Село Аяцкое, Россия. - Когда Владимир Ширяев в 2000 году купил почти обанкротившееся колхозное хозяйство села Аяцкое, что на Урале, у него сразу возник вопрос по поводу того, как ему удастся собрать урожай. Большая часть местного трудового населения была либо слишком стара, либо слишком пьяна для работы.
Спасение он нашел в группе китайских рабочих, которой руководит женщина из Внутренней Монголии по имени Мэн Дани. Ширяев отдал им в аренду около 50 акров земли (примерно 20 га - прим. перев.), и через несколько месяцев они уже выращивали помидоры и капусту на земле, которая не обрабатывалась долгие годы.
Ширяев доволен своими новыми трудолюбивыми арендаторами. "У них здесь действительно серьезная работа, говорит он, - и я очень надеюсь, что им удастся воодушевить местное население на более упорный труд". На областных чиновников это произвело настолько сильное впечатление, что сегодня они планируют передать сотни тысяч гектаров давно не обрабатывавшихся земель китайским крестьянам, таким как Мэн.
Но у многих местных жителей здесь, в сердце России, эта идея вызывает противоречивые чувства. "Эти фермеры - просто десант, - говорит Игорь Вягинский, коротко остриженный и имеющий склонность к военной терминологии местный активист из Движения против нелегальной иммиграции, - они создадут плацдарм, а затем расширят его. В итоге мы потеряем свою территорию".
Спор по поводу хозяйства в Аяцком является типичным для той напряженности, которая лежит в основе российско-китайских отношений. России трудно справляться с возникновением на ее пороге новой мировой державы, и многие россияне боятся, что их динамичный и более населенный сосед подавит и сокрушит их. Однако на земле, особенно в малонаселенной сельской местности России, китайские рабочие помогают предотвратить экономическую разруху.
Внешнему миру кажется, что Россия и Китай как никогда сближаются друг с другом. В октябре 2004 года Москва уступила своему южному соседу часть территории, чтобы разрешить давний пограничный конфликт, приведший в конце 60-х годов к началу войны. Через год две страны впервые в истории провели совместные военные учения. Ежегодно Китай закупает у России оружия примерно на 1 миллиард долларов, являясь, таким образом, крупнейшим заказчиком российской военной промышленности. Общий товарооборот двух стран за прошлый год оценивается в 29 миллиардов долларов. Это 37-процентное увеличение по сравнению с 2004 годом.
Тем временем, Китай в своих глобальных поисках энергоресурсов, необходимых для обеспечения его бурно развивающейся экономики, все чаще заглядывается на обильные запасы российской нефти и газа. На прошлой неделе кремлевская нефтяная компания - контролируемая государством "Роснефть", пообещала чуть ли не в два раза увеличить экспорт сырой нефти в Китай. Ее руководители также заявили, что будут совместно с китайской государственной корпорацией China National Petroleum Corp. строить нефтеперерабатывающий завод и создавать автозаправочные станции в Китае.
Однако китайские усилия по укреплению экономических связей с Россией постоянно сталкиваются с разными препятствиями. Пока лишь одной государственной энергетической компании Пекина удалось получить пакет акций российского нефтяного месторождения. И это произошло лишь после того, как она согласилась уступить контрольный пакет "Роснефти". Несмотря на многолетние усилия, Пекину пока не удается получить доступ к запланированному к строительству трубопроводу, по которому сибирская нефть будет перекачиваться на тихоокеанское побережье. Россия, не желающая возникновения чрезмерной зависимости от одного покупателя, отказывается от строительства ответвления, которое соединилось бы с трубопроводом на севере Китая. Вместо этого она намекает, что будет поставлять нефть по железной дороге, что гораздо дороже и ненадежнее.
Даже когда китайцы пытаются вкладывать средства в менее чувствительные отрасли, нежели энергетика, в отношениях все равно возникают трения. Во втором по величине городе России Санкт-Петербурге местные политики проводят кампанию, направленную на блокирование крупного проекта строительства стоимостью 1,3 миллиарда долларов, который реализует корпорация из пяти китайских государственных компаний. Суть опасений в следующем: этот проект, осуществляемый на площади более чем в 200 гектаров, и включающий в себя жилые дома, школы, больницы, торговые и развлекательные центры, может стать анклавом для незаконных иммигрантов по типу "чайнатауна", или китайского квартала.
Куча препятствий
В городе Благовещенске, находящемся на российско-китайской границе, все попытки наладить торговлю не имеют успеха. Прошло одиннадцать лет с тех пор, как Москва подписала с Пекином соглашение о строительстве моста через Амур, однако целая куча бюрократических препятствий по-прежнему мешает начать строительство, несмотря на мольбы Китая ускорить этот процесс.
За такой неопределенностью таится страх. Россия боится, что открыв шлюзы, она окажется наводненной китайскими иммигрантами. Опасения по поводу лингвистических, культурных и экономических различий очень похожи на те, что существуют на американо-мексиканской границе, где американским штатам приходится сталкиваться с постоянным наплывом легальных и нелегальных иммигрантов, ищущих свой шанс. В Москве эти опасения усиливаются в связи с резким контрастом между огромным населением Китая и серьезным демографическим спадом в России.
Разногласия более всего ощутимы на Дальнем Востоке. Это обширный регион, граничащий с Китаем и занимающий более трети российской территории. Но население его составляет всего 5 процентов от общей численности населения России - 7 миллионов человек. На другой стороне границы расположены три северо-восточные провинции Китая - Хэйлунцзян, Цзилинь и Ляонин, общая численность населения которых превышает 100 миллионов человек.
Десятки тысяч китайских переселенцев неотвратимо пересекают границу и заполняют существующие пустоты. Часть из них оседает в стране и получает российское гражданство. По официальным данным, в России проживает около 250 тысяч китайцев. Некоторые российские ученые говорят, что к 2025 году китайцы станут доминирующей этнической группой на Дальнем Востоке и в Восточной Сибири.
Во время посещения Благовещенска в 2000 году президент Владимир Путин предупредил, что если властям не удастся осуществить развитие региона, "через несколько десятилетий даже коренное русское население будет говорить в основном на японском, корейском и китайском языках".
Однако на селе и в областных российских центрах на китайцев часто смотрят совсем по-иному. Их считают спасательным кругом экономики, которая отчаянно нуждается в рабочей силе.
Одним таким областным центром является крупный промышленный город Екатеринбург, находящийся в 70 километрах к югу от села Аяцкое. Сельское хозяйство области уже давно находится в кризисе. Количество сельского населения там резко сократилось в 90-е годы, когда приватизированные колхозы разорились, и мужское население в поисках работы отправилось на городские строительные площадки и на нефтяные промыслы Сибири.
По словам министра сельского хозяйства области Сергея Чемезова, каждое четвертое хозяйство является банкротом, и более 10 процентов пахотных земель (а это около 160000 гектаров) не обрабатывается. Свердловская область вынуждена сегодня завозить 20 процентов потребляемого зерна.
"Когда летишь над Китаем, видно, что возделан каждый квадратный сантиметр земли", - рассказывает во время интервью в своем кабинете Чемезов. Комната украшена миниатюрными снопами зерновых культур и чучелом огромной совы. "А когда пересекаешь границу, то видишь, что российская сторона - это просто огромное пустынное пространство. Ужасно грустно!" - добавляет он.
Решение проблемы он видит в импорте рабочей силы. Прошлым летом Чемезов объявил о планах сдать сотни тысяч гектаров земли в 49-летнюю аренду любым китайским рабочим, готовым ее обрабатывать. Пока желающих нет, но китайцы уже ввели в своем консульстве в Екатеринбурге должность атташе по вопросам сельского хозяйства, в обязанности которого будет входить привлечение в местные крестьянские хозяйства рабочей силы из Китая.
По словам Чемезова, вдохновляющая идея появилась в Аяцком.
53-летний владелец хозяйства Ширяев родился в Аяцком, когда там был крупный советский колхоз. Он вспоминает, что в детстве играл в футбол, ездил на тракторе, а в солнечную летнюю погоду косил траву. Благодаря дотациям коммунистов для сельской местности там имелся большой машинный парк и изобилие удобрений. Школьников бесплатно кормили в столовой, а учителя приезжали туда работать из Москвы и Санкт-Петербурга.
Идиллия рухнула в 1992 году, когда колхоз был приватизирован, и субсидии превратились в дым. Новые руководители хозяйства в Аяцком продали тракторы на запчасти. Крестьяне забили скот на мясо. Поскольку денег на покупку топлива для посевной и уборочной не было, большая часть колхозной пашни площадью 4000 гектаров не использовалась. Зарплаты не выплачивали, и большинство мужского населения покинуло село. "Остались только старухи и пьяницы", - говорит Ширяев.
Он сам переехал в Екатеринбург, получил юридическое образование, работал судьей, а затем имел богатую юридическую практику. В 2000 году руководители хозяйства в Аяцком в отчаянии обратились к нему. По их словам, оно практически обанкротилось. Ширяев, чья пожилая мать по-прежнему живет в селе, заплатил около 25 тысяч долларов за контрольный пакет и приступил к изменению положения.
Найти кого-то для руководства хозяйством было трудно. За шесть лет он сменил четырех руководителей. Но самой большой проблемой оставалась нехватка рабочей силы. Из 32 работников регулярно на работу являлись лишь 15 человек. По его словам, остальные периодически уходили в запой, который мог длиться неделями. Даже собрать урожай без потерь было героическим достижением. Ширяев говорит, что после приобретения хозяйства он ежегодно давал селу взаймы по 100 тысяч долларов. Большая часть денег не возвращена.
В поисках решения
В марте прошлого года Ширяев, наконец, нашел решение проблемы. Поиски привели его в "Таганский ряд", огромный вещевой рынок в Екатеринбурге, являющийся эпицентром городского "чайнатауна". Там живут и работают около 30000 китайских торговцев. Для многих жилищем служат примитивные металлические транспортные контейнеры. Питаются они в кафе "Пекин", а деньги спускают в залитом неоновым светом казино "Шанхай".
К нему обратилась Мэн Дани, торговавшая в то время дешевыми китайскими куртками в "Таганском ряду". Она и еще несколько ее коллег-торговцев хотели заняться сельским хозяйством, поскольку знали, что смогут продавать свою продукцию на рынке. Ширяев сказал, что он сразу же заинтересовался, потому что знал, "насколько трудолюбив китайский народ". Поэтому он предложил сдать им в аренду 20 гектаров земли за номинальную плату. Они заключили сделку, и вскоре 14 человек переехали в Аяцкое.
Это был тяжелый год. Лето оказалось холодным, а урожай меньше, чем они рассчитывали. Ни у одного из рабочих не было сельскохозяйственного образования и опыта, в связи с чем они совершили целый ряд ошибок, пытаясь, например, выращивать баклажаны, которые не растут в суровом уральском климате.
Но уже скоро они выращивали на своем участке помидоры, капусту и свеклу, продавая урожай на местном рынке. Сельские жители начали покупать у них помидоры. "Они очень хорошие, очень сочные, - говорит технический работник из местной школы Татьяна Бызова, - я не понимаю, как им удается выращивать помидоры без теплиц".
Доходы от продажи они вложили в хозяйство, купив подержанный трактор. Ширяев дал им лесоматериал для строительства дома вместо импровизированных лачуг. Он пообещал, что на следующий год отдаст им в аренду еще 20 гектаров земли, а в 2008 году еще столько же.
Ширяев надеялся, что трудолюбие китайцев воодушевит местных жителей. Пока этого не произошло. "Наши люди не готовы работать голыми руками, мотыгами и лопатами по 12-14 часов в день, как это делают они", - говорит Ширяев. По его словам, большинство из них предпочитает "искать расслабления в ежедневном пьянстве".
Некоторые местные жители возражают против такой характеристики. "Здесь не все ленятся, - говорит Любовь Рубцова, работающая в сельском клубе, - я бы тоже упорно работала, если бы мне платили приличную зарплату".
Китайские рабочие завоевали хорошую репутацию. Руководители местных ферм и птицефабрик, испытывающие нехватку рабочей силы, звонят почти ежедневно, прося Мэн Дани и ее бригаду помочь грузить продукцию или сесть за руль трактора. Мэн, которую русские называют Таней, обычно говорит, что у них слишком много собственной работы.
В один из солнечных октябрьских дней Ширяев на своей "Тойоте-Лэндкрузере" приехал посмотреть на своих арендаторов, которые живут на окраине села в конце немощеной, избитой ухабами улицы за мусорной свалкой. Мужчины - все из северо-восточной китайской провинции Цзилинь - из металлолома сваривали печки для теплиц, которые недавно приобрело хозяйство, а Мэн складывала китайскую капусту в кузов грузовика.
Это был день, полный разочарований. Большую его часть она провела, пытаясь найти водителя, который отвез бы товар на рынок. "Русские очень много пьют, - говорит 33-летняя Мэн, - они не хотят работать". По ее словам, отношения с сельскими жителями у них добрые, хотя "их коровы все время приходят к нам и едят нашу капусту".
Ширяев поговорил с "Таней" о планах на весну. На горизонте выстроились ряды новых теплиц, перемежающиеся с опрятными капустными грядами. Ширяев посмотрел за участок китайского хозяйства - туда, где природа постепенно прибирает к рукам давно уже заброшенные колхозные поля. Там, где раньше стояла пшеница, сегодня раастут сорняки, ели и сосны. "Эту землю, видимо, никто и никогда уже не будет обрабатывать", - вздыхает он.
Ширяев вновь садится за руль своего автомобиля и едет навестить мать, 75-летнюю пенсионерку Татьяну. Ширяева живет в ветхом многоквартирном доме, построенном для рабочих в 70-е годы, где нет ни водопровода, ни канализации. Она ставит на стол соленые огурцы, помидоры и тарелки с сибирскими пельменями.
После пары рюмок водки мать высказывает свое мнение о китайских рабочих, которых ее сын привез в Аяцкое. "Они почувствуют себя как дома и начнут нами командовать, - говорит она, - мы окажемся у них под башмаком".
Ширяева, дородная, беззубая женщина в цветастом платье, также довольно подозрительно относится и к агротехническим приемам приезжих. "Они используют слишком много удобрений, - говорит она, - как еще можно добиться того, чтобы помидоры стали такими красными?"
Ширяев тоже понимает, насколько рискованно привозить китайцев в эти отдаленные места, где деревни постепенно пустеют и теряют русское население. "Если их здесь станет больше, это уже будет не Россия", - говорит он.
В китайской колонии Мэн сидит в своей холодной избе, которая украшена лишь картой России - на китайском языке. Для нее Россия - это огромная страна с обширными пустыми территориями. Если их никто не обрабатывает, почему ей нельзя? "Мне очень жалко земли, - говорит она, - ее здесь так много, и так мало обрабатывается". В ее родном городе Хайларе, что во Внутренней Монголии, "мало земли, много народа и нет работы".
