Смерть от яда бывшего агента КГБ лишь усиливает пугающий образ путинской России
Бывший шпион умирал в лондонской больнице - не зная, что именно его погубило. (Только после его смерти Скотланд-Ярд установил, что редкое вещество, от которого погиб сорокатрехлетний Александр Литвиненко, оставило следы радиации почти везде, где он побывал 1 ноября). Однако Литвиненко хотел рассказать всему миру не о том, где и как его убили, а о том, кто это сделал. В заявлении, обнародованном после его смерти, этот яростный критик российских властей напрямую обратился к человеку, который, по его словам, несет за это ответственность: 'Вы можете заставить замолчать одного человека, но гул протеста со всего мира, господин Путин, будет всю жизнь звучать в ваших ушах'.
Кто бы ни убил Литвиненко, это сделал отнюдь не любитель. В прошлую пятницу британские власти заявили, что он проглотил радиоактивное токсичное вещество - полоний-210. Полиция нашла его следы в трех местах: суси-баре, где Литвиненко обедал, отеле, куда он заходил в тот же день, и у него дома. Полоний-210 - элемент настолько редкий и нестабильный, что убийца мог раздобыть его только в тщательно охраняемой ядерной лаборатории. Москва отрицает какую-либо причастность к смерти Литвиненко. Встречаясь с еэсовскими чиновниками в Хельсинки, Владимир Путин назвал его кончину трагедией, но одновременно подверг сомнению подлинность предсмертного заявления Литвиненко и без обиняков заметил: здесь 'нет предмета для разговоров'.
Независимо от того, 'заказал' Литвиненко кто-то из Кремля, или нет, его смерть, последовавшая через считанные недели после убийства специалиста по журналистским расследованиям Анны Политковской в ее московском доме, понизила до точки замерзания и без того леденящую атмосферу в российском гражданском обществе. Правозащитники и другие критики Путина считают это убийство очередным ударом по демократии и свободе слова, элементом кампании по неуклонному подрыву гражданских прав. Всего десять лет назад, в первые годы после крушения коммунизма, российская демократия, развивалась пусть хаотично, но бурно. Однако сегодня ее положение выглядит шатким. Новые законы заблокировали прохождение в Думу (нижнюю палату парламента) независимых кандидатов, ни одна из политических партий не может существовать без одобрения Кремля. Региональные губернаторы и члены верхней палаты парламента теперь не избираются, а назначаются. Большинство ведущих общенациональных СМИ находятся в руках государства или контролируемых государством корпораций, а активисты общественных движений, критикующие Путина, постоянно опасаются последствий. 'Дефицита продуктов и очередей больше нет, - замечает Людмила Алексеева, дуайен российского правозащитного движения, - но права и свободы человека в России по-прежнему в дефиците'.
Литвиненко, однако, высказываться не боялся. Этот бывший подполковник российской Федеральной службы безопасности (ФСБ), наследницы КГБ, приобрел скандальную известность еще в 1990-х гг., утверждая, что он отказался выполнить приказ Кремля об убийстве олигарха Бориса Березовского. Он давно уже обвинял Путина в свертывании демократии, а в книге, вышедшей в 2001 г., где он был одним из авторов, даже утверждал, что взрывы жилых домов в России в 1999 г., из-за которых общество поддержало возобновление войны в Чечне, были организованы спецслужбами. Совсем недавно он выступил с публичными заявлениями о причастности Кремля к убийству Политковской. Сообщается, что Литвиненко был отравлен, когда встречался с информаторами в Лондоне, надеясь получить сведения об этом деле. 'Эти сволочи достали меня, но они не смогут достать всех', - сказал он своему другу Андрею Некрасову перед смертью.
'Дело Литвиненко' напомнило об обстоятельствах, возможно, самого скандального политического убийства в годы 'холодной войны' - гибели в Лондоне в 1978 г. болгарского диссидента Георгия Маркова, работавшего на BBC. Он был убит на автобусной остановке с помощью зонтика, кончик которого был оборудован шприцем с рицином; дело так и не было раскрыто. Подобно убийству Маркова, смерть Литвиненко уже породила целый ряд 'теорий заговора'; сторонники российских властей, в частности утверждают, что его отравили эмигранты из России или западные спецслужбы с целью дискредитации Москвы. Но для многих представителей российской элиты вся эта мрачная история лишь усилила тревогу относительно сползания путинского режима к интригам и репрессиям, характерным для коммунистической эпохи. 'Те, кто ставит под вопрос политический курс наших властей, подвергаются все большему давлению. Правозащитники все чаще становятся объектом нападок, - отмечает Алексеева. - Даже те, кто помогает правозащитникам, могут подвергнуться репрессиям со стороны государства. Непонятно, где мы оказались - в России? Или снова в СССР?' Найти различия становится все труднее.
В подготовке статьи участвовал Юрий Зарахович (Москва)
