January 3, 2007; Page A12
Вопреки опасениям многих, наступивший год так и не начался с того, что российский 'Газпром' снова завернул краны, через которые к потребителям в Западной Европе идет газ. В последний момент Беларусь покорилась требованиям Кремля платить за газ вдвое больше и отказаться от контроля над своей газотранспортной сетью и избежала отключения газа, больно ударившего по Украине в первый день января 2006 года.
Тактика запугивания, предпринятая в этом году в отношении Минска, не вызвала на Западе того взрыва протеста, который последовал за прошлогодней газовой войной против Киева. В немалой степени это отражение циничного корыстного интереса европейцев: если через Украину на Запад попадает четыре пятых газа, то через Беларусь - всего одна пятая. Но европейские лидеры отказываются понимать одну вещь: нынешнее 'соло на трубе' - это очередная репетиция стратегии, которую Москва собирается распространить на все остальные страны континента.
Политическая подоплека нынешнего спора была далеко не так очевидна, как предыдущего. Если на Украине Кремль проводил неприкрытую карательную акцию против демократов-западников, совершивших 'оранжевую революцию', то Беларусь снаружи казалась делом исключительно экономическим: ведь ее президент Александр Лукашенко - и так российская марионетка. Но это только на первый взгляд.
В прошлом году именно Россия обеспечила Лукашенко успешные перевыборы. После этого пришел 'Газпром' и намекнул, что за это пора расплачиваться - то есть заключать новый контракт. Однако он оказался настолько упорен, что это было расценено как нарушение политической дисциплины. Понятно, что у Запада не было особого желания защищать 'последнего диктатора Европы', но, самоустранившись от его дел, Запад сам обеспечил России возможность окопаться в Беларуси. Их из Минска убрать будет гораздо сложнее, чем Лукашенко, как бы силен он ни был.
Что касается будущего, то главным фактором белорусского компромисса стали 50 процентов акций местной газотранспортной монополии, 'Белтрансгаза', которые получил 'Газпром'. 'Газпром' уже давно не делает секрета из своей стратегии: владеть всеми газопроводами, соединяющими собственные месторождения с собственными потребителями. Это одна из основных причин отказа Москвы ратифицировать Международную энергетическую хартию, предусматривающую возможность свободного доступа к трубопроводным сетям; кроме того, именно по этой причине Москва всячески старается сорвать планы Европейского Союза по реформе европейского газового рынка, предусматривающей его либерализацию и запрет компаниям-поставщикам на контроль над компаниями-операторами трубопроводов и наоборот.
Поэтому 'Газпром' сегодня в спешке строит и приобретает газопроводы внутри ЕС, стремясь довести их количество до уровня, достаточного для усиления своих позиций. Ему уже принадлежит 50 процентов минус одна акция в компании Wingas, организованном совместно с Wintershall AG, являющейся частью группы BASF. По данным 'Газпром', в Германии Wingas владеет 2 тысячами километров трубопроводов, а также самым крупным в Европе газохранилищем. Москва, судя по всему, полагает, что если она сконцентрирует в своих руках достаточные активы, у европейцев просто не хватит духу выдавить 'Газпром' из Европы - и, если судить по тому, как вяло Брюссель отреагировал на слияние Gaz de France и Suez, осуществленное Парижем, по существу, под дулом пистолета, очень может быть, что Кремль прав.
В тех странах, где за государством закреплено серьезное влияние на энергетический сектор - например, в той же Франции, где кроме GdF, есть и EdF (Energie de France - прим. перев.) - подобная монополия становится поводом для беспокойства. В тех странах, где все государство действует как одна компания, неприкрыто препятствуя иностранным инвестициям из определенных источников и постоянно меняя инвестиционные правила, как делается в сегодняшней России, это уже не беспокойство, а гораздо хуже. Если европейским потребителям хочется знать, как с ними будет обходиться 'Газпром' после завершения вертикальной интеграции, они могут спросить у генерального директора Royal Dutch Shell Йоруна ван дер Веера (Jeroen van der Veer), которого в конце ноября, по сути, заставили отдать контроль над его проектом 'Сахалин-2' российскому газовому гиганту.
'Газпром' - это монополия, и именно этим объясняется несостоятельность утверждений 'Газпрома' и Кремля (хотя с таким же успехом можно было сказать 'Газпрома' и 'Газпрома') о том, что ситуация, сложившаяся в Беларуси - это лишь 'введение рыночных цен', по которым и будет платить бывшая советская республика. Компания идет по проторенной дорожке, опробованной в спорах с Украиной, Азербайджаном, Молдовой и Грузией. Давайте сразу определимся: ни о какой 'рыночной цене' этого газа не может быть и речи, ведь у 'Газпрома' нет конкурентов, которые могли бы предложить Беларуси газ дешевле. Но дело даже не в этом. Пусть апологеты кремлевского капитализма ответят вот на какой вопрос: с каких это пор 'рыночная' экономика предусматривает насильственную продажу активов одной компании другой - при том, что первая компания вовсе не хотела продавать эти активы вообще?
Сейчас это даже трудно себе представить, но до украинского шантажа у 'Газпрома' была твердая репутация надежного поставщика. Но поскольку сейчас от нее все равно ничего не осталось, у Брюсселя, по крайней мере, появилось одной причиной больше ускорить либерализацию своего газового рынка. В четверг, когда соберется Координационная группа ЕС по газу (Gas Coordination Group), мы увидим, насколько адекватно европейские политики оценивают угрозу, исходящую от России. Второе свидетельство этому мы получим на следующей неделе, когда свой отчет о состоянии энергетического сектора обнародует Еврокомиссия. И на этот раз отсутствие новостей на либерализационном фронте уже не будет хорошей новостью.
___________________________________________
'Газпром' без газа ("The Wall Street Journal", США)
Двойной риск России ("Sueddeutsche Zeitung", Германия)
