простит Польше сноса собора на Саксонской площади [ныне площадь Пилсудского - прим. пер.] в Варшаве. Необходимость в лавировании между большевиками и белыми, между западными союзниками и собственными политическими друзьями, считавшими революцию 'интересным экспериментом', привела к тому, что Пилсудского обвинили в действиях в интересах Ленина.
Во время войны 1920 г. пресса национал-демократов обвиняла главнокомандующего польской армии в том, что он по тайной телефонной линии общается с Троцким и Лениным. В свою очередь, социалисты, бывшие друзья Пилсудского, обвиняли его в удушении пролетарской революции. Обвинители умолкли, когда в августе 1920 г. под Варшавой поляки разгромили большевиков. Прежде всего, потому, что социалисты увидели, каков строй всеобщего счастья, который несет на своих штыках Красная Армия, а белые русские, получавшие от Запада намного большую помощь, чем Пилсудский, были разгромлены большевиками. В исторической перспективе оказалось, что единственным реальным противником Ленина был Пилсудский. Он был тем, кто лучше других понимал сущность большевистской системы. А, прежде всего, тем, кто прекрасно понимал образ мысли и действий большевиков. Среди них у него были старые знакомые; ведущие пилсудчики, как, например, сосланный в Орел Александр Прыстор (Aleksander Prystor) в начале революции даже были членами местных советов. Вместе с тем Пилсудский был польским государственником и антидоктринером. Несомненно, социалистическое прошлое облегчило ему борьбу с Лениным.
Однако основными козырями Пилсудского были визионерство и способность предвидеть ход событий, что позволило ему выиграть 'восемнадцатую важнейшую битву в мировой истории' и на двадцать лет удержать коммунизм в границах России. Потерпела поражение идея Пилсудского о восточноевропейской федерации, но сегодняшняя история тех государств, независимость которых защитил Пилсудский под Варшавой, легкость, с которой они приспособились к западным нормам - все это говорит о том, что в битве с Лениным начальник государства оказался в исторической перспективе победителем.
