На Западе о ситуации в России в 1990-х гг. вспоминают с ностальгией. Страна пробуждалась после 70 лет тоталитаризма, в ней, несмотря на некоторый хаос, утверждались свобода слова и передвижения. Однако у многих россиян мысль об этом периоде вызывает лишь гнев. Они считают девяностые временем унижений, которые терпела некогда гордая страна от своих бывших врагов.
Эти различия в коллективном восприятии необходимо учитывать, анализируя события последних лет - от угроз Кремля в адрес соседей - Грузии и Украины, до арестов промышленников и серии убийств и отравлений (последним из которых стала гибель диссидента из КГБ Александра Литвиненко в Лондоне): словом, все то, что вызывает у нас тревогу относительно направления, по которому движется страна в нынешнем десятилетии.
Что же пошло не так? Стоит заметить, что западные дипломатические ведомства и разведслужбы, со всем их аналитическим потенциалом, постоянно ошибались в своей оценке происходящего. Политику Запада в отношении постсоветской России в первые годы президентства Бориса Ельцина нельзя расценить иначе как наивную. Экономисты и консультанты, которых в Москве встречали чуть ли не оркестром и выкладывали большие деньги за их услуги, читали российским министрам лекции о чудодейственной силе рынка.
Приватизация рассматривалась как панацея от всех бед - даже в тех случаях, когда из-за характера активов, передаваемых в частные руки, она неизбежно приводила к разграблению ценнейших ресурсов избранным меньшинством. России и другим республикам бывшего СССР отводилась роль лаборатории для этих экспериментов. Для кого-то опыт прошел успешно, для большинства - нет; так или иначе, пропагандисты рынка бежали с корабля еще до того, как их работу можно было по-настоящему оценить.
К тому времени, как Ельцин, подготовив из Путина преемника, ушел в отставку, ситуация в России напоминала причудливую смесь расцвета и упадка. В стране утверждалась демократия - непрочная, но яркая. В СМИ отражалась вся палитра мнений; некоторые газеты и телеканалы по независимости и откровенности не уступали коллегам из любого государства мира. Тем не менее, коррупция приобрела повсеместный характер. Организованная преступность росла. Бюджетникам часто не платили жалованье. Усиливалось недовольство - особенно в провинции, которой не досталось благ от экономической либерализации.
Укрепив собственные позиции, Путин начал действовать единственно возможным, по его мнению, способом. Он осуществил централизацию власти, покончив с политическими амбициями олигархов и ужесточив государственный контроль над принадлежащими им нефтегазовыми компаниями, начал гонения против инакомыслящих, и стал более решительно утверждать национальные интересы России на мировой арене.
Нельзя сказать, что он проводил последовательный курс на конфронтацию с Западом. Сразу же после терактов в Нью-Йорке Путин позволил американцам создать военные базы в номинально независимых государствах Центральной Азии. Важное значение имели и его действия на Ближнем Востоке. Однако американо-британское вторжение в Ирак заставило его изменить позицию: российское политическое руководство вернулось к традиционной настороженности в отношении мотивов Запада.
Ирак был не единственным фактором: немалую роль сыграло и развитие событий в экономике. После финансового кризиса 1998 г. Россия оказалась буквально на грани банкротства; сегодня же ее бюджет неизменно сводится с солидным профицитом. Занимая первое место в мире по добыче нефти и газа, она извлекла немалые выгоды из роста мировых цен на энергоносители. Это возродило у Москвы чувство гордости и независимости - пусть даже ее новообретенное богатство полностью зависит только от одного сектора экономики. Россия уже временно перекрывала поставки соседним странам, демонстрируя тактику энергетического шантажа, которую она в любой момент может применить и против стран ЕС, зависящих от ее газового экспорта.
Это, и возможно только это, убедило европейские столицы в том, что ужесточение репрессий внутри страны - не повод, чтобы поднимать шум. Хотя внутренняя и внешняя политика России еще находятся в процессе эволюции, наши лидеры, похоже, уже пришли к выводу, что ее флирт с демократией закончен, и главное - экономическая и политическая стабильность в стране. По сути это означает принцип: что годится для Китая, годится и для России.
Такая позиция вполне понятна, но чересчур пессимистична. В России уже выросло новое поколение - оно повидало мир и отличается широтой взглядов. Возможно, эта страна слишком велика и неоднородна, чтобы вписаться в западную модель, но это не означает, что со времени она не сможет нащупать путь развития, отвечающий как ее своеобразию, так и принципам плюрализма. И наша задача - способствовать этому процессу: но при этом надо проявлять куда больше такта и меньше высокомерия, чем в девяностые.
_____________________________________________________
Сила России построена на песке ("The Times", Великобритания)
Назад в будущее. . . ("The Independent", Великобритания)
