'Махмуткули, твоя душа лишь гость в бренном теле,
У добра много друзей, а у зла нет собратьев.
Но в эти дни все перевернулось с ног на голову
И невозможно понять, кто хороший, а кто плохой'. Махмуткули, 18-й век
Когда я впервые лицом к лицу встретился с Сапармуратом Ниязовым на заседании организации 'Исламская конференция' в Тегеране в 1997 году, у меня для туркменского президента был заготовлен убийственный вопрос (что-то насчет каспийской нефти и газа). Но тут я внимательно присмотрелся к его волосам. Они были недавно покрашены хной, и они были рыжие как у панка! Я уже не помню, какой вопрос задал после этого, и что Ниязов ответил в мой микрофон. В следующий раз я встретился с ним на пресс-конференции во время какого-то среднеазиатского форума. В этот раз его волосы внезапно приобрели невероятно черный цвет. Очевидно, теперь он покрасил их басмой. Я и о той встрече ничего больше вспомнить не могу.
Умерший на прошлой неделе Туркменбаши ('отец всех туркмен') был эксцентричным (как отмечается в зарубежных некрологах) руководителем даже по высоким среднеазиатским меркам. Ниязов запретил оперу, балет и цирк, а также те виды искусства, которые, по его мнению, были чужды туркменскому менталитету. Для воспитания этого 'менталитета' он написал 'Рухнаму', или 'книгу души'. Это смесь по-новому изложенной истории, фольклора и псевдофилософских сентенций, конкурирующих с Кораном. Месяц январь назвали 'туркменбаши', апрель - именем его матери Курбансолтан-эдже. Он заменил названия улиц в столице Ашхабаде на номера. Он объявил вне закона целый ряд инфекционных заболеваний, в том числе, СПИД и холеру. Он приказал иностранцам платить государству по 50000 долларов за женитьбу на туркменских девушках. Он построил самую большую в Центральной Азии мечеть, которая обычно пустует. Он планировал посреди пустыни воздвигнуть ледяной замок. Он. . . Воображение обычного человека не успевает следить за всем, что он сделал.
Что вообще могло породить такого человека? Одна туркменская пословица гласит: 'Птица копирует то, что видит в гнезде'. Ниязов, родившийся в 1940 году, во время Второй мировой войны потерял отца, а в ашхабадском землетрясении 1948 года - мать. Его воспитывали в детском доме, как и некоторых других среднеазиатских руководителей. Неудивительно, что эти люди пришли в политику хорошо закаленными. Суровая жизнь в послевоенных детских домах, в которых внешне дети воспитывались в духе сверхчистой советской идеологии, но где на деле господствовал принцип 'поздно пришел, кости нашел', жестоко учила таких, как Ниязов, навыкам выживания.
В своей изолированной от внешнего мира республике Ниязов мастерски овладел 'формой и содержанием' (прическа и все, что под ней) всего советского. Он создал такой культ личности, который заставил бы Сталина и Брежнева позеленеть от зависти. Его золотая статуя поворачивается вслед за солнцем. Его имя (в Туркменистане) носит лунный кратер и астероид, его стихи начертаны на стенах мечетей. Однако он в то же время смиренно просил журналистов умерить свои похвалы в свой адрес, адрес человека, который одним махом воплотил в жизнь великое пророчество Хрущева: бесплатное электричество, вода и соль для всего населения до 2030 года!
По совпадению Туркменбаши скончался в день рождения Сталина, когда страдающие от ностальгии ветераны войны отмечали также столетие со дня рождения Брежнева. В потустороннем мире оба они будут иметь полное право пожать руку товарищу, который, в соответствии с марксистско-ленинским жаргоном, 'вознес их свершения к новым сияющим высотам'.
Загипнотизированный печально известным своеобразием этого человека, внешний мир мало обращал внимания на темные стороны туркменской действительности. Там исчезали политики и журналисты, осмеливавшиеся думать независимо. Бывший премьер-министр Борис Шихмурадов сидит в тюрьме, о его судьбе и состоянии здоровья ничего не известно. В июне была задержана корреспондент 'Радио Свобода' Огулсапар Мурадова, а также ряд активистов-правозащитников. В сентябре семье Мурадовой вернули ее труп.
СССР умер, но его наследие живо, причем не только в пышных туркменских прическах. Отдай мне свою свободу, и я пошлю тебя в рай! В Центральной Азии с ее независимыми государствами единственное отличие заключается в том, что незначительные местные пешки, смиренно исполнявшие приказы Кремля, внезапно превратились в царей в момент распада Советского Союза. И это ударило им в головы. Хочешь быть пожизненным президентом? Пожалуйста. Хочешь превратить великое богатство нации (нефть и газ) в личное состояние? Нет проблем! Хочешь создать правящую семейную династию, которая переживет тебя самого? На, получи!
Что произойдет в Туркменистане - огромной стране, по площади превышающей Германию, имеющей гигантские запасы газа, которые жаждут получить Европа и Китай, и небольшое население в пять миллионов человек, можно только догадываться. Но хорошая новость состоит в том, что 'семья' в лице сына Туркменбаши Мурада может продолжить линию отца - совсем в духе азербайджанцев Алиевых по ту сторону Каспия. Ниязов-младший имеет репутацию беспечного прожигателя жизни, а также доступ к богатствам своего отца. В центр событий выдвинулся еще один амбициозный человек - бывший вице-премьер и министр здравоохранения по имени Гурбангулы Бердымухаммедов. Этот, услышав о кончине старика, быстро посадил в тюрьму своего соперника - спикера парламента, который по конституции был следующим в очереди. Затем он объявил себя исполняющим обязанности президента. Разбросанная по всему миру туркменская оппозиция может попытаться вернуться. Более вероятно то, что туркменские военные и силы безопасности, которые закрыли границы страны, захотят сказать свое веское слово по поводу того, кому брать в руки власть.
Туркменбаши подавил свой народ, поэтому страх и недоверие не уйдут сразу, вместе с ним. Однако не следует недооценивать стремление туркмен к свободе. Проводя исследования во время написания своей последней книги, я наткнулся на архивные документы о мятежных туркменских племенах, порабощенных русскими в 19-м веке, и вынужденных прокладывать железную дорогу в пустыне. Эти люди подняли вверх рельсы и установили их в земле вертикально, а между ними привязали три туфли - символ племени. Это был вызов непокорных, за который им пришлось поплатиться жизнью. Насколько сильно было их стремление к свободе! Неужели железная поступь коммунистической и посткоммунистической эпохи навеки втоптала это стремление в песок?
Несколько лет назад, приехав в Туркменистан, я решил попасть в гигантскую мечеть имени Туркменбаши, чтобы помолиться за этих людей, похороненных неподалеку. По невыносимой жаре мы ехали на машине к мечети, расположенной в нескольких десятках километров от Ашхабада посреди пустыни. Вдруг непонятно откуда на нашем пути оказались тысячи школьников, привезенных в военных грузовиках. Они стояли вдоль дороги под безжалостно палящим солнцем с цветами в руках. Несмотря на всю нелепость ситуации, дети были веселы и жизнерадостны. 'Что, едет иностранная делегация?', - спросил я водителя, демонстрируя знание советских обычаев. 'Нет, это он едет на обед', - буднично ответил водитель.
В прошлое воскресенье, когда тело этого человека везли тем же маршрутом, чтобы похоронить в мавзолее, находящемся рядом с самой большой в Центральной Азии мечетью, вдоль дороги стояли цепи мрачных солдат с винтовками и автоматами в руках. Это были монолитные и безликие шеренги. Я тут же подумал: 'Ведь это те самые школьники. . .'.
Узбекский журналист и писатель Исмаилов работает в международной службе Би-Би-Си. Его последний роман называется 'Железная дорога' ('The Railway'), (издательство Harvill Secker, 2006 г.)
