Регистрация пройдена успешно!
Пожалуйста, перейдите по ссылке из письма, отправленного на
Во всем ли виноват Ельцин?

Что оставил после себя реформатор России через пятнадцать лет?

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ
Читать inosmi.ru в
И тем не менее погодим бросать Ельцина на растерзание историческим волкам. Очень важно помнить, что те ужасные условия жизни, с которыми у российского народа ассоциируется Ельцин - это не только результат его политики, но и причина ее появления. Распад Советского Союза произошел потому, что еще до того, как он пришел к власти, такие проблемы, как этнический сепаратизм, экономический спад и политический паралич, уже приняли огромные масштабы. . .

Sunday, December 24, 2006; Page B07

В 19-м веке историк Якоб Буркхардт (Jacob Burckhardt) писал: 'Исторические трансформации всегда достаются дорогой ценой, но проявляется это зачастую уже тогда, когда кто-то их начинает, радуясь кажущейся дешевизне'. Завтра исполнится пятнадцать лет с момента распада Советского Союза (статья опубликована 24 декабря - прим. перев.), и наверняка вновь будет поднят вопрос о том, насколько высокой оказалась реальная цена этого события.

Многие наверняка будут утверждать, что как сам распад Союза, так и те лишения, которые в результате обрушились на российский народ, навсегда окрасили его взгляд на демократию в негативные тона, и что именно они дали возможность Путину создать собственную авторитарную альтернативу. Кое-кто даже скажет, что вся эта затея вообще была ошибкой с самого начала, - что 'реформа коммунизма' была бы лучше, чем хаос, в который вылился развал существовавшей системы.

Так что же, значит, Борис Ельцин и стал могильщиком русской демократии? Немало фактов действительно указывают против него. Если благодаря тому, что делает власть, народ начинает связывать демократию с нуждой, коррупцией и болью, которая всегда сопровождает распад государства, многие начнут скучать по старому порядку (да что там, есть такие, кто тоскует по Иосифу Сталину!). И говорить, что ты хотел как лучше, не имеет большого смысла - все равно это не оправдание.

И тем не менее погодим бросать Ельцина на растерзание историческим волкам. Очень важно помнить, что те ужасные условия жизни, с которыми у российского народа ассоциируется Ельцин - это не только результат его политики, но и причина ее появления. Распад Советского Союза произошел потому, что еще до того, как он пришел к власти, такие проблемы, как этнический сепаратизм, экономический спад и политический паралич, уже приняли огромные масштабы, и умеренные коммунисты-реформаторы - даже учитывая, что они отказались от репрессий и цензуры - уже ничего не могли с ними поделать.

Летом 1991 года Михаил Горбачев был уже в тупике, и никак не мог контролировать напряженную этническую политику Советского Союза. Для подавления движений, требовавших независимости для стран Прибалтики, по его приказу на улицы вышли танки. В Азербайджане начались погромы армян, а президентом Грузии стал националист - полусумасшедший преподаватель литературы. Горбачев кое-как сколотил новый 'союзный договор', по которому проходило перераспределение власти между Москвой и нерусскими союзными республиками, но этот документ полностью отвергла самая крупная во всех отношениях республика - Украина. В декабре, когда украинцы проголосовали за выход из Советского Союза, это уже сделал чеченский парламент.

Провалились и попытки Горбачева провести экономические реформы. Задолго до открытия 'железного занавеса' советский рубль начал скатываться к совершенному обесценению: официально за него давали в несколько раз больше, чем на черном рынке. Из магазинов пропали продукты; в казначействе перестали менять рубли на иностранную валюту. Собственно, расхищение государственной собственности фактически провоцировалось самой политикой, проводимой при Горбачеве: предприятиям предписывалось обязательно сводить баланс 'в нуль', даже если для этого необходимо было по сколь угодно низкой цене продавать живые активы. Именно в то время, в период 'постепенных экономических реформ', в стране появились первые 'миллионеры', торговавшие украденными товарами на ими же организованных 'биржах'.

И у политического класса не было единого мнения о том, что со всем этим делать. Кое-кто из старой коммунистической гвардии все еще верил в идеи, проводником которых еще в начале 80-х годов был Юрий Андропов, поднявшийся из кресла главы КГБ в кресло главы Кремля и утверждавший, что 'все решает дисциплина'. Однако к концу десятилетия элита потеряла веру в правильность этого ответа, и многие вместе с сотнями тысяч людей выходили на демонстрации, требовавшие отменить монополию Коммунистической партии на политическую власть. Горбачев становился все более одинок, а идея 'реформы коммунизма' все менее отвечала чьим-либо запросам.

В конце 1991 года Ельцин был единственным советским политиком, имевшим достаточную поддержку в народе, чтобы решиться на какие-то действия. Он стал демократически избранным президентом России, потому что никто другой не был в состоянии взяться за разрешение сразу трех кризисов, сломивших его предшественника - этнических противоречий, экономического хаоса и прогнившей политической системы. Вопрос, таким образом, ставится так: стало ли предложенное им решение причиной ослабления демократических перспектив России?

Его первый и наиболее драматический шаг - подписание с президентом Украины и лидерами других советских республик договора о роспуске Союза - до сих пор ностальгической болью отзывается в душе россиян. Однако настанет день, когда история вынесет свой вердикт. И она наверняка скажет, что этот шаг стал самым большим его достижением - более того, просто удачей для страны. Распустив империю, Россия сбросила с себя гигантское иго, высвободив внутреннюю энергию народа, избежав ответственности за бесчисленное множество проблем, с которыми империя все равно не справилась бы, и снизив риск превращения публичной политики в диктатуру по образцу Милошевича.

Не пытаясь препятствовать обретению независимости прибалтами и Украиной, не стараясь выступить арбитром войны, развернувшейся между Арменией и Азербайджаном, и уклонившись от участия во многих других конфликтах, Ельцин свел до минимума участие России в разгуле насилия на постсоветском пространстве. Его успех можно оценить, если взглянуть на примеры того, что происходило, когда Россия все же вспоминала о своем некогда имперском положении. Россия поддерживала сепаратистские анклавы внутри Молдовы и Грузии, но сама при этом старалась задушить сепаратизм в Чечне. Результат предсказуем: квазикриминальные сатрапии, жестокость войны, углубление межэтнической розни. Если бы Советский Союз не был распущен, везде было бы то же самое.

По второму шагу, предпринятому Ельциным - проведению в жизнь экономической программы, известной как 'шоковая терапия' - вердикт истории будет менее мягким, однако в нем, скорее всего, ни слова не будет сказано о его личной вине в судьбе, постигшей русскую демократию. Дело в том, что те части ельцинской программы, которые с точки зрения сегодняшнего дня выглядят наиболее непродуманно - это прежде всего политика приватизации, а результате которой немалая часть наиболее ценных активов государства осела в руках очень малого числа владельцев, - были отнюдь не самым главным источником недоверия как к нему, так и к демократии вообще. Более всего люди были недовольны резким снижением уровня жизни и острым чувством неуверенности в завтрашнем дне, развившемся за годы высокой инфляции. Учитывая условия, в которой оказались Ельцин и его команда, придя к власти, вполне можно заключить, что иного способа перехода к современной экономике, кроме как через боль, в то время просто не было.

Самым жестоким для Ельцина пунктом повествования о том, что происходило после распада Союза, по которому история его наверняка осудит, станет вопрос распределения политической власти. В тот момент, когда Ельцин был еще несомненно главенствующей фигурой в российской политике, у него не хватило храбрости 'продавить' создание новых демократических институтов. Он оставил в стране советскую конституцию, советский парламент и занялся другими проблемами. КГБ он переименовал, но фактически не реформировал.

Результат всего этого поистине трудно переоценить. К 1993 году Ельцин вступил в противостояние с лидерами парламента даже по таким вопросам, как изменение конституции и проведение новых выборов, не говоря уже о том, чтобы спасти хоть какую-то из проведенных им экономических реформ. И, хоть практически по всем этим пунктам он занимал в целом правильную позицию, действовать демократическими методами было уже поздно - победу можно было вырвать только силой.

Что же касается реформы КГБ и других карательных институтов советского государства, то к их реформе Ельцин так и не приступил. Последствия - вот они.

Стивен Сестанович - старший научный сотрудник Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations) и преподаватель международной дипломатии в Колумбийском университете. В 1997-2001 годах занимал пост посла США по особым поручениям в странах бывшего Советского Союза.

_________________________________________________________

Распад Советского Союза не был незапланированным ("The Guardian", Великобритания)

Голосуйте за Ельцина! ("The Financial Times", Великобритания)

Борис и Билл ("The Washington Post", США)